Читать книгу - "Работорговцы - Альберто Васкес-Фигероа"

Девушка кивком указала на моряков, сбившихся на палубе, которые с энтузиазмом свистели и выкрикивали, наблюдая за этим зрелищем.

– И что случится, когда они поднимутся на борт? – спросила она. – Это военный корабль, а не бордель.

– Глупо было бы думать, что ничего не случится, – ответил бородатый бывший иезуит, признавший свою прежнюю принадлежность к ордену. – Если быть честным, я согласен, что это произойдет. Иначе эти народы обречены на исчезновение из-за отсутствия потомства. Но важно контролировать происходящее.

– Контролировать? – возмутился капитан Буэнарриво, прислонившийся к мачте. – Как вы собираетесь контролировать экипаж, который месяцами не видел женщин? Не требуйте невозможного!

– Я не требую чуда, – спокойно ответил тот. – Я лишь предлагаю организацию. Если мы позволим части мужчин ежедневно сходить на берег для "разрядки", мы сможем наказать тех, кто посмеет тронуть женщину на борту.

– И какое наказание вы предлагаете? – с иронией спросила Селесте Эредия. – Кастрировать их?

– Вовсе нет, – уточнил отец Барбас. – Достаточно погрузить их половые органы в отвар крапивы.

– Что? – в ужасе повторил капитан Буэнарриво, чувствуя, как по спине пробежал холодок. – Что это значит?

– Это здешний обычай, – просто ответил тот. – Если молодой воин слишком навязчив с девушками или беспокоит замужних женщин, совет старейшин успокаивает его, погружая член в отвар крапивы и зеленого перца. Я знаю рецепт и могу гарантировать, что он долго не приблизится к женщине.

Дальнейший спор привлек внимание всего экипажа. Вскоре взгляд каждого был устремлен на Селесте Эредию, понимая, что именно ей предстоит принять окончательное решение.

Осознавая это, девушка обвела взглядом лица своего командного состава, заметила беспокойство, сверкавшее в глазах почти двухсот несчастных, обречённых на абсолютное воздержание, и, наконец, кивнула, обращаясь к бывшему иезуиту.

– Пусть приготовят котёл с этим магическим отваром, и пусть каждый человек опустит в него палец. Это даст им представление о том, что произойдёт, если они не будут соблюдать правила, – подняла руку, призывая к спокойствию. – Но мы должны предупредить женщин, что и они понесут такое же наказание, ибо было бы несправедливо возлагать вину лишь на одну сторону. Двое не согрешат, если один не хочет, и следует чётко понимать, что насильники будут повешены за гениталии.

В тот же миг колпаки и щётки для мытья палуб взлетели в воздух, раздался рёв восторга, и даже послышались возгласы, славящие того, кто вынес столь явно справедливый для интересов сообщества вердикт.

Когда наконец эмоции улеглись, Селеста лишь улыбнулась и прошептала:

– А теперь настало время познакомиться с этими женщинами.

Это был первый раз, когда она ступила на континент, который до этого момента наблюдала только с борта галеона. Возможно, она не решалась сойти на берег раньше, чувствуя, что рискует погрузиться в мир, который в конечном итоге её околдует.

Она всё ещё помнила, словно только что услышала, наставления своего старого наставника, брата Ансельмо де Авилы, который с энтузиазмом рассказывал ей о странных и необычных обычаях африканцев, привезённых на Кубу. Также в её памяти оставался тяжёлый опыт взаимодействия с рабами на Ямайке.

Чёрный мир одновременно притягивал её и пугал, ведь она понимала его мощную внутреннюю силу и неукротимую жизненную энергию. Несмотря на то, что землевладельцы утверждали, что рабы даже души не имеют, она считала, что в каждом из тех юношей, которые пели, обливаясь потом под палящим солнцем, было больше энергии и любви к жизни, чем в десяти белых людях.

Сладостная тоска, с которой они, собравшись у костра, рассказывали истории о своих любимых родных землях, почти бессознательно привела её к выводу, что те далёкие края превосходят красотой и тайной любые другие места на планете.

Слоны, львы, гориллы, жирафы, бегемоты и страшные леопардо-люди наполняли песни и легенды целого народа, который плакал от отчаяния, представляя, что больше никогда не вернётся в заветный рай, откуда их так жестоко вырвали.

И вот она оказалась здесь, стоя на длинной фалуе, готовая прыгнуть на широкий берег, где её ждали около полусотни женщин, столь отличных от неё. Казалось, они воспринимали её как всемогущую богиню, способную вернуть домой их детей, мужей или отцов.

Они смотрели друг на друга молча, и её поразила твёрдость и достоинство, с которыми большинство из них отвечало на её взгляд. Это казалось ей очевидным доказательством того, что, как бы сильно они ни страдали, они всё ещё оставались свободными душами, не сломленными плетью и не прошедшими через травматичный опыт длительного плавания через океан в трюмах вонючего корабля.

Ей тут же поднесли что-то вроде большой скамьи, великолепно вырезанной из красного дерева, явно предназначенной для особых случаев. Её поставили в тени густого мангового дерева, позволяя ей сесть. Затем все долгое время молчали, как будто каждый из присутствующих хотел дать другим возможность утолить любопытство.

Это был своего рода заранее продуманный ритуал или протокол, о котором бывший иезуит, казалось, знал всё. Когда Селеста подняла лицо, как бы спрашивая, что ей делать дальше, он лишь жестом показал ей подождать.

Наконец, статная матрона с огромной и крепкой грудью, на которой был лишь ожерелье из разноцветных бус и маленькая юбочка из рафии, едва прикрывавшая бёдра, начала говорить твёрдо и монотонно на довольно хорошем английском:

– Поскольку я знаю язык белых, меня выбрали, чтобы поблагодарить тебя, о Великая Дама Серебра, за всё, что ты делаешь для нас. Никто из твоего пола, твоего положения или твоей расы до сих пор не проявлял интереса к бесконечным страданиям, которые обрушились на наш народ, лишённый даже статуса человеческих существ. – Впервые её голос стал почти агрессивным. – Мы – люди! – добавила она хрипло. – Мы любим, ненавидим, говорим, думаем, страдаем и плачем, как белые, и столь многое отделяет нас от зверей джунглей, что мы равны вам, а вы упорно продолжаете относиться к нам хуже, чем к ядовитым тварям. Вы не сражаетесь с нашими мужчинами, как с достойными врагами; нет, вы охотитесь на них, заковываете в цепи, унижаете и перевозите за море, заставляя работать, как несчастных буйволов, которые тянут плуг до тех пор, пока не падают замертво. – Она испустила глубокий стон, который подхватили большинство её слушательниц. – Почему, великая госпожа? Почему? Попытайся объяснить нам, как женщина, то, чего до сих пор не смог объяснить добрый отец Барбас.

Это был действительно сложный вопрос, особенно учитывая, что ответить на него нужно было тем, кто жил в гармонии с природой, в умах которых даже не было понятия о жадности, доведённой до предела желания обладать бесконечно большим, чем требуется для самой долгой