Читать книгу - "Тетушка против - Тата Алатова"

Лет шесть? Я еще в девицах ходила, а он опять сбежал из замка и пускал по желобам кораблики из коры. Я нагнулась, чтобы схватить игрушку, а он как закричит: «Не трожь! Я отправляюсь в кругосветное плавание!». С перепугу-то я и поскользнулась на мху, рассекла ногу. А он возьми да разревись, бедняга, помчался за подорожником, да нарвал лютиков. Щипались, окаянные! А я все равно прикладывала их к ране, чтобы не огорчать еще больше мальчишку.

Все вокруг рассмеялись, и только Маргарет хмурилась. Лютики вместо подорожников — как это похоже на Рауля Флери!

— Наутро-то старый граф лично явился, принес банку мази бальзамной. Сказал: прости моего пострела, Луизетта, мореплаватель из него никудышный, зато сердце золотое.

— Добрые они были, Флери. Носу никогда не задирали, — согласилась старуха.

— Это как посмотреть, — возразил верзила, возившийся с рыбацкими сетями и явно прислушивающийся к разговору. — Госпожа Жанна с нами никогда не зналась. Ниже ее достоинства лишний раз поздороваться да поговорить. Она и девчонкой-то носу из замка не казала, а уж после смерти отца совсем извела прислугу придирками да руганью.

— Старый граф-то перед смертью сбрендил совсем, — припомнила старуха, — все карту сокровищ нам на песке рисовал, говорил: «Копни, Берта, у платана, разбогатеешь». А однажды вручил моему сыну целую золотую монету за тыкву, говорит, плата за голову великана… Да что уж теперь! — она, махнув рукой, встала и поковыляла в сторону домов. — Велю Пьеру насыпать графьям моркови и гороха, пару куриц забить…

— А какой он сейчас? — застенчиво спросила Луизетта. — Молодой граф? Локоны все еще смоляные? Страсть каким красивым ребенком был, прям картинка.

— Его светлость и ныне неприлично хорош собой, — вынуждена была признать Маргарет. — Особенно ресницы, просто безобразие какое-то.

— Сбегаю-ка я за белыми грибами, подождите, — решила Луизетта, — у меня сушатся. И грушевый мед он в детстве любил! Минутку, госпожа, — и она тоже поспешила вслед за Бертой.

— В прежние-то времена, — сказал верзила, — в замке всегда для нас была работа. А уж сколько сыра, масла да кур графья покупали, да бычков к праздникам, да коз… А теперь крутимся тут сами по себе, что толку от молодых наследников! Говаривают, будто сынок в столице при самом короле вертелся, а вернулся с пшиком, только на гитаре и бренчит, что трубадур.

— Бренчит, — неодобрительно поджала губы Маргарет.

— Вот то-то и оно, — многозначительно поддакнул верзила и вернулся к своему занятию.

Кумушки тоже рьяно взялись за стирку, и, казалось, про госпожу из замка все мигом забыли. Солнце поднялось еще выше, припекая сильнее, и Маргарет, разомлев от духоты, невольно задумалась: не помешай она свадьбе Пеппы с Раулем, вот куда потекли бы деньги с шахты. Ей вовсе не хотелось, чтобы племянница тратила свою молодость на восстановление замка Флери и вникала в сельскохозяйственные хлопоты. Рауль прав в одном: однажды Пеппа подумает о избавлении от обузы в лице обнищавшего графа с облегчением.

А значит — Маргарет поступила должным образом, и эта убежденность придала ей сил и принесла утешение.

Скоро вернулись старуха с Луизеттой, за ними топал молодой детина, тащивший на спине внушительную корзину. Одной рукой он придерживал лямки на груди, другой что-то бережно прижимал к себе.

Маргарет встала и, приподнявшись на цыпочки, внимательно осмотрела, что собрали для нее крестьяне. Две задушенные курицы, морковь и белая репа, одна небольшая приплюснутая тыква и с десяток луковиц, грибы и глиняный горшочек меда.

— Это Жиль, — сказала старуха, указывая на детину, — он у нас дурачок немного, но крепкий, проводит вас до замка. Не волнуйтесь, дорогу он знает, мальчишкой служил у старого графа на побегушках, да вот беда: ни с того ни с сего спятил.

— Граф спятил, Жиль спятил, — удивилась Маргарет, отсчитывая монеты. — Поветрие просто какое-то.

— В замок ни ногой, — предупредил детина, укачивая свой сверток. Приглядевшись, она разглядела соломенную куколку. — Только до ворот.

— До ворот и обратно, — строго наказала ему Луизетта. — Ну, ступайте, с богом.

И махнула рукой, прощаясь.

Маргарет неуверенно двинулась вслед за Жилем. Она всегда опасалась сумасшедших: от разумных-то людей не знаешь, чего ожидать, а тут и подавно!

Однако тот шагал легко и размашисто, не обращая на нее никакого внимания, баюкая куклу и что-то беззаботно напевая себе под нос. Прислушавшись, Маргарет похолодела, до того зловещими показались ей слова:

Ла-ла-ла, спи, моя Глэдис,

Добрый ангел мой,

Закрой свои мертвые глазки,

Пусть ночь принесет покой.

Ла-ла-ла, моя милая Глэдис,

Я не плачу о тебе, ведь ты

Все еще варишь мне бульон

В котелке из глины.

Ла-ла-ла, моя милая Глэдис,

Светится новое сердце

В твоей старой груди.

И пепел, и кровь, и цветы,

Это всё ты.

— Господи, — ахнула Маргарет и обогнала Жиля, чтобы увидеть его лицо. Оно было по-детски беспечным и хитрым. — Так ты дружил с Глэдис Дюран?

— Глэдис! — он показал соломенную куклу. — Добрая Глэдис любит теплое молоко. Две больших ложки меда и три цветочка ромашки. Не кипятить, не кипятить, — заволновался он. — Козы не любят, когда их кипятят, кабанов жгут в печах. Тук-тук-тук, новое сердце не бьется, ла-ла-ла, — и он снова запел навязчиво-простенькую мелодию старинной колыбели.

— Ты видел, что случилось с Глэдис, — догадалась Маргарет. — Видел и сошел после этого с ума. Это старый граф засунул в нее новое сердце?

— Его светлость? — Жиль испуганно закрутился волчком, оглядываясь во все стороны. — Его светлость, я уже почистил ваши ботинки! Вот ваш кафтан… Где парик? Где парик? Где парик? Глэдис, Глэдис, мы потеряли парик. Глэдис умерла? Глэдис варит бульон. Только молчит и молчит, обиделась на Жиля?.. Бульк-бульк-бульк, ах, господин Люка, потише, потише. Девочки спят, девочек нельзя будить.

— Мы не разбудим, — пообещала Маргарет, не зная, как успокоить переполошенного дурачка. — Мы просто несем несем корзину в замок. Это тихо.

— Только до ворот!

— Внутрь — ни-ни, — заверила она его.

— Пойдем, — покладисто согласился Жиль и снова затянул свою жуткую колыбельную, которая повторялась и повторялась, и через несколько минут Маргарет осторожно спросила:

— А Люка? Он был таким же добрым, как Глэдис?

— Умный, умный — забормотал Жиль. — Прятал слова в камень… Ла-ла-ла, спрячь словечко там, спрячь словечко здесь…

— Слова в камень? — озадачилась Маргарет.

— Водил палочкой по стенам, а там — ничего не оставалось. Ничегошеньки. Секретик, мой верный Жиль, наш секретик… Замок злой, — поделился он вдруг, вздрогнув, — замок хочет крови. А чужую не берет.

Тут они как раз вступили в тень огромной махины, стоявшей высоко на холме, и Маргарет вдруг