Читать книгу - "Работорговцы - Альберто Васкес-Фигероа"

class="p1">Каждый раз, когда какой-нибудь пророк объявляет о конце света, десятки людей кончают с собой от ужаса перед катаклизмом. В те дни, на берегах Нигера, горстка бедных, охваченных паникой и суевериями людей выбирала быстрый путь казни, чтобы не переживать кошмар осознания заражения отравленной слюной мстительной богини, чей гнев, как они верили, будет преследовать их до конца времён.

Для большинства африканских анимистов способ, которым встречают смерть, – это лишь прелюдия к самой смерти. Поэтому они стремятся обрести спокойствие в момент последнего вздоха, окружённые самыми дорогими людьми и вещами, как подготовка к вечной жизни в их компании.

Быть обезглавленными с видом на прекрасные пейзажи своей родины они считали куда более обнадёживающим концом, чем умирать, пуская пену изо рта, корчась в агонии, кусая всех подряд и проклиная богов на вечность.

Каждая из таких «казней», хотя их было, безусловно, немного, всё же имела силу вызывать заметное потрясение среди тех, кто едва выживал на берегах реки или в пределах цитадели. В результате этого настал момент, когда каждый район, каждый дом, каждая семья, а можно сказать, даже каждый человек был сосредоточен исключительно на защите своей территории, не допуская к ней никого – ни человека, ни животного – ни при каких обстоятельствах.

Хаос многому научился в те дни, разрушая даже самые прочные основы общежития, а Жан-Клод Барьер, мастер террора, познал всё, что связано со страхом. Поэтому в вечер душного и изнурительного дня, наполненного постоянным напряжением, он велел позвать своего старшего сводного брата.

– Я хочу видеть Человека Огня, – сказал он.

– Человека Огня? – переспросил Ален Барьер, один из тех неудобных людей, которые имеют нелепую привычку всё повторять, словно никогда не уверены, что поняли хоть что-то. – Зачем?

– Мне нужен совет.

– Совет? Совет от грязного бамилеке, когда у тебя есть лучшие советники, которых когда-либо знал любой король?

Мулат поднял руку в недвусмысленном жесте, приказывая замолчать.

– Ни святой, ни Маклейн, ни один из моих министров не сказали ничего полезного. – Он указал на брата пальцем. – Организуй встречу с Сахау Нду до того, как станет слишком поздно.

– Слишком поздно? – снова переспросил его брат. – Слишком поздно для чего? Ты понимаешь, что скажут фульбе, если узнают, что в такой момент ты обращаешься к грязному колдуну?

– А к кому мне ещё обратиться? – резко ответил Мулей-Али. – Не Иисус Христос, не Будда, не Мухаммад осквернили эту землю. Это был Элегба, и, следовательно, только колдун может знать, как усмирить его гнев. – Он отослал брата императивным жестом. – Делай, что я сказал, и не спорь.

Сахау Нду, Человек Огня, самый уважаемый в радиусе сотен, а то и тысяч миль, жил в тревожном дворце из глиняных кирпичей, смешанных со свиной кровью, чтобы никакой фанатичный мусульманин не мог переступить его порог без дискомфорта. Всё в его мире было, вплоть до мельчайших деталей, миром красноватых оттенков – символа огня и очищения. Загадочные рисунки на большом внешнем стене, перья в его головном уборе и огромная церемониальная мантия были доминированы этим ярким цветом, который, по его словам, символизировал его неразрушимую связь с духами добра и зла.

Такой страшный своей мощью и мудростью, что даже сам Король Нигера никогда не осмеливался поднять на него руку, несмотря на настойчивые уговоры святого, видевшего в нём опасного и чрезмерно влиятельного «неверного», Сахау Нду установил жесточайшие условия для встречи, как только узнал, что Мулей-Али нуждается в его услугах.

– Он должен прийти к середине дня, в одиночку, нагим и нести в дар белоснежного поросёнка. Возможно, так боги его предков забудут его предательство и соизволят его выслушать.

Это были, безусловно, чрезвычайно трудные условия для принятия гордым монархом, слугой Аллаха и бичом неверных. Но так как глухие звуки барабанов накануне ночью предвещали, что помимо чумы с юга идёт новая угроза в виде двух огромных кораблей, утыканных пушками, Жан-Клод Барьер решил, что не время придираться к формальностям, и отправился один через широкую реку, остановил свою пирогу в полумиле от берега и пошёл пешком, нагим, с белым поросёнком на плечах, к загадочному дворцу с красными стенами.

Сахау Нду принял его в просторном круглом зале, освещённом лишь угольями огромного костра, дым от которого выходил через узкий дымоход в центре купола. Единственным источником свежего воздуха был небольшой световой люк, через который проникал луч закатного солнца, пронизывая помещение прямой линией медно-блестящего оттенка.

Когда безмолвный слуга закрыл за ним тяжёлую дверь, мулат остался стоять неподвижно, пытаясь привыкнуть к полумраку, пока не смог разглядеть человека, сидящего на изящном алом троне. Он показался ему очень высоким, почти гигантом, стройным, жилистым и, по его мнению, намного моложе, чем он мог ожидать от того, кто был известен своей осторожностью и мудростью.

– Выбери три полена… – это были первые слова, которые произнёс колдун глубоким и размеренным голосом. – И положи их, как считаешь нужным, на огонь. Но выбирай внимательно, потому что именно их дым донесёт твои мольбы до богов, и от этого зависит, услышат ли они тебя или нет.

Мулей-Али послушно выбрал три небольших полена из множества, сложенных у стены позади него, и уложил их на угли большого костра, образуя нечто вроде треугольника. Он дождался, пока поленья загорятся, затем сел на скамью напротив хозяина дома и терпеливо ждал, пока Человек Огня наблюдал, как вспыхивают поленья и какие узоры создаёт дым, играя с лучом света, пересекающим помещение над их головами.

Прошло почти полчаса.

Поленья обратились в угли, и лишь тогда Сахау Нду соизволил остановить свои глубокие, беспокойные глаза с расширенными зрачками на ожидающем и впечатлённом короле Нигера.

– Я вижу, ты спрашивал у Элегбы, зачем он посылает тебе свою гнилую слюну, – наконец произнёс он. – И у остальных богов – почему они словно ополчились на тебя. – Он сделал короткую паузу, прежде чем добавил обвиняюще: – А что ты ожидал, если отрёкся от веры своей матери, чтобы стать мусульманином из чистой выгоды? Что ты ожидал, если теперь ты – ужас для своего народа до такой степени, что первое, чему учат детей, – это проклинать имя того, кто отнимает у них братьев и насилует их сестёр?

–Я прекрасно знаю, что я сделал, – последовал резкий ответ Мулая-Али. – Но это относится к прошлому. Меня интересует будущее. Что будет с бешенством, угрожающим моему королевству?

–Твое королевство угрожает не бешенство, скрывающееся в устах людей, а гнев, гнездящийся в глубинах их сердец.

–Значит ли это, что эпидемия закончится?

–Совсем нет.

–Что же ты имеешь в виду?

–Заканчивается лишь то, что началось.