Читать книгу - "Игра титанов: Вознесение на Небеса - Хейзел Райли"

За сцену в Греции. Верите или нет, наш брат куда сильнее боится чужого осуждения, чем даёт понять.

Хейвен искренне огорчается. Встретившись со мной взглядом, мгновенно прячет это — чтобы не подать неверный сигнал. Я жестом прошу её задержаться и, когда все уже выходят в коридор, подхожу ближе.

Завожу выбившуюся прядь за ухо. Глотаю сухость:

— Ты хочешь, чтобы он пошёл, правда?

— Да. — Никакой мишуры — одна честность. Я это ценю, но всё равно щемит.

Не знаю, почему беру это на себя. Возможно, пожалею. Вздыхаю:

— Иди с остальными. Догоню вас — надеюсь, с Аресом. Не обещаю только, что не заклею ему рот изолентой.

Хейвен сбивается с дыхания:

— В каком смысле?

— Пойду, поговорю и уговорю его пойти. Ты отчитала его за то, что он устроил в день похорон моей сестры; полагаю, теперь он больше боится моей реакции и реакции остальных, чем твоей или моих кузенов. — Делаю шаг назад, но она удерживает меня за руку. — Всё в порядке.

— Хайдес… — шепчет неуверенно.

— Ты к нему привязана, — констатирую, не требуя подтверждения. — Мне он с первого дня даётся трудно. Но если ты видишь в нём хорошее — я доверяю тебе. И если ты хочешь, чтобы он пошёл с нами, я сам скажу, что прощаю его, и что прятаться не нужно.

Её рот расправляется в светлую улыбку:

— Спасибо. В ту ночь он просто запаниковал. Не хотел зла. С кем угодно бывает.

Я улыбаюсь в ответ и мягко подталкиваю её, чтобы не отставала. Хейвен корчит мне смешную гримасу и уже на пороге. Я окликаю:

— Ты кое-что забыла.

Она вопросительно поднимает брови.

Постукиваю пальцем по щеке:

— Хочу поцелуй, Persefóni mou.

Она улыбается, закатывает глаза, подходит, встаёт на носки — готова исполнить просьбу. Но в последний момент я резко поворачиваюсь и сам касаюсь губами уголка её рта.

Щёки Хейвен вспыхивают, и у меня тает сердце. Провожаю её взглядом — руки вянут, грудь легчает. И всё-таки мне предстоит идти к Аресу — потому что она о нём заботится. Ревность снова накрывает, крадёт только что подаренную ею радость. Я не ревную её как «вещь» и не из недоверия к нам. Я ревную к самой мысли, что, если она разлюбит, я останусь без её любви навсегда.

Отгоняю мрачные сценарии, выхожу в коридор и достаю телефон. Находя номер Лиама, всё же пишу:

Нужна твоя помощь. Могу на тебя положиться?

Общежитие Хейвен — на другом конце, и, едва я сворачиваю в коридор с дверями по обе стороны, меня оглушает музыка на максимуме. Чем ближе, тем яснее: Should I Stay or Should I Go — The Clash. Кто бы ни включил, у человека отличный вкус.

Дверь соседней с Хейвен комнаты распахивается. Выходит сердитая девушка с запиской в руке. Длинные каштановые волосы, такие же глаза; лицо ровное, мягкое — злость не делает её страшной.

Она шлёпает лист на дверь Хейвен. Я уже хочу заметить, что так он не приклеится, как она вынимает изо рта жвачку и прижимает ею бумагу.

Разворачивается, готовая юркнуть обратно; наши взгляды встречаются. Она смущается, пойманная с поличным, но подбородок держит высоко — демонстрирует уверенность — и исчезает так же быстро, как появилась.

Тянусь, чтобы прочесть. И невольно усмехаюсь:

Убавь громкость, ПРИДУРОК.

Хейвен тоже жаловалась, что Арес превращает их комнату в ночной клуб. Прежде чем постучать и увидеться с ним, проверяю ответ Лиама:

О боже, я так взволнован. Конечно. Говори: что делать?

Отправляю голосовое с деталями плана и гашу экран.

Рука уже поднята, чтобы постучать, когда дверь распахивается. На пороге — Арес в шапочке для душа. На лице — короткая смешинка; завидев меня, он хмурнет.

— Привет, — всё равно здоровается первым.

— Привет, — отвечаю. — Поговорим?

— Нет. Не хочу, — парирует.

Он останавливается у записки, будто заранее знал, что найдёт её здесь. Интересно, сколько таких в день прилетает от соседей. Читает и хихикает. Только теперь замечаю у него за ухом ручку: вытаскивает и пририсовывает к записке фаллическую «иллюстрацию».

Потом сдёргивает лист, с гримасой отлепляет жвачку и той же жвачкой прилепляет записку уже на стену. Подтверждение простое: он не знает, кто автор, а стена — нейтральная территория, где это попадётся на глаза кому угодно.

Я иду за ним, а Арес ворчит себе под нос.

— Я же сказал, что не хочу разговаривать.

— А я говорю, что мне плевать, — отрезаю я. — Так что садись. — Указываю на диван.

Он остаётся стоять, привалившись к стене, руки заложены за спину. Косится на меня из-под густых ресниц, с таким видом, будто это я сделал ему что-то ужасное.

Я открываю рот, но он в тот же миг отворачивается и уходит в ванную. Намеренно. Только не знает, насколько я тоже упрям. Вздыхаю и иду следом, опираясь на косяк.

Арес стоит перед зеркалом, снимает шапочку для душа. У меня отвисает челюсть.

Он обесцветил волосы. Чёрные пряди превратились в жёлтый-блонд.

— Тебе нужно фиолетовый шампунь, — объясняю я, — он уберёт желтизну, и цвет станет натуральнее.

Арес бросает на меня взгляд.

— Значит, когда говорят, что ты ухаживаешь за волосами, это не шутки. Ты реально в теме.

Я пожимаю плечами. Он снова утыкается в зеркало. Потом наклоняется и начинает смывать состав, разбрызгивая воду во все стороны. Жду, пока закончит. Он остаётся с мокрыми волосами, даже не промокает их полотенцем.

— Зачем ты это сделал? — спрашиваю я. Ожидаю услышать «не твоё дело», но вдруг…

Он поворачивается ко мне.

— Мне нужно было увидеть в себе что-то другое. Пусть даже незначительную деталь. Хотелось почувствовать изменения внутри, а если видишь их снаружи — мозг легче обмануть.

Я поднимаю брови.

— Осторожнее. Я ещё начну думать, что мы можем стать лучшими друзьями.

Он театрально кривится, отряхивая в мою сторону капли.

— Это всё, что получишь от меня сегодня. Ты хотел поговорить? Мы уже поговорили. Удовлетворись и свали.

Ну вот, вернулся в привычное русло.

— Я ещё даже не сказал, зачем пришёл.

Сначала он будто и не слушает: спокойно расчёсывается, потом переводит на меня взгляд — и в его глазах мелькает нехороший блеск. Он кивает на унитаз.

— Давай так: говори сколько хочешь, если позволишь мне тебя обесцветить.

— Отлично. Тогда пока, — отвечаю мгновенно и разворачиваюсь.

Его смех останавливает меня. Лёгкий, почти дружеский — никогда такого не слышал.

— Да ладно, Хайдес. Ну что тебе стоит? Волосы же отрастут. А вдруг блонд тебе даже к лицу? Или, скажем, белый.

Я закрываю глаза и тяжело выдыхаю.

— Для справки: