Читать книгу - "Моя жизнь среди индейцев - Джеймс Уиллард Шульц"

не решали никакого дела, не посоветовавшись с ним, и всегда принимали совет моего друга. Он был, по существу, их вождем; старейшины племени уважали его, полагались на его мнение, и Ягода неизменно советовал то, что было в их интересах. И на этот раз его пригласили присутствовать на совете, рассматривающем предложение кроу; пошел туда и я – так сказать, под покровительством друга. Я хотел послушать речи. Делегация кроу, разумеется, отсутствовала. Палатка Большого Озера была полна старейшин и вождей, включая и молодых начальников различных групп Общества Друзей. Среди последних я заметил и своего врага, Олененка, который мрачно взглянул на меня, когда я вошел. Он начинал уже действовать мне на нервы. Сказать по правде, я с нетерпением ожидал того дня, когда мы с ним посчитаемся, так как чувствовал неизвестно на чем основанную уверенность, что мне суждено когда‐нибудь отправить тень противника на Песчаные Холмы.

Большое Озеро набил свою каменную трубку, один из знахарей зажег ее и произнес короткую молитву; затем трубку стали передавать по кругу. Первым выступил Три Солнца, сказав, что он и его клан, Одинокие Ходоки, относятся благоприятно к заключению мирного договора со старинным врагом племени. Как только он закончил говорить, Олененок произнес страстную речь. Ему полагалось говорить одним из последних, так как старшие и занимающие более высокое положение должны выступать прежде молодых, но юнец выскочил вперед. Тем не менее его молча выслушали. Черноногие всегда держатся с достоинством и пропускают без замечаний нарушения племенных обычаев и этикета. Однако в конце концов нарушителя заставляют всячески расплачиваться за дурное поведение. Олененок заявил, что выступает от имени Носящих Ворона, группы большого Общества Друзей, и что она не хочет мира с кроу. «Кто эти кроу, как не убийцы наших отцов и братьев, похитители наших табунов? Как только зазеленеет трава, – закончил он, – мы с друзьями отправимся в набег против племени реки Вапити (Йеллоустон), и набеги наши будут повторяться до конца лета».

Один за другим выступали ораторы; многие из них высказывались за мирный договор, некоторые – большей частью из молодежи – выражали то же мнение, что и Олененок. Особенно запомнилась мне речь древнего старика, слепого седого знахаря.

– О дети мои, – начал он, – о дети мои! Слушайте меня, слушайте со вниманием. Когда я был молод, как некоторые из вас, я чувствовал себя счастливее всего, участвуя в набеге на неприятелей, убивая их, угоняя их лошадей. Я разбогател. Мои жены родили мне четырех красавцев-сыновей. Палатка моя всегда была полна хорошей пищи и отличных мехов. Мальчики мои выросли, и как же я ими гордился! Они были так сильны, ловки, отлично ездили верхом, были хорошими стрелками. И были очень ласковы со мной и со своим матерями.

«Больше не охоться, – приказывали они мне, – ты стареешь. Сиди здесь, у очага в палатке, кури и мечтай, а мы о тебе позаботимся». Я был доволен, благодарен им. Предвидел много счастливых зим впереди, когда я состарюсь. Хайя! Один за другим мои красавцы-сыновья отправлялись на войну, и один за другим не возвращались. Двух из моих жен тоже убили враги. Еще одна умерла, а та, которая жива, стара и слаба. Я слеп и беспомощен; оба мы зависим в еде и одежде от своих друзей; им мы обязаны местом у очага в палатке. Поистине, это очень тяжелое положение. Но не будь войны – ай! Не будь войны, я жил бы сейчас в собственной палатке со своими детьми, внуками и женщинами, все мы были бы счастливы и довольны. Случившееся повторится. Вы, выступавшие против мира, подумайте как следует и возьмите свои слова обратно. То, что война сделала со мной, она, наверное, сделает и со многими из вас.

Когда старик закончил, почти все в палатке закричали в знак одобрения: «А! А!» (да). Затем Большое Озеро сказал несколько слов:

– Я собирался произнести речь за мир, но наш слепой друг выразил все это лучше, чем мог бы сделать я. Его слова – мои слова. Послушаем теперь нашего друга, вождя‐торговца.

– Я скажу, как и ты, – поддержал его Ягода. – Речь старика – моя речь. Лучше лагерь мира и изобилия, чем горе вдов и сирот. Давайте заключим мир.

– Пусть будет мир! – порешил Большое Озеро. – Только шестеро выступали против мира, подавляющее большинство за то, чтобы договориться. Я скажу посланникам кроу, что мы встретим их племя в форте Бентон в месяц ягоды ирги и заключим дружбу. Я сказал. Идите.

Мы разошлись в разные стороны. Я отправился в свою палатку, где застал Пожирателя Камней, беседовавшего с Нэтаки. Я сразу увидел, что жена чем‐то взволнована. Как только я рассказал нашему другу о решении совета, она начала:

– Слушай, что мы обнаружили. Его мать, – она указала на Пожирателя Камней, – двоюродная сестра моей матери. Он мне родственник. Как странно: он пришел в нашу палатку как чужой, а мы установили, что он нашей крови, из нашей семьи. И ты говоришь, что мы должны встретиться с кроу, когда созреет ирга. Как я рада, как рада! Как будет рада моя мать увидеть ту, кого мы считали умершей. Мы будем добры к ней, заставим ее забыть все, что она выстрадала.

Я протянул руку, и мы с Пожирателем Камней обменялись рукопожатием.

– Друг и родственник, – сказал я, – я рад этому известию.

И я действительно был рад. Мне очень нравился этот молодой человек, рассказавший нам так бесхитростно и просто о своих страданиях и унижениях среди, можно сказать, совсем чужих людей. Ведь детям от брака между членами разных племен и народов почти всегда приписывают материнскую, а не отцовскую национальность.

В честь гостей Общество Друзей устроило представление, исполнив танец племени Носящих Пробор, или сиу; это было великолепное, грандиозное зрелище. Чтобы не отставать, кроу решили исполнить один из своих особых танцев, называвшийся, кажется, танцем Собачьего Пира. Но как только о нем упомянули, пикуни внезапно утратили всякий интерес. Не потому, что они не хотели смотреть представление, – очень даже хотели. Все дело было в собаке. Пикуни считают собаку священным животным, которое нельзя убивать и тем более употреблять в пищу. Опасаясь гнева богов, никто из пикуни не смел подарить гостям собаку, зная, что кроу ее убьют и съедят. Я разрешил эту проблему, купив собаку у одной старухи, перед которой сделал вид, что мне нужен сторожевой пес, а затем отдал животное гостям. Это была большая, толстая, очень старая собака, почти беззубая, полуслепая и мохнатая, как волк. Кроу отвели ее в лес у