Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

одном из Алеутских островов. Дело в том, что нынешняя авиационная трасса из Сибири через Канаду в Соединенные Штаты Америки нас не удовлетворяет ввиду ее большой протяженности. Мы предпочитаем более короткую трассу от Курильских островов через Алеутские острова как промежуточный пункт на Сиэтл».

После этого письма и предложения создать советскую базу на Алеутских островах, тема американской базы на Курилах дальнейшего развития не получила. Трумэн, посоветовавшись с военными, не стал к ней больше возвращаться.

Союзная вежливость еще соблюдалась в личных контактах лидеров. В самый разгар перепалки по Хоккайдо и Курилам Сталин передал через американское посольство в Москве свои фотопортреты Трумэну и Эйзенхауэру. На одном была надпись: «Наилучшие пожелания президенту Трумэну от его друга И. Сталина». На другом: «Прославленному полководцу, генералу армии Д. Эйзенхауэру с наилучшими пожеланиями». Эйзенхауэр в ответ просил Гарримана передать Сталину «глубокую благодарность за столь великодушный отзыв» о своей персоне.

Гарриман также писал президенту в подробном послании, что Сталин на последней встрече «проявил большой интерес и расспрашивал меня о процедуре капитуляции Японии. Когда я рассказал ему все, что знаю об этом, он сделал комментарий, что существуют значительные риски, поскольку японцы – коварны, и осталось множество „сумасшедших головорезов“. Он сказал, что не мешало бы взять несколько заложников, чтобы защититься от таких инцидентов. Он предложил, что было бы более целесообразно приказать всем японским кораблям, самолетам и т. д. следовать в Манилу, а затем пригласить японцев в штаб-квартиру Макартура для подписания капитуляции. Когда я объяснил желательность принести поражение японцам прямо домой, подписав капитуляцию в сердце Японии, он заявил, что большая армада кораблей должна быть очень внушительна. Это рискованно, но если не будет инцидентов, то армада и высаженные по воздуху войска были бы наиболее впечатляющей демонстрацией силы для японского народа».

Советы Сталина – последнее, что интересовало Трумэна по этому вопросу. Он готовил большое политическое шоу, в основном для внутриамериканского потребления и для демонстрации решающей роли США во Второй мировой войне. Весь сценарий, время капитуляции – все это подстраивалось под Америку и Трумэна. Военное министерство инструктировало Макартура 28 августа: «Президент надеется, что подписание японской капитуляции будет организовано так, чтобы завершиться не позже 10.00 вечера по вашингтонскому времени. Он утвердил следующую процедуру, рекомендованную американскими сетями:

1. Радиорепортаж с линкора „Миссури“… В завершение диктор скажет, что капитуляция свершилась, и добавит: „Теперь мы переносимся в Белый дом в Вашингтоне“.

2. Президент после этого немедленно обратится к нации.

3. По завершении выступления президента трансляция будет вновь переключена на „Миссури“ для выступлений генерала Макартура и адмирала Нимица».

Макартур докладывал, что будет строго следовать полученным из Вашингтона инструкциям.

Проблемы в Восточной Азии у Вашингтона возникали и с другими союзниками. Англичане настаивали на своем участии в капитуляции Гонконга, который продолжали считать своей колонией. Эттли доказывал, что британские военно-морские силы уже находились на пути к освобождению Гонконга от японской оккупации, восстановлению британской администрации. «Возможно, что местное японское командование может рассматривать Гонконг как находящийся „в пределах Китая“, и поэтому я прошу вас дать указание главнокомандующему оккупационными войсками союзников генералу армии Макартуру приказать японскому командованию обеспечить, чтобы японские местные командиры в британской колонии Гонконг сдались командующему британскими военно-морскими силами по его прибытии».

Макартур получил указание из Вашингтона организовать сдачу японских войск в Гонконге британцами. Но с такой постановкой вопроса был категорически не согласен Чан Кайши, немедленно пожаловавшийся Трумэну: «Изменение порядка капитуляции в настоящий момент порождает риск создать плохой прецедент, который может иметь более серьезные последствия в других местах, кроме Гонконга. Англичане должны подчиниться общему приказу и воздержаться от высадки войск в Гонконг или попыток принять капитуляцию японцев на этом театре военных действий.

Если вы уже отправили телеграмму премьер-министру Эттли, как это было заявлено британским послом, то, чтобы не ставить вас в неловкое положение, я предлагаю следующее. Японские войска в Гонконге должны сдаться моему представителю на церемонии, на которую будут приглашены как американские, так и британские представители. После капитуляции британцы получат от меня разрешение высадить войска для повторной оккупации острова Гонконг. Британцы не должны ни под каким предлогом высаживать свои войска на материковой части Китая».

В разговоре с американским послом Хёрли Чан Кайши не скрывал своей ярости. «Он сказал, – докладывал Хёрли в Вашингтон, – что каждое известие, полученное им от британцев, сопровождалось угрозой применения силы не только в отношении Гонконга и Коулуна, но и в отношении других частей Китая. Генералиссимус заявил, что считает британскую позицию империалистической, властной и неподобающей для члена Организации Объединенных Наций».

Президент ответил Чану личным письмом, где настаивал на уже принятом решении и добавлял: «Ситуация в связи с капитуляцией Японии в Гонконге представляет собой проблему, которая, на мой взгляд, является главным образом военным вопросом оперативного характера. Никаких вопросов относительно британского суверенитета в этом районе не возникает, и, насколько я понимаю, вы не хотите поднимать этот вопрос».

В мемуарах Трумэн писал: «Чан Кайши по-прежнему не желал признавать главного. Он хотел, чтобы капитуляция Гонконга была принята от его имени, как часть Китая. Но он понимал, что своими силами ему до Гонконга не добраться, как не добраться и до Северного Китая и Маньчжурии без нашей помощи… Как бы я ни сожалел о трениях между двумя нашими союзниками, казалось, что мы мало что еще могли сделать. Британские военно-морские силы уже были на пути в Гонконг».

Чан Кайши оставалось только смириться. В итоге британский адмирал Харкорт принял капитуляцию японского флота в Гонконге.

В Соединенных Штатах генерал де Голль, завершив официальную часть визита, отправился в поездку по стране. В мемуарах генерала она выглядела как триумфальное шествие: «Нью-Йорк встретил де Голля и его свиту неистовым проявлением чувств дружбы. Мы прибыли туда из Уэст-Пойнта, где я посетил Военную академию, съездив предварительно в Гайд-парк на могилу Рузвельта. День приезда в Нью-Йорк совпал с воскресеньем и с отменой регламентированной продажи бензина. Все машины покинули места своих стоянок, образовав бескрайние вереницы по бокам стокилометровой трассы и приветствуя нас оглушительным шумом клаксонов. Мэр Нью-Йорка Фиорелло Ла Гвардиа, излучая чувства радости и дружбы, встретил нас при въезде в город. Вечером, после различных приемов, он повел нас в Центральный парк, где известная певица Мэриэн Андерсон должна была исполнить „Марсельезу“. Десять пар рук вытолкнули меня на сцену огромного амфитеатра, и я предстал при свете мощных прожекторов взору тысяч американцев, разместившихся на ступенях полусферы. Когда смолк гул приветственных возгласов, и певица закончила пение нашего гимна, я взял слово и от всего сердца поблагодарил жителей