Читать книгу - "Лорна Дун - Ричард Додридж Блэкмор"

— То бишь, задолго до твоего рождения, Джон. Во всяком случае, пока все просто и понятно. Молодец. Но горе тебе, если я уличу тебя во лжи, ведь отправить к вам сессию выездного суда, когда мы так перегружены делами о государственной измене… Кстати, нет ли у вас поблизости семейства с фамилией де Уичехальз?

Это было настолько неожиданно, что я растерялся, а он пристально смотрел мне в глаза.

— Да, милорд, есть такие неподалеку от нас. Барон де Уичехальз из Лей Мэнор.

— Ха! Барон… Присвоил себе функции казначея Его Величества в ваших местах. По-моему, он зашел слишком далеко. Видно, придется мне посетить ваш Оар и «Оар» рестовать всех и каждого, чтобы навести там порядок.

Я понял, что он не на шутку рассердился, и позволил себе заметить:

— По-моему, милорд, хоть вы и стоите на страже справедливости, нам такая справедливость вряд ли подойдет, ведь в большинстве своем народ у нас честный и набожный, не считая, конечно, кучки негодяев.

— Достаточно, Джон, достаточно! Запомни, что скромность — высшая добродетель, особенно для таких, как ты. А кстати, тебе никогда не казалось, что Дуны и де Уичехальз одного поля ягоды? — задумчиво произнес он, снова вперяя в меня свой взгляд. Эта мысль, настолько неожиданная, так поразила меня, что на некоторое время я утратил способность соображать, а судья продолжал сверлить меня глазами.

— Джон Рид, мне уже все понятно — тебе в твою китовую башку такая мысль и не приходила. А не знаком ли тебе человек по имени Томас Фаггус?

— Да, сэр, и очень хорошо, ведь он мой самый любимый кузен, и, думаю, что он намеревается… — тут я замолчал, поняв, что чуть не сболтнул лишнего, ибо сердечные дела Энни касались только ее.

— Томас — хороший человек, — сказал судья, и улыбка, промелькнувшая на его грубой физиономии, дала мне понять, что они уже встречались. — Возможно, в прошлом он и совершал ошибки, да кто от них не застрахован, но теперь он является вполне законопослушным и честным джентльменом.

Ничего особенно не поняв из этой тирады, я поспешил согласиться с судьей.

— Но, — продолжал сэр Дрефриз, — в это смутное время и он может кончить виселицей. Я ведь не смогу быть везде и повсюду, а другие судейские могут и забыть роскошные обеды, которыми он их угощал. При случае передай ему это, Джек, а также посоветуй сменить фамилию и приход. Так будет безопаснее. Ну, напоследок еще пару вопросов, и наше дело будет закончено.

Я почувствовал облегчение, хотя сам не верил, что скоро покину Лондон.

— Есть ли признаки недоверия или нелюбви к Его Величеству в ваших краях?

— Нет, милорд. Он у нас на втором месте после Бога. Все желают ему только добра и здравия.

— Правильно, Джон, так и должно быть. Чем меньше пустых разговоров, тем лучше, но слухи, доходящие из Тонтона, Дулвертона и даже вашего Экзмура, внушают мысли, что дело может кончиться не только галерами, но и виселицей. Правда, мне кажется, что тебе об этом ничего не известно. Но, ничего! Придет время, и об этом услышит вся Англия. Ты мне понравился, Джон, ибо никто до тебя не рассказывал мне правды столь открыто, но советую держать в дальнейшем язык за зубами. Держись подальше от Дунов и де Уичехальза, а то даже я не смогу тебе помочь, как бы мне этого ни хотелось. Я-то думал использовать тебя как свое орудие, но твоя честность и простота заставили меня изменить свое решение. Я пошлю кого-нибудь похитрее, но предупреждаю тебя: не принимай в этих событиях ничьей стороны, Джон.

Сказав это, он так посмотрел на меня, что я захотел оказаться как можно дальше отсюда, хотя и был очень благодарен ему за предупреждение.

— А теперь убирайся, Джек, — произнес судья. — Я буду помнить тебя, да и ты, я думаю, не забудешь этой встречи.

— Благодарю вас, милорд, мне сейчас самое время убраться отсюда, так как начинается сенокос и никто кроме меня не сможет помочь матери вести хозяйство. Ведь ее обманывают на каждой свинье, на каждой овечьей шкуре…

— Джон Рид, мне нет дела до ваших крестьянских проблем. Верю, что вы хорошие и честные люди, но не лезьте сюда со своими заботами. И без вас дел хватает.

С этими словами он выставил меня, заявив на прощание, что все в этом мире — воры и лгуны, не исключая и женщин. Хотелось мне на это возразить, но милорд был все-таки судьей и мог лучше меня разбираться в людях. Поэтому мне ничего не оставалось, как поклониться и отправиться восвояси.

Хотя судья и помог мне с деньгами, в обратную дорогу я мог отправиться только пешком, так как просить милостыню было для меня настолько унизительно, что я и подумать об этом не мог. Я собрал нехитрые пожитки и был готов пуститься в путь. Будучи молодым и сильным, дорогу от Лондона до Оара я бы мог покрыть дней за десять-двенадцать, но, как оказалось, молодость и сила не заменяют ума, в чем вы и убедитесь. Расплатившись с долгами и купив подарки родным и близким, я отправлялся в далекое путешествие без гроша в кармане. (К слову, для Лорны я приобрел подарок, цена которого, поначалу, меня поразила. Но приказчик в лавке заверил, что за такую сумму лучшей вещи для любимой не сыскать.) Занятый мыслями о Лорне, мечтая о ее любви, я был готов выложить и втрое больше, чем с меня запросили.

Единственное, что меня угнетало, так это то, что без подарков из Лондона остались мои друзья и соседи.

Я знал, как тяжело приходится сейчас моей матери. Сенокос заканчивался, пора было убирать зерно, форель начала подниматься к верховьям — тут каждая пара рук на счету, а мне еще идти и идти к дому.

К тому же мысль о Лорне не давала мне покоя, ведь я отправился в Лондон, так и не простившись с ней. Как бы она не подумала, будто я изменил ей. Может быть, она сейчас пребывает в черной тоске, а, может, что