Читать книгу - "Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн"

Бальдур Шпрингманн, экофермер, который также вступил во Всемирный союз для защиты жизни, фашистскую организацию, основанную в Австрии в 1960 году. Помимо лейкемии и уродливых детей его беспокоили “отчуждение” (Entfremdung) прибрежных территорий атомными станциями и иностранные рабочие23.

Но и для левых атомные электростанции были большим, чем просто атомная энергия. Связь между военным уничтожением и разрушением окружающей среды была очевидной: быстрые реакторы могли создавать плутоний, от которого зависели атомные бомбы, – и участники кампании также опирались на более ранние связи между промышленным капитализмом, империализмом и загрязнением окружающей среды. Как выразились “Друзья природы” на выставке “окружающей среды, находящейся под угрозой исчезновения” в 1971 году, только дураки могли утверждать, что “Вьетнам… не имеет ничего общего с небом над Руром”24.

То, что страна оказалась в центре холодной войны, по понятным причинам усиливало ощущение апокалипсиса. Мысль о том, что приходится быть пассивным свидетелем ядерного “холокоста”, оказывала особое моральное давление в стране преступников и связывала протестующих 1970-х годов с протестующими из 1950-х. Для писателя Гюнтера Грасса и многих других антифашизм и антиядерное движение были двумя сторонами одной медали. Детская книга Гудрун Паузеванг “Облако” о девочке-подростке, ставшей жертвой ядерной аварии, опубликованная через год после Чернобыля, имела подзаголовок: “Теперь мы больше не можем говорить, что мы не знали”25. Как только новое поколение примирилось с виной своих отцов, утверждали участники кампании, пришла атомная энергия, грозящая новым авторитаризмом. Поскольку атомные электростанции никогда не были полностью безопасными, они неизбежно нуждались в особых мерах защиты. Использование военизированной полиции в Виле и других местах служило достаточным предостережением, как заявила в 1977 году национальная головная организация природоохранных групп граждан (Bundesverband Bürgerinitiativen Umweltschutz, BBU): “Движение к тоталитарному полицейскому государству предопределено появлением ядерной энергетики”26. Широко распространился страх перед “атомным государством”, как называлась популярная книга футуролога Роберта Юнгка. Во время войны Юнгк пытался предупредить швейцарские газеты об убийстве евреев нацистами, но тщетно, и в 1959 году, как мы видели, отправился в Хиросиму, чтобы рассказать о страданиях выживших там27.

Если большие технологии идут рука об руку с большим государственным бюджетом, то будущее демократии лежит за местными децентрализованными энергетическими системами, такими как солнечные батареи и ветряные мельницы, низовой политикой и простым образом жизни: “маленькое – красиво”. Баденский Синод призвал общины потреблять меньше “с заботой о будущих поколениях”28. Ярмарка в здании старого рынка в Гамбурге в 1977 году дала представление о том, как может выглядеть альтернативное будущее: там были стенды возобновляемых технологий, общественной жизни на земле, “биопекарен” и домашнего прядения шерсти. В свою первую предвыборную программу в 1980 году “Зеленые” добавили энергосбережение, отказ от автомобилей в центре города и запрет на строительство новых автомагистралей и аэропортов.

Но не все было так мрачно и жутко. Апокалиптический страх породил почти мессианскую веру в то, что можно изменить ход истории и построить совершенно новую цивилизацию здесь и сейчас. Манифест “Зеленых” 1983 года призывал к великой “конверсии” (Umkehr), начиная с разоружения и более гуманного подхода к труду внутри страны и заканчивая солидарностью с “третьим миром”. Вместо того чтобы искать технологические решения, они били в набат: “Мы должны фундаментально изменить нашу жизнь, мы должны перестроить нашу цивилизацию [выделено в оригинале], если мы хотим жить в достойном будущем или вообще выжить”29. Это принесло им 5,6 % голосов – на 4 % больше, чем в 1980 году, но на 94 % меньше, чем у партий, приверженных индустриальной цивилизации.

Открытие “окружающей среды” ознаменовало смену парадигмы в науке, но одной из причин силы антиядерного движения было то, что ему удалось привлечь на свою сторону как старые группы любителей природы, так и новых экологических активистов. Например, в 1977 году немецкие бойскауты разбили летний лагерь в маленьком городке Гартов по соседству с планируемым складом ядерных отходов в Горлебене. Четыреста молодых людей узнавали об угрозе атомной энергетики, помогали местным фермерам собирать урожай и играли в футбол против местных жителей. “Я приехал в Гартов, даже не зная, что такое перерабатывающий завод, – признавался год спустя один из участников. – Я решил участвовать, потому что у меня не было никаких других планов”. Он вернулся домой, осознавая намного больше, чем просто риски использования ядерных технологий. Однажды он ехал на велосипеде в город за хлебом: “…я ехал мимо лугов, где паслись лошади, и прямо передо мной через дорогу перелетали ласточки. Я был поражен – я никогда не видел, чтобы ласточки летали так низко; но потом я подумал, как часто мы вообще видим ласточек. Это было так красиво, я почувствовал, что не должен этого забывать”. Молодого человека прельщали “красота и покой пейзажа” – чувства, не так уж отличающиеся от тех, которые выражали ранние романтики. Летний лагерь также познакомил его с биогазовыми установками. Для этого молодого человека производство альтернативной энергии было “важной частью сопротивления строительству ядерных объектов… практической демонстрацией того, что можно обойтись без промышленного электричества, что можно взять дело в свои руки”30.

У ядерной энергетики были как враги, так и друзья, и друзей было большинство вплоть до 1980-х годов. Электростанция обещала не только риски, но и рабочие места. Даже в Виле 55 % жителей проголосовали за продажу участка энергетической компании. В Библисе (Гессен) в витрине ресторана виднелся стикер “«Да» атомной энергетике”, а местный священник критиковал протестующих как пятую колонну Москвы31. В Рейнской области граждане чувствовали, что их самих и их деревни приносят в жертву расширению угольных месторождений, потому что “фанатики” в других местах блокируют экологически чистую альтернативу. Были веские причины, по которым правительство оказалось застигнуто врасплох волной оппозиции. В 1975 году в ходе проведенного по официальному заказу исследования были изучены тысячи газетных статей, и в них практически не нашлось критики ядерных реакторов. Там, где группы граждан вообще фигурировали, их изображали как эгоистов, работающих на имидж, и критиковали за “нереалистичное отношение”32. Ни одна статья не ставила под сомнение веру в экономический рост. В тот год дни открытых дверей на атомной электростанции Вакерсдорф в Баварии пользовались такой популярностью, что энергетической компании пришлось организовать для посетителей четыре автобусные поездки в день. На севере завод в Брунсбюттеле в устье Эльбы раз в два месяца проводил фотоконкурс, чтобы привлечь внимание местных жителей и показать, что технологии и ландшафт могут сосуществовать: первый приз достался снимку с линиями электропередач, проходящими через поля сельского Дитмаршена33.

Молодые христианские демократы в 1970-х годах тоже открыли для себя окружающую среду. Они хотели больше переработки сейчас