Читать книгу - "Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли"

Северянин усмехнулся, поднимая черепаху на руки. Рептилия принялась барахтать лапами в воздухе, словно плывя по течению. Ван Цзянь приподнял ее на уровень глаз, внимательно осмотрел голову и панцирь, а потом заявил:

– Это самец. Определенно.

– Как ты понял? – вскинул брови Лю Синь.

– Панцирь и чешуйки на голове, – перечислил Ван Цзянь. – У полов есть отличия. Там, где я вырос, самцов черепах называли гребнями, а самок – пудреницами. Я все детство не вылезал из реки, так что не сомневайся, – усмехнулся он.

Лю Синь взял из его рук черепаху и тоже приподнял ее к глазам. Улыбнувшись, он сказал:

– Значит… Шуцзы?[14]

Большая зеленая черепаха раскрыла рот и высунула язык, щурясь, словно в улыбке. Все за столом подавили смешки, ничего не сказав о своеобразном имени, – в этом Лю Синь был абсолютным профаном. Что говорить, даже его лошадь получила имя, отражающее ее ездовые качества в пути.

Тан Цзэмин усмехнулся и дал черепахе кусочек корня лотоса, который рептилия тут же принялась жевать, все так же барахтаясь в воздухе.

Спустя четыре дня Сяо Вэнь утром спускался по лестнице, намереваясь вновь отправиться в управление стражников, и нервно шарил в сумке, пытаясь выискать необходимые ингредиенты.

Яд оказался сложнее, чем он думал, поэтому для его выявления требовались вытяжки из редких трав и корней, над которыми следовало проводить испытания. Сяо Вэнь внезапно осознал, что не занимался этим уже более десяти лет. На службе в императорском дворце он имел дело не только с ранами и ушибами да отварами для придворных и императора, но и с опасными ядами, которые хоть и редко, но приходилось выводить из гвардейцев или кому-то неугодных министров. Понимая, что отвык от этого и не хочет привыкать снова, Сяо Вэнь скорбно усмехнулся, наконец нащупав искомое. Он был уже на середине лестницы, когда увидел человека в гостиной и замер.

Гу Юшэн сидел за столом, читая письмо и выдыхая струи дыма. Выглядел он еще мрачнее, чем перед отъездом. Даже со своего места Сяо Вэнь уловил исходящий от него запах перегара и чего-то удушающе сладкого. Поправив сумку, он спустился вниз, выдыхая:

– Давно вернулся? – Гу Юшэн никак не отреагировал, и Сяо Вэнь закатил глаза. – Полагаю, вчера? И первым же делом направился в бордель, а не сюда?

– Ты что, моя мамаша? – не отрываясь от письма, спросил Гу Юшэн.

Хмыкнув, Сяо Вэнь посмотрел в пол, поджав губы, но почти сразу ответил:

– Нет, ведь твоя мать мертва.

Гу Юшэн выпустил облако дыма и нахмурился, скользя глазами по письму. Сяо Вэня охватило давно забытое раздражение.

– Юшэн, я как твой друг прошу: отступи, что бы ты там ни задумал. Твои родители погибли на пути, по которому ты сейчас идешь. Их казнили за предательство императора!

Никто из окружения Сяо Вэня никогда не упоминал об этом, даже сам император предпочитал обходить эту тему стороной. Сяо Вэнь помнил то время, когда нынешний император, еще не взошедший на престол, и Гу Юшэн начали отдаляться друг от друга, после того как последний узнал всю правду о своем роде. Не в силах оставаться в неведении и надеясь помирить друзей, с которыми вырос, Сяо Вэнь в одну из ночей пробрался в архив, желая выведать правду. Он до рассвета читал военные отчеты и показания, сквозь слезы едва разбирая тексты.

Военные свитки претерпели немало исправлений, дабы сохранить остатки репутации предательского рода Гу и дать ему возможность искупить ошибки. Посему так и вышло: Гу Юшэн еще в первые годы, приняв бразды правления Востоком, вел себя на новом посту исключительно порядочно. Он ни разу никому не обмолвился, что его родители хотели узурпировать престол, собирая вокруг себя армию и сообщников для захвата столицы. Казалось, Гу Юшэн никак не выказывал обид на сборах и военных учениях, стремительно поднимаясь по карьерной лестнице и становясь самым могущественным воином в империи. Тем не менее военный совет во главе с императором не позволял ему иметь в подчинении стотысячное войско – лишь сравнительно небольшое – для защиты Востока. Вместо этого его земли превратились в учебный лагерь, на который стягивались воины других княжеств для прохождения сурового обучения.

Гу Юшэн вел добродетельную жизнь, принимая приказы императорского двора и следуя им без нареканий, склоняя голову тогда, когда требовалось. Спустя несколько лет, видя заслуги Гу Юшэна перед империей, военный совет снял с его плеч вину рода, словно ослабив путы на шее тигра и развязав лапы. И никто, даже ближайшие друзья не предполагали, что, как только это произойдет, в императорский дворец придет весть: великий генерал Гу собирает армию и ищет сообщников по всей империи для противостояния Югу.

Едва узнав об этом, Сяо Вэнь ветром помчался к другу на Восток, желая остановить его и умолять отступить. Гу Юшэн его и слушать бы не стал, не приди вместе с ним Тан Цзычэн. Северный князь был вторым по силе, едва ли не равным ему и его лучшим другом. Однако Гу Юшэн оставался непреклонным. Потребовалась дюжина северных воинов и два генерала, чтобы сдержать его в тот вечер перед походом на Юг. Тан Цзычэн мигом развеял все слухи и увел вражеское войско с собой на Север, казнив едва ли не половину командиров, за что некоторые в империи обозлились на него и затаили в сердцах обиду. Гу Юшэн провел в заточении пару лет, которые сбили с него спесь, и вновь стал послушным псом на службе у императора. Так было до того времени, пока в северное княжество не пришла беда, а после все связи между великими генералами оборвались.

Сяо Вэнь тяжело вздохнул и сказал дрожащим голосом:

– Иногда я думаю, что лучше бы ты и вовсе не возвращался с Севера, а остался бы там на всю жизнь. Огонь внутри тебя может потушить только время, Юшэн. Я умоляю тебя, брат, отступи…

Дочитав письмо, Гу Юшэн поднялся на ноги, скомкал лист и бросил его в камин. По-прежнему стоя к лекарю спиной и глядя, как пламя пожирает бумагу, он ответил:

– Я просто сделаю то, чего не смогли мои предки. В империи слишком многие недовольны правлением нынешнего монарха.

– Гу Юшэн!.. – крикнул Сяо Вэнь, стискивая кулаки.

Не дослушав его, Гу Юшэн продолжил:

– Когда правитель не справляется со своими обязанностями, кто-то же должен прекратить