Читать книгу - "Свобода как повод влюбиться - Елена Александровна Романова"

— В доме раньше случалось что-то необъяснимое? — спросила я, поглядывая на Лиззи исподволь. — Что-то магическое?

Она жутко смутилась, мотнула головой, а затем затараторила:

— Вам нужно быстрее позавтракать, госпожа Хоткинс. Вас ожидает его сиятельство.

Я вздохнула. Не нравится мне, когда недоговаривают. С этим нужно что-то делать.

— Хорошо. Где он? Куда мне идти?

Помню, лорд просил уделить ему целый день. Наверняка, захочет провести его с пользой.

— Сначала вам нужно переодеться.

Я вскинула брови и мельком оглядела свое платье. Чем служанку не устроил мой наряд?

— О, госпожа Хоткинс, вы выглядите потрясающе, — поняв причину моего недоумения, вымолвила Лиззи, — просто лорд де Вер решил устроить небольшую конную прогулку.

— О, — все, что смогла сказать.

Как мне казалось, я не верхом кататься приехала.

Возможно, граф желает совместить одно с другим? Поди, пойми этих аристократов!

Пришлось вернуться в комнату, достать из чемодана старенький брючный костюм для верховой езды. Наверняка, ни одна аристократка не надела бы брюк, но я была простых нравов. В этом было удобно, а заодно не страшно упасть с лошади.

Де Вер ждал меня в холле.

Я увидела его еще с лестницы. Остановившись где-то посередине, скользнула взглядом по его одежде: отменный черный фрак, накрахмаленный ворот белоснежной рубашки, брошь с аметистом, черная трость с серебряным набалдашником. Руки в белых перчатках, скользили по ней задумчиво. Прищуренные серые глаза, цепкий умный взгляд. О, боже…

Де Вер составлял такой резкий контраст со мной, что хотелось провалиться сквозь землю.

— Добрый день, госпожа Хоткинс, — по его сверкающим губам промелькнула тень лукавой усмешки.

Мужчина даже вида не подал, что смущен моим нарядом.

— У меня к вам разговор, милорд, — я вспомнила, что еще стою на лестнице и поспешила спуститься. — Вчера вы не предупреждали о верховой прогулке.

— Об этом было нужно предупредить заранее?

— Это может повредить делу, — я заговорила строго, совсем как стоунвильский законник, — если я буду развлекаться, у меня не останется времени на закон и защиту.

— Нельзя навредить делу, которое и так уже проиграно, Джейн, — граф подал мне руку, помогая преодолеть последнюю ступень.

Вот, он уже дважды назвал меня по имени. Я будто становилась к нему ближе. Если это, вообще, возможно.

— Неужели вы в этом настолько убеждены, милорд?

— Абсолютно.

Сказать откровенно, я считала так же, но его слова все равно задели мое самолюбие.

— Значит, вы решили, что я не справлюсь? Скажите тогда, почему вы пригласили именно меня?

— Вы далеки от двора, Джейн. И вы, как я полагал, сможете разделить мои убеждения.

— Потому что я написала статью о свободе слова? О, милорд, я… Не думаю, что мне под силу понять вас. Я человек прямой, и если уж мне придется защищать вас, я буду делать это, как следует.

Не знаю, что означал долгий пристальный взгляд де Вера: осуждение или восхищение — но этот взгляд заставил меня умолкнуть.

— Пойдемте, госпожа Хоткинс, я хочу вам кое-что показать.

Лакеи распахнули перед нами дверь, и мы оказались на улице. В глаза ударил яркий свет. Мы спустились по широким ступеням парадной лестницы и пошли вдоль дома, где располагались великолепные террасы. Накануне я совершенно не обратила внимания на сам дом, который был исполнен в духе готического замка. На фасаде под самой крышей был изображен родовой герб де Веров, самый старинный в королевстве — щит, который держат два льва; в середине — кинжал; сверху — корона.

Я оглянулась, бросив обескураженный взгляд на большую прямоугольную клумбу, разделяющую две парадные лестницы.

Мы шли мимо многовековых деревьев, статуй и кованых лавок, а за нами следовали провожатые — лакеи и помощник графа. Когда свернули на аллею, нам открылся вид на зеленую долину и разноцветные залитые солнечным светом поля. Зрелище неописуемое!

На лужайке я увидела конюхов и высоких гнедых лошадей.

— Бесподобно, — протянула восхищенно.

— Это еще не все, — загадочно улыбнулся мой спутник.

Я досадливо закусила губу и усмехнулась.

— Значит, сюрпризы у вас не закончились?

— Только не сегодня.

— Учтите, — честно призналась, — лошадей я люблю, но если вывалюсь где-нибудь по дороге и сверну шею, защищать вас будет некому.

Когда я волновалась, то начинала искрометно шутить. Дурная наклонность, но, увы, я не могла ее контролировать.

— Этого не случится, — заверил меня де Вер, сопроводив ответ ласковым взглядом.

Что ж, мне не миновать конной прогулки. Надеюсь, польза от нее действительно будет, и я не потеряю даром время.

***

Граф нагнал меня только у развилки, потому что я решительно не знала, куда ехать. Натянула поводья, одобрительно похлопала лошадь по холке и оглянулась. Мой спутник резво скакал на коне в окружении охраны. Спина прямая, подбородок вздернут, руки в перчатках сжимают поводья — картина маслом, не иначе!

— Где вы так научились ездить? — спросил он, когда мы поравнялись.

— Стоунвилль — это деревня, милорд. Я была бы белой вороной, если бы не умела.

— Вы прожили там всю жизнь?

— Да, с отцом и дедом. Мать умерла, когда я была совсем маленькая.

— Значит, вас воспитывал отец? Это многое объясняет.

— Да? — хмыкнула я. — Что именно?

— Ваше желание лидировать, — ответил де Вер. — Вы всегда во всем соревнуетесь, Джейн?

— Я привыкла быть лучшей, — призналась честно. — И я не из тех, кто идет на попятный.

— Это хорошие качества, — одобрил мужчина, затем пришпорил коня. — Налево, госпожа Хоткинс!

Мы мчались до холма так быстро, что я едва успевала дышать от летящего навстречу ветра. Когда я поняла, что проиграю де Веру — о, как я этого не хотела, — меня кольнула невидимая ревностная иголочка. Я отвлеклась от нашей гонки, повернула голову и едва не выпала из седла. Резко натянула поводья, почувствовав, как дрогнула лошадь, а затем та (без предупреждения) встала на дыбы и успешно выкинула меня на землю.

Хорошо, что я не сильно ушиблась. Гораздо больше пострадала моя гордость и самолюбие. Я поднялась, оглядывая себя. Н-да, в платье было бы гораздо хуже. Короткие брюки испачканы и порваны на коленке. Я наклонилась и поморщилась, увидев, как на коже блеснули капельки крови.

— Эдуард! — раздался