Читать книгу - "Работорговцы - Альберто Васкес-Фигероа"

– Да, – растерянно признала она. – Думаю, они могли бы научиться.

– Тогда…? – настаивал маргаритянин, которого капитан Буэнарриво наблюдал с явным изумлением. – Если они способны уплывать в крошечных каноэ, чтобы всю ночь рыбачить в открытом море, это значит, что они храбрые моряки и не боятся моря. Остальное – лишь мастерство.

– Вы правы.

Селеста обернулась к венецианцу, который подтвердил это утверждение.

– Вы уверены?

– Нет, – честно ответил он. – Но чтобы не потерять этот корабль, я был бы готов научить искусству навигации даже стадо коз. – Он широко улыбнулся. – Возможно, ваш отец прав; гребцы, что прибыли с этим бородатым сумасшедшим, выглядели весьма решительными. С сотней из них и несколькими нашими людьми мы заставим эту фрегату ходить.

Девушка немного подумала, обернулась к двум кораблям, находившимся уже более чем в двух милях, и, наконец, кивнула:

– Ладно! – сказала она. – Оставляем корабль.

– Внимание к маневру! – тут же завопил венецианец. – Руль на левый борт! Поворачиваем кругом!

Раздался свисток, и старший помощник повторил приказ:

– Внимание к маневру! Руль на левый борт! Поворачиваем кругом!

– Флаг перемирия!

– Флаг перемирия!

Им потребовалось больше часа, чтобы описать широкий круг и подойти с запада к кораблям, стоявшим в дрейфе. Увидев маневр и заметив флаг перемирия, те поспешили поднять свои собственные флаги, сложив оружие.

Капитан Буэнарриво приказал спустить шлюпку на воду и приблизиться к фрегатам, которые теперь были под парусами, чтобы передать сообщение: команда должна покинуть голландский корабль. Он подчеркнул, что любые попытки его затопить будут расценены как враждебный акт, что приведет к нарушению перемирия и уничтожению французского фрегата.

Когда шлюпка вернулась, на ней находился голландский капитан – почти безусый юноша, больше похожий на недавно зачисленного мичмана, чем на человека, на плечах которого лежала ответственность за управление мощным линейным кораблем.

– На самом деле я был первым помощником, – просто объяснил он. – Но три дня назад мой капитан умер от дизентерии, и моя обязанность заключалась в том, чтобы выполнить приказ потопить пиратов.

– Но мы не пираты, – заметила ему Селеста Эредиа. – И мне кажется невероятной опрометчивостью атаковать куда лучше вооружённый корабль, не имея опыта.

– Судя по результату, мне остаётся только признать это, – согласился молодой человек. – Скорее всего, я проведу остаток жизни в тюрьме, но я сделал то, что считал нужным. – Он оглядел капитана Буэнарриво, Санчо Менданью, Мигеля Эредиу и Гаспара Ройтера, которые в свою очередь наблюдали за ним, и, наконец, снова повернулся к Селесте, не в силах скрыть своего замешательства. – Единственное, что я хочу понять, так это зачем вы это делаете, если, как утверждаете, вы не пираты?

– Мы против рабства.

– Простите! Что вы сказали?

– Что мы против торговли рабами, – повторила Селеста, сохраняя терпение. – Мы потопим любой работорговый корабль, который встретится нам на пути, независимо от его национальности.

– Но это же абсурд! – возмутился рыжеволосый юноша. – И незаконно! Торговля рабами признана всеми цивилизованными нациями. Говорят даже, что сам Святой Отец…

– А кто-нибудь спрашивал мнение самих рабов? – перебил его Гаспар Ройтер. – Потому что, думаю, ни одно мнение не имеет значения перед мнением тех, кого это касается.

– Негры довольны своей судьбой, – прозвучал глупый ответ. – Они избавляются от жестоких правителей и получают возможность найти путь к истинной вере.

– Тогда почему их приходится заковывать в цепи? Или почему они кончают с собой при первой возможности? – задал вопрос англичанин. – Если бы они были так счастливы, как вы утверждаете, они бы с песнями шли на корабли. Но до сих пор никто такого не видел.

– Это потому, что сначала они не знают, какая их ждёт лучшая жизнь.

– Однако, – уточнил Гаспар, – я, преследовавший сотни из них в джунглях Ямайки, видел, как они вешались на деревьях, как только понимали, что их вот-вот снова схватят. Это доказывает, что они отнюдь не были счастливы в этой «лучшей жизни». – Он почесал рыжую бороду, покрывающую его выдающийся подбородок, и добавил: – Проблема не в том, что существуют подлецы, торгующие неграми, а в том, что другие им помогают. Или в том, что флоты стран, считающих себя «цивилизованными», отправляют свои корабли защищать такие низменные интересы.

– Я позволю вам вернуться в Европу… – вмешалась Селеста, подхватив нить разговора Гаспара Ройтера. – Оставлю вас в живых при условии, что вы объясните своему правительству: мы не поднимаем чёрный флаг и не ищем добычу. Всё, чего мы хотим, – это положить конец этому недостойному человеческого существа рабскому промыслу.

– Мне никто не поверит, – заверил голландец. – Меня сочтут сумасшедшим, если я расскажу такую историю, и скажут, что вы просто пытаетесь повысить цены на рабов, прерывая торговлю. В Горее уверены, что, вероятно, вы работаете на Мулая-Али, который хочет устранить конкурентов и монополизировать торговлю от захвата людей в глубинах континента до их продажи на другой стороне океана.

– Кто такой Мулай-Али? – поинтересовался капитан Менданья.

Голландец взглянул на него с определённым недоверием, но всё же ответил, как будто был уверен, что его слушатели уже знают, о ком идёт речь:

– Мулай-Али – король Нигера. Самый крупный работорговец в Африке.

– Я слышала, что он мулат, – уточнила Селеста. – Как же тогда его зовут Мулай-Али?

– Потому что много лет назад он обратился в ислам. Его настоящее имя – Жан-Клод Баррьер, но того, кто посмеет так его назвать, он живьём снимет кожу.

– И кому пришла в голову глупая мысль, что мы работаем на него? – спросил Мигель Эредиа.

– Предположу, тому же, кто решил, что вы просто освобождаете рабов, – ответил с очевидной дерзостью голландец. – И, по крайней мере, первая версия имеет хоть какой-то смысл, тогда как вторая кажется совершенно абсурдной.

Все присутствующие переглянулись, и, наконец, Гаспар Ройтер пожал плечами, словно признавая, что в словах безусого юнца есть определённая правда.

– На его месте я думал бы так же, – признал он с присущей британцам невозмутимостью, которая делала его внешне равнодушным ко всему. – Если бы мне задали этот вопрос год назад, я бы ни секунды не сомневался в ответе. Возможно, всё, чего мы добьёмся, это рост цен на рабов, что, в некотором смысле, выгодно для торговцев.

– А что насчёт кораблей, которые мы потопили? – спросила Селеста.

– Их заменят новыми, – уверенно ответил он.

– А рабы, которых мы освободили?

– Их снова поймают, – сказал англичанин. – У меня не ускользал ни один.

– Ты хочешь убедить меня, что мы ввязались в бесполезную борьбу? – с явным унынием спросила девушка.

– Ничто, сделанное с верой, не бывает бесполезным, так как, по крайней мере, возвышает душу. Лично я гораздо счастливее, освобождая негров, чем ловя их, – серьёзно сказал англичанин. – Если мы действительно