Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

24 августа недовольные капитуляцией курсанты военного училища заняли радиостанцию в Кавагути в префектуре Сайтама и призывали продолжать войну. Танака заявил, что отправится к бунтарям один. Он был уверен, что его убьют. Но нет. Его обращение к курсантам возымело действие, они согласились сложить оружие. Танака вернулся в свой штаб, привел в порядок свой рабочий стол, в 10 вечера громко крикнул находившемуся за дверью полковнику Цукамото:

– Спасибо за твою доброту, Цукамото!

Полковник бросился к двери, и тут раздался выстрел. Танака сидел за столом, на котором он поставил скульптуру Мэйдзи, положил свое завещание, адресованное офицерам и семье, свиток от Хирохито с отказом в отставке, подаренные императором сигареты, меч, фуражку, перчатки… и вставные зубы.

В Кремле Молотов принимал французского посла, который давно просился на встречу. Катру волновало учреждение в Берлине центральных административных секретариатов с участием немцев:

– По мнению Французского правительства, еще рано приступать к передаче власти в руки немцев. Власть должна находиться в руках Контрольного совета союзников, и высшие германские чиновники должны быть в полном распоряжении этого Совета только в качестве помощников и советников.

– На Берлинской конференции, как Вам известно, было принято решение о создании только пяти центральных секретариатов, и использование в них германских чиновников выгодно для союзников, – отметил Молотов.

– Может это и выгодно для союзников, – возразил посол, – но ответственность за администрацию в Германии должны нести союзники, а не немцы. Если немецкий чиновник будет иметь право подписи, то он будет иметь в своих руках и власть, чего надо остерегаться.

Молотов успокоил:

– Немцы будут нести ответственность, и если они не будут повиноваться, то будут немедленно изгнаны с этих постов, так что опасаться здесь нечего.

– Французское правительство хотело бы принять участие в обсуждении мирных договоров с Финляндией, Венгрией, Румынией, – резко сменил тему посол.

– Но Франция не воевала с этими странами, – удивился Молотов.

– Это не вина Франции, – парировал Катру.

Нарком чуть не опешил от такой наглости:

– Я ни в чем и не виню Францию. Однако подготовительная работа к заключению мирных договоров должна лежать на тех, кто воевал с этими странами.

Катру начал рассуждать о французских интересах в Восточной Европе. Напомнил о ноте французского МИД относительно передачи акций нефтяных компаний в Румынии, принадлежащих французам, в руки советских властей.

– Защита интересов союзников предусмотрена договорами о перемирии, – просто сказал нарком. – А мелкие вопросы должны изучаться и решаться конкретно.

Далее посла интересовала проблема Рура.

– Имеются сведения о том, что на Потсдамской конференции Советский Союз предложил создать особое государство на Рейне, так называемое Рейнско-Вестфальское государство, включающее в себя Рур.

Молотов разъяснил:

– Это неточная информация. На Берлинской конференции советская делегация выдвигала предложение о создании специального совета для контроля над Руром. Американцы, однако, этот вопрос рассматривать не хотели, и вопрос советской делегацией был снят.

– Французское правительство считает, что Рур должен быть поставлен под контроль четырех стран как в территориальном, так и в промышленном отношении.

– Французы, однако, нигде не высказывали такой точки зрения, – удивился нарком. – Я о ней слышу впервые.

– Франция не имела случая высказать свою точку зрения, – нашелся Катру. – Нетрудно понять, какой интерес представляет для Франции левый берег Рейна. Франция желает, чтобы левый берег Рейна находился под ее защитой, так же как Одер и Нейсе находятся под защитой Польши, а значит, и СССР. Как Вы, наверное, помните, я говорил со Сталиным по этому вопросу.

Молотов припомнил:

– Такой разговор был, но еще до разгрома Германии и при других обстоятельствах. Вероятно, де Голль обсуждает эти вопросы в Вашингтоне. Это действительно важно для обороны Франции.

– Поэтому Франция и прибегает к помощи СССР. Если со стороны англичан не будет возражений, можно будет поговорить об этом вопросе на предстоящей конференции в Лондоне. Германия попытается использовать противоречия между союзниками. Поэтому союзникам надо держаться вместе, понимать свои взаимные интересы и идти на взаимные уступки.

Молотов согласился. Катру перешел к вопросу об Индокитае:

– Относится ли положительно советское правительство к восстановлению суверенитета Франции в Индокитае.

– А разве кто-либо относится к этому отрицательно?

– Рузвельт в свое время высказывался против этого, но ни государственный департамент, ни Трумэн не подтвердили этой позиции, – вспомнил посол. – Поэтому, по моему мнению, вряд ли будут какие-либо возражения. Ибо в противном случае можно выдвигать возражения против возвращения Сингапура англичанам и Голландской Индии голландцам.

Заручившись обещанием Москвы не вмешиваться во французскую колонизаторскую политику, Катру тут же перешел в наступление:

– В распоряжении Французского правительства есть информация о том, что с советской стороны были высказаны пожелания получить китайский порт в Южном море. Это море Индокитая, и поэтому хочу попросить разъяснений по поводу этой информации.

Молотов успокоил:

– Советское правительство не имеет никаких претензий на получение порта в Южном море. Если оно и заинтересовано в получении каких-либо портов, то такими портами являются Дайрен и Порт-Артур. Эти порты нужны на некоторое время, до тех пор, пока не будут построены советские порты на Дальнем Востоке.

Москва еще нужна была американцам. Так, вставал вопрос и о судьбе оказавшихся в Китае американских военнопленных. Гарриман 24 августа писал Молотову: «Меня просили уведомить Вас о том, что согласно нашей информации вблизи Мукдена находится приблизительно 1200 американских военнопленных и 5 гражданских интернированных лиц, задержанных японским правительством. Мое правительство просит содействия Советского правительства в ускорении возвращения этих людей под американский контроль. Мое правительство было бы весьма благодарно за все то, что советские власти тем временем смогут сделать для обеспечения их благосостояния».

Ответ Гарриману пришел за подписью Вышинского 26 августа: «Настоящим имею честь сообщить, что эта просьба американского правительства передана на срочное рассмотрение соответствующих военных властей. О принятых ими мерах я не премину Вас уведомить».

Ситуация благополучно разрешилась. 29 августа Гарриман благодарил Молотова: «Я хотел бы уведомить Вас о том, что генерал Уайнрайт, а также несколько других американских офицеров, освобожденных Красной армией в районе Мукдена, прибыли в Чунцин.

Я хочу выразить свою благодарность за оказанное Вами содействие, которое будет весьма оценено всеми».

Однако дружеских жестов становилось все меньше. Окончание войны с Японией подвигло американских аналитиков резко переключиться на нового противника – СССР. 24 августа секретариат Объединенного разведывательного штаба (JIC) известил начальников штабов о намерении пересмотреть предыдущий доклад – Объединенного разведывательного комитета № 250/1 от 5 февраля 1945 года – «Возможности и намерения СССР в послевоенный период». Требовалось дать оценку возможностям и намерениям России в новой ситуации.

25-27 августа

Хирохито, зная о резком падении дисциплины