Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

получения урана-235, построить его в 1946 году, а в 1947 году получить уран-235 и испробовать его в опытных конструкциях атомного снаряда-бомбы». В третьем квартале 1945 года намечалось пустить на Чирчикском химкомбинате установку по производству тяжелой воды для котла «уран-тяжелая вода», изготовить опытные партии высококачественных графитированных электродов для уран-графитового котла.

Тогда же Курчатов внес на рассмотрение ГКО два проекта: первый – о строительстве при Лаборатории № 2 второго в мире по мощности циклотрона (установки «Мс»). Второй – проект увеличения производительности предприятий по добыче урановых руд, концентратов и соединений урана, а также строительства предприятий по получению концентрированного металлического урана.

Озаботились подготовкой кадров физиков-ядерщиков. 21 февраля 1945 года вышло постановление ГКО «О подготовке специалистов по физике атомного ядра» – в МГУ, ЛГУ, Московском институте тонкой химической технологии, Ленинградском политехническом институте.

Разведка только наращивала объемы передаваемой в Москву информации. Наиболее «урожайным» стал для советской разведки период с конца 1944 года, когда от основных ее источников в США, среди которых были такие непосредственные участники проекта «Манхэттен», как Клаус Фукс, Бруно Понтекорво, СэвиллС.Сакс, ТеодорО.Холл и другие, были получены детальные описания лаборатории в Ок-Ридже и завода в Лос-Аламосе, системы охраны предприятий, сведения об участии в создании ядерной промышленности корпораций «Келекс», «Дюпон», «Юнион Карбайд» и других фирм, данные об ученых, участвовавших в реализации проекта.

Юный выпускник Гарварда Тед Холл занимался приборами для испытаний бомбы имплозивного типа и слыл одним из лучших молодых технологов. Он был социалистом, влюбленным в СССР, хотя не состоял в компартии. Наслушавшись разговоров старших коллег об опасности гонки ядерных вооружений после войны и об идеале «открытого мира», Холл сделал вывод, что ядерная монополия США чревата новой войной. В октябре 1944 года, находясь в отпуске, он без церемоний принес в советское консульство в Нью-Йорке отчет о работе лаборатории в Лос-Аламосе с указанием имен ведущих участников проекта. В дальнейшем Холл передал много других сведений, в том числе исключительно важную информацию об устройстве имплозивной бомбы. При этом он ничего не просил взамен.

Данные о ядерных разработках носили настолько секретный характер, что о них не подозревали даже физики-ядерщики, прямо не занятые в проекте. Андрей Дмитриевич Сахаров подтвердит: «Как известно, исследования продолжались – и очень энергично – в секретном порядке. Что касается меня, то до 1945 года я просто забыл, что существует такая проблема. Лишь в феврале 1945 года я прочитал в ФИАНовской библиотеке в журнале „Британский союзник“ (который издавался английским посольством в Москве для советских читателей) о героической операции английских и норвежских „коммандос“ (впоследствии Черчилль назвал эту операцию подвигом исторического значения). Они уничтожили в Норвегии завод и запасы тяжелой воды, предназначенной немцами для производства „атомной бомбы“ – взрывного устройства фантастической силы, использующего явление деления ядер урана. Это, по-моему, было первое упоминание об атомной бомбе в печати. История и истинная цель этой удивительной публикации мне неизвестны».

В апреле 1945 года была получена подробная информация о конструкции американского опытного реактора Ферми, который мог послужить прототипом реактора, заработавшего в Лаборатории № 2 в августе 1946 года.

Описание бомбы, которую американцы испытают в Аламогордо и взорвут в Хиросиме и Нагасаки, было предоставлено заранее и с абсолютной точностью.

Разведка помогла Курчатову сделать вывод и о принципе приведения в действие ядерной бомбы. Специалисты называют это «вторым судьбоносным решением, определившим принципиальный облик ядерного оружия». Проведя анализ материалов разведки, он сделал выбор в пользу принципа имплозии.

Получив 5 марта новую порцию материалов, Курчатов 16 марта направляет свое заключение: «Материал представляет большой интерес: в нем, наряду с разработанными нами методами и схемами, указаны возможности, которые до сих пор у нас не рассматривались. К ним относятся: 1) применение уран-гидрида-235 вместо металлического урана-235 в качестве взрывчатого вещества в атомной бомбе; 2) применение „взрыва во внутрь“ для приведения бомбы в действие… При методе „взрыва во внутрь“ используются громадные давления и скорости, которые развиваются при взрыве».

Вскоре после Победы – 15 мая – состоялось заседание Оперативного бюро ГКО СССР, в повестке дня которого, помимо прочего, значились такие пункты: «12. О плане работ Лаборатории № 2 Академии наук на 1945 год. 13. О строительстве большого Циклотрона при лаборатории № 2 Академии наук. 14. Об увеличении производства урана предприятиями 9-го Главного управления НКВД СССР».

По итогам Сталин утвердил постановление ГКО, включавшее в себя план научно-исследовательских работ Лаборатории № 2. В VI разделе плана значились «Работы по атомной урановой бомбе», а их научным руководителем – Харитон.

Для бомбы нужен был уран, которого в Советском Союзе по-прежнему не было. От слова совсем. Вернадский 13 марта 1943 года направил записку президенту АН Комарову и академикам Иоффе и Хлопину с предложением скорейшего восстановления деятельности Урановой комиссии и организации геологоразведочных работ по поиску новых месторождений урана. Следствием этого явилось новое распоряжение ГКО от 30 июля 1943 года «Об организации геолого-разведочных работ, добычи урана и производства урановых солей». ГКО обязывал Наркомат цветной металлургии добыть в 1943 году первую партию урана – 100 тонн. Но это постановление не было выполнено ни в 1943-м, ни в 1944 годах.

Первый слиток урана весом около килограмма был получен в лаборатории Института редких и драгоценных металлов в конце 1944 года. Таким образом, к 1945 году США располагали 3140 тоннами металлического урана, Советский Союз – одним килограммом.

В начале 1945 года недалеко от главного здания Лаборатории № 2 поставили большую армейскую палатку, куда начал поступать особо чистый графит, а затем и уран. Расчеты показывали, что для достижения критических размеров, позволяющих осуществить самоподдерживающуюся цепную реакцию деления, потребуется до 50 тонн урана и около 500 тонн графита.

Ситуацию с ураном спасла Победа. В поверженную Германию направили комиссию во главе с Завенягиным, Махневым, Кикоиным и Харитоном, которой удалось найти уран и немало узнать о состоянии немецкой ядерной программы.

Немцы так и не создали ядерного оружия. Общепринято мнение, что проект не был реализован из-за выбора далеко не оптимального пути, связанного с использованием тяжелой воды. Из-за игнорирования руководителями рейха атомной проблемы: в середине войны в руководстве Германии возобладало стремление сосредоточить ресурсы на проектах, дающих скорейшую отдачу в виде новых систем оружия. Но – может быть, самое главное – на германские атомные исследования было затрачено в двести раз меньше средств и в них было занято в полторы тысячи раз меньше людей, чем в американском «Манхэттенском проекте».

В 1945 году на территории Германии победители усиленно разыскивали немецких учёных и инженеров всех специальностей, имеющих отношение к военным исследованиям и производству, особенно ученых-ядерщиков. Часть из