Читать книгу - "Журналистка на королевском отборе - Полина Змееяд"

умеют обращаться в змей, буквально чувствуют камень, как это ни странно, – продолжила Саманта, будто прочтя мои мысли. – Конечно, отцу нелегко было отказаться от мысли о столь значительном возвышении нашей семьи, но…

– Но в случае его согласия власть фактически принадлежала бы церкви, а не вашему отцу, и уж тем более не вам, – закончила за нее я.

– Да. Но думаю, Верховный не остановился на нашей семье, он вполне мог найти поддержку в лице других аристократов, – припечатала Огли.

«В лице семьи Финчи», – мрачно подумала я, но озвучивать свои мысли не стала: Саманта, пожалуй, и так знает слишком много.

– Почему вы обратились именно ко мне, вместо того чтобы пойти прямо к графу Вейну? – спросила я, спеша переменить тему и предупредить возможные вопросы леди Огли.

– Видите ли, отец не желает ссориться с аэрун, но и выступать в открытую против церкви он не хочет, по крайней мере до тех пор, пока обвинение не будет достаточно обоснованным. Так что я предупреждаю вас – неофициально, ведь всем уже известно, что вы с Малкольмом… вместе работаете над этим делом, и что вы, как девушка крайне передовых взглядов, оказываете реальную помощь расследованию, – охотно пояснила Саманта.

Ее заминка после имени графа меня смутила, но мысли тут же унеслись в другом направлении: значит, если у нас будет достаточно доказательств вины Верховного, то семья Огли нас поддержит, но если нет – вмешиваться и пятнать свое имя не станут. Настоящие дельцы: играют на стороне победителей, и трудно обвинять их в чем-то, ведь на кону честь всего дворянского рода.

– Благодарю за откровенность, – я поднялась, давая понять, что наш разговор окончен, но Саманта остановила меня очередным странным вопросом.

– Леди Даркрайс, позвольте спросить, – она порывисто поднялась и облизнула сухие губы. – Его Высочество уже сделал вам предложение?

Я удивленно застыла, в первый миг растерявшись. Однако многовато она хочет в обмен на свои недоказанные обвинения! Нет уж, не буду я с ней откровенничать, мы нормально разговариваем-то впервые.

– Это касается только меня и Его Высочества. По крайней мере, до тех пор, пока он не объявит о своем выборе официально, – вот так вот. Вроде бы и намекнула, что предложение он сделал, но прямо не сказала. Понимай как хочешь, интриганка!

Не желая больше выслушивать провокационные вопросы, я выскользнула за дверь и в сопровождении верных горничной и охранника наконец-то уединилась в спальне.

______________

P.S. Дорогие читатели, эксперимент с выкладкой прод через день закончен, теперь главы будут, как и раньше, выходить каждый день (за исключением воскресенья).

Глава 47

Малкольм Вейн

Когда мы с Филиппом остались наедине, он оперся на край стола и устало провел ладонью по лицу.

– Как именно они умерли? – повторил он проницательный вопрос Анабель.

Я коротко пересказал, хотя ужасная картина, которая сумела поразить даже меня, все еще стояла перед глазами. Их обоих допрашивали, пока что лишь на словах. Пыточные инструменты, конечно, стояли рядом, но последний раз мы пользовались ими лет десять назад, обычно одного их вида хватало, чтобы расколоть самых упорных.

Вотан сидел со связанными за спиной руками сгорбившись, и покорно отвечал на вопросы о том, что он делал, пока работал в форте, и куда уехал потом. Калеб стоял, опираясь на грязную стену, тоже со связанными руками. Он мрачно глядел в пол и тихо ругался почти при каждом слове священника. Когда мы наконец дошли до главных вопросов, оба на миг испуганно замерли, переглянулись.

Мюррей будто просил старика молчать, его пронзительный взгляд, наполненный животным ужасом, умолял Вотана остановиться. Но священник не послушал. Набрав в грудь побольше воздуха, он заговорил. «Допросите леди Фин…» – после этого он начал задыхаться, потом кашлять кровью, следом за ним странное удушье поразило и Калеба.

Я никогда раньше не видел, как умирают те, кто нарушил магическую клятву, данную церкви. Калеб забился в конвульсиях, упал, дергался, снова и снова прикладываясь лбом к каменной стене. Священник мучился недолго: вздрогнув, он повалился и напоролся виском на острый угол скамьи, на которой сидел.

Калеб продержался дольше – на свою беду. Он все пытался вздохнуть, вился в веревках, изгибался, хотел что-то сказать, но кровь снова и снова подступала к горлу, мешая ему это сделать. наконец, когда казалось, что он вот-вот окончательно потеряет сознание, он то ли прохрипел, то ли проскрипел лишь один слог. «…чи». Леди Финчи. После этого умер и он.

Я смотрел на принца, ожидая приказа схватить девчонку, но он молчал, раздумывая. Мне же сейчас не было дела до строптивой девицы из опозоренного рода, интересовало другое: согласилась ли Анабель стать его женой? О том, что Филипп ей это предложил, я конечно же знал. Вместе с тем хотелось оттянуть отчаянный момент, хотелось верить, что она не из тех, кого прельщает такая власть и богатство, которое достается такой ценой.

– Допрашивай леди Финчи. И прикажи, пусть присматривают повнимательнее за всеми конкурсантками. Объявление о моей помолвке состоится завтра. Постарайся, чтобы до этого момента остальные девицы не пострадали, а после пусть разъезжаются по домам – так будет безопаснее, – наконец, приказал Филипп.

На сердце будто навалили кучу камней, который острыми краями терзали плоть. Она согласилась? Или все же Филипп выбрал другую? Я хотел было спросить, но не осмелился: впервые в жизни струсил, захотел подарить себе хотя бы один вечер надежды – пусть и бессмысленной.

Кивнул и вышел, добрался до своего кабинета, по пути отдавая приказы, и заперся наедине с бокалом. Какое-то время сверлил взглядом бутылку, но все же отставил ее в дальний угол шкафа: сейчас мне как никогда нужна ясная голова.

Я долго метался по кабинету, не находя себе места, наконец завалился на диван и почувствовал, как когти впиваются в мягкую обивку. Проклятые предки, последний раз я так откровенно терял контроль еще в те времена, когда был совсем котенком.

Пытаясь отвлечься от неясной тоски, решил сосредоточиться на деле. Итак, в том, что за всей этой историей стоит Верховный, больше нет никаких сомнений: только клятва церкви может убивать людей так. Но как теперь доказать его вину? Даже если мы явимся с обыском в его келью, вряд ли найдем там что-то кроме кадила и смеси безобидных на первый взгляд трав. А все, кто мог свидетельствовать против него, мертвы. И идиотку Финчи допрашивать опасно: если она тоже связана узами клятвы со священниками, то ответ может ее убить. Получается, что единственный свидетель нем. Да, у