Читать книгу - "Моя жизнь среди индейцев - Джеймс Уиллард Шульц"

разить наповал, скальпируя жертв. Наконец пикуни собрались в кучу, создав какое‐то подобие порядка, и кроу отступили и поскакали на юг, вызывающе распевая победные песни и с триумфом размахивая захваченными скальпами. Наши пережили такую панику, были так подавлены ужасным несчастием, что просто стояли и смотрели на отступающего врага, вместо того чтобы преследовать его и постараться отомстить.

Тут же, в долине, мы поставили палатки и начали искать убитых и пропавших. К ночи все тела были разысканы и похоронены. Чуть не в каждой палатке скорбевшие по убитым обрезали волосы, наносили себе раны на ногах, плакали и причитали, часами повторяя имена погибших любимых. Да, это был лагерь траура. Много недель и месяцев с наступлением вечера нельзя было без жалости слушать причитания скорбевших по убитым, сидевших в темноте за пределами круга палаток. Прошло много времени, пока опять стали слышны пение, смех и приглашения на угощение. В тот день я оказался впереди с разведкой, и когда мы поскакали назад, делал вместе с ними все, чтобы задержать кроу. Но враги настолько превосходили нас численно, так деморализовали неожиданной и свирепой атакой, что мы были почти бессильны, пока не подоспели сзади наши люди. Больше половины разведки было перебито. Меня ранили стрелой в левое бедро. Всего было убито сто тринадцать пикуни, тогда как мы застрелили только семь человек.

Нечего и говорить, что после этого бо́льшая часть военных отрядов, покидавших лагерь пикуни, направлялась в страну кроу, а с севера приходили отряды собратьев пикуни, черноногих и бладов, чтобы не давать покоя общему врагу. В течение двух-трех лет мы сообща убили столько членов племени крoy и угнали такое число лошадиных табунов, что с лихвой отплатили за свои потери в том побоище и за понесенные позже, в последующих схватках, так как, конечно, не всегда наши военные отряды выходили из набегов без потерь.

Весной шестьдесят седьмого года племя гровантров, в то время воевавшее с союзом племен черноногих, заключило договор с кроу, и все они в большом числе собрались на реке Милк, чтобы отпраздновать это событие. Отряд молодых гровантров, возвращавшихся из набега на кри, принес известие, что видел лагерь пикуни в Раздельных Холмах, или, как их называют белые, в Сайпресс-Хиллс. Информация оказалась важной. У кроу были давние счеты со старинными врагами. Такое настроение сохранялось и у гровантров. Хотя они долгое время находились под покровительством черноногих, которые сражались за гровантров и защищали их от смертельных врагов, ассинибойнов и янктонаев, но гровантрам чуждо чувство благодарности, и они поссорились из-за пустяков со своими благодетелями. А теперь собирались мстить! Что могли пикуни сделать против объединенных сил? Ничего. Союзники собирались убить мужчин племени, взять в плен их женщин, захватить богатое разнообразное имущество лагеря. Налетчики были так уверены в успехе, что велели своим женщинам сопровождать их, чтобы разобрать предполагаемую добычу и позаботиться о ней.

Военный отряд молодых гровантров видел лагерь пикуни с далекого холма, но не заметил, что сейчас же за холмом, к западу от лагеря, всего в полумиле оттуда, стоят лагерем блады, около пяти тысяч человек, то есть приблизительно тысяча воинов. Нет, этого гровантры не заметили и вот однажды утром вместе с кроу неторопливо подъехали по прерии к лагерю пикуни, разодетые в военные наряды, с развевающимися по ветру перьями боевых головных уборов и с украшениями из орлиных перьев на щитах. Их сопровождали женщины, весело болтая и заранее радуясь громадной добыче, которая станет сегодня их собственностью. Вышедший рано из лагеря пикуни охотник, отправлявшийся с женой за мясом убитых накануне животных, обнаружил врагов еще примерно в миле от лагеря и поспешил обратно, чтобы поднять тревогу; одну из своих женщин он отослал вызвать бладов. Все бросились к лошадям, к оружию, кое-кто успел даже надеть рубашку или головной убор из военного наряда. К счастью, дело было рано утром, и основная часть табунов, пригнанных к лагерю, чтобы идти на водопой, паслась неподалеку. Если кто не находил сразу свою лошадь, то ловил и седлал первую хорошую, какую найдет. И вышло так, что, когда атакующий отряд вылетел из-за небольшого бугра у края лагеря с востока, его встретила такая подавляющая сила из решительных, сидевших на хороших лошадях воинов, что налетчики обратились в бегство, произведя лишь несколько выстрелов. Нападавших охватила паника; они думали только о том, как бы уйти. Лошади у воинов кроу и гровантров были лучше, чем у их женщин, и мужчины бросили беззащитных жен на милость врага, стремясь спастись.

Как только пикуни и напавший на них отряд сошлись, началось ужасное избиение. Большое Озеро, Малый Пес, Три Солнца и другие вожди кричали своим людям, чтобы те щадили женщин, но нескольких все же убили еще до того, как приказы дошли до воинов. Беглецам-мужчинам не было пощады: их нагоняли и пристреливали или разбивали череп палицами. Тревога была такой внезапной, что многим пикуни не хватило времени выбрать достаточно резвую лошадь, и эти наездники скоро отстали. Другие всадники продолжали преследование много миль, убивая всех, кого настигали; наконец лошади их уже не могли скакать, а руки, державшие палицы, онемели оттого, что столько времени наносили бесчисленные удары. Немногие из обратившегося в бегство отряда оказывали сопротивление; люди даже не оборачивались, чтобы взглянуть назад, но, пригнувшись к седлу, хлестали лошадь плеткой, пока не падали сраженные пулей или палицей. На протяжении нескольких миль тропа была усеяна мертвыми и умирающими, и по ней мчались женщины с воплями ужаса – женщины, которых воины взяли с собой присмотреть за добычей. «Пускай удирают! – кричал со смехом Большое Озеро. – Пускай удирают! Мы поступим с ними, как Старик поступил с кроликами: оставим нескольких на развод, чтобы их порода не вымерла совсем».

Сосчитали убитых. Только пятеро черноногих лишились жизни, несколько человек было ранено. Но на тропе, по которой утром кроу и гровантры так уверенно шли на нас, лежали триста шестьдесят трупов. Ко многим из них победители даже не притронулись, так как им надоело резать и снимать скальпы. Но оружие и во многих случаях военные наряды и украшения победители забрали. Затем оба лагеря передвинулись на запад, предоставив поле битвы волкам и койотам.

Как вы знаете, гровантры запросили мира и теперь снова находятся под покровительством нашего племени. А сейчас вот пришли посланные от кроу. Что ж, поживем – увидим.

И, пожелав нам спокойного сна, Поднимающийся Волк – я не могу назвать его Монро – отправился домой.

Когда Ягода жил в лагере или где‐нибудь недалеко от него, пикуни