Читать книгу - "Энн из Эйвонли - Люси Мод Монтгомери"

же тихо и незаметно, как жил. Жена до конца терпеливо, нежно и неутомимо заботилась о нем. Когда Томас был здоров, Рейчел частенько шпыняла его за медлительность и бесхарактерность, но, когда он заболел, ни у одной сиделки не нашлось бы голоса нежнее, а рук ласковее. Рейчел безропотно дежурила у его постели по ночам.

– Ты была мне хорошей женой, Рейчел, – просто сказал он однажды, когда она сидела рядом с ним в сумерках, держа в своей натруженной руке худую, бледную руку мужа. – Хорошей женой. Прости, что оставляю тебя без сбережений – надеюсь, дети помогут тебе. Они у нас умные и работящие – все в тебя. Хорошая мать… Хорошая жена…

И он уснул. А на следующее утро, когда нежный рассвет понемногу окутывал верхушки елей в лощине, Марилла тихо вошла в комнату Энн и осторожно ее разбудила.

– Энн, скончался Томас Линд… Наемный работник привез это известие. Я прямо сейчас иду к Рейчел.

На следующий день после похорон Марилла ходила по дому с озабоченным видом. Иногда она устремляла на Энн глаза, словно силясь что-то сказать, но потом опускала голову и сжимала губы. После чая она пошла к миссис Рейчел, а вернувшись, поднялась к Энн, где та сидела за столом и проверяла тетради.

– Как себя чувствует миссис Линд? – спросила Энн.

– Понемногу успокаивается и приходит в себя, – ответила Марилла, присаживаясь на кровать, что было для нее необычно и говорило о сильном эмоциональном возбуждении. Согласно установленному Мариллой домашнему уставу, садиться на застеленную кровать – непростительное правонарушение. – Но ей очень одиноко. Элизе пришлось сегодня уехать домой, заболел сынок, и она не могла больше задерживаться.

– Сейчас закончу проверять тетради и сбегаю к миссис Линд, – сказала Энн. – Правда, я собиралась заняться латынью, но это подождет.

– Говорят, Гилберт Блайт осенью поступает в университет, – отрывисто произнесла Марилла. – А ты хотела бы поехать?

– Конечно, хотела бы, Марилла, но это невозможно.

– А я думаю, возможно. Я всегда считала, что тебе надо продолжать учебу. Мне невыносима мысль, что ты отказываешься от своей мечты из-за меня.

– Поверьте, Марилла, я ни разу не пожалела, что осталась дома. Я была счастлива… Эти два года прошли замечательно.

– Да, я знаю. У тебя все шло хорошо, и ты была довольна. Но вопрос в другом. Тебе нужно продолжить обучение. Ты скопила достаточно денег на оплату года в Редмонде, от продажи скота мы выручим деньги и на второй год. А там пойдут стипендии и премии, как у тебя бывает.

– Вы описываете прекрасные перспективы. Но, Марилла, я не могу ехать. С глазами у вас лучше, это правда, но остаются близнецы. Они требуют много хлопот.

– Я буду не одна. Вот об этом я хочу с тобой поговорить. У меня сегодня был долгий разговор с Рейчел. В финансовом отношении она, можно сказать, на мели. Восемь лет назад они заложили ферму, чтобы помочь младшему сыну, собравшемуся на запад, открыть свое дело. Выкупить так и не смогли – денег хватало только на оплату процентов по закладной. Лечение Томаса тоже влетело в копеечку. Ферму придется продать, и после уплаты всех долгов у Рейчел мало чего останется. Придется переезжать к Элизе, и у Рейчел сердце разрывается при мысли о расставании с Эйвонли. Женщине в ее возрасте трудно заводить новых друзей и находить новые занятия. Когда она это рассказывала, мне пришла в голову мысль предложить ей поселиться тут, тогда ты могла бы поехать в университет. Как ты на это смотришь?

– Как сказать… Словно кто-то снял для меня… Луну с неба… И я не знаю… что с ней делать, – изумленно проговорила Энн. – А насчет приглашения миссис Линд поселиться здесь – это вам решать, Марилла. Вы думаете… уверены… что вам этого хочется? Миссис Линд – хорошая женщина и добрая соседка, но… но…

– Ты хочешь сказать, что у нее есть свои недостатки? Конечно, есть, но я, скорее, смирюсь с еще большими недостатками, чем увижу, как Рейчел покидает Эйвонли. Мне будет ее не хватать. Ближе друга у меня здесь нет. За сорок пять лет нашего соседства мы ни разу с ней не разругались… хотя один раз были близки к ссоре. Помнишь, как ты яростно набросилась на миссис Линд, когда она назвала тебя некрасивой и рыжей?

– Такое не забудешь, – печально произнесла Энн. – Как же я ненавидела миссис Рейчел в тот момент.

– А потом это твое якобы «извинение». Ну и штучка ты была, Энн, по правде говоря. Я иногда просто терялась, не зная, с какого боку к тебе подойти. Мэтью понимал тебя лучше.

– Мэтью понимал все, – произнесла Энн с нежностью в голосе, как всегда, когда о нем говорила.

– Думаю, можно все устроить так, что мы с Рейчел не будем мешать друг другу. Мне кажется, причина, по которой две женщины не могут ужиться в одном доме, заключается в том, что им тесно на одной кухне. Они мешают друг другу. Если б Рейчел сюда перебралась, можно было бы устроить ей спальню на северной стороне, а гостевую отвести ей под кухню, эта комната особенно и не нужна. Она поставила бы там свою плиту и перевезла мебель, какую захочет оставить. Так ей было бы комфортно, и независимость осталась бы при ней. Дети помогут материально – на жизнь ей хватит, а я просто предоставлю крышу над головой. Мне эта идея нравится.

– Тогда поговорите с ней, – живо воскликнула Энн. – Мне тоже будет не по себе, если миссис Линд уедет!

– И если она согласится, – продолжала Марилла, – ты вполне можешь поехать в университет. Я буду не одна, и Рейчел поможет с близнецами там, где не справлюсь сама. Так что, видишь, нет никаких причин тебе не ехать.

Этой ночью Энн долго размышляла, стоя у окна. Радость и грусть боролись в ее сердце. Она наконец оказалась… внезапно и неожиданно… у поворота дороги. За поворотом был университет, радужные мечты и надежды, но Энн знала, что, сделав решающий шаг, она оставит позади много милых и любимых вещей… Простые обязанности и интересы, которые за последние два года стали так дороги ее сердцу. В свою работу Энн вносила неподдельный энтузиазм, и тем самым придала ей величие и красоту. Теперь придется уйти из школы, а ведь она полюбила всех своих учеников, даже самых глупых и непослушных. При мысли о Поле Ирвинге она задавалась вопросом, так ли уж нужна ей учеба в Редмонде.

– За два года я пустила здесь много маленьких корней, – рассказывала Энн