Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

Окончание войны с Японией и обрадовало, и озадачило руководство китайской компартии. По записи Владимирова, капитуляция Токио «потрясла руководство КПК. Япония, по их мнению, должна была обороняться еще несколько лет (во всяком случае, не менее двух)». В верхушке компартии Владимиров фиксировал глухое брожение против Москвы. «Руководство КПК считает, что при определении театров военных действий СССР взял на себя только Маньчжурию, предав забвению интересы КПК и ее вооруженные силы».

Сталин после окончания войны, пишет китаист Александр Панцов, «начал открыто выражать сомнения в способности китайских коммунистов взять власть: он просто не хотел ради безоговорочной поддержки КПК рисковать тем, что уже получил, оказав помощь США и Китаю в борьбе с Японией. Он даже посоветовал Мао Цзэдуну „прийти к временному соглашению“ с Чан Кайши, настаивая на поездке Мао в Чунцин для личной встречи с его заклятым врагом». Сталин не мог не учитывать и реальную расстановку сил на земле. Гоминьдановские войска, насчитывая 4,3 млн человек, значительно превосходили армию КПК, в которой было чуть более 1,2 млн солдат и командиров.

Не только Сталин подталкивал Мао Цзэдуна к замирению с Чан Кайши, но и американцы подвигали Чана к налаживанию отношений с Мао. Ни Москва, ни Вашингтон не чувствовали себя в силах соревноваться за абсолютное первенство в Китае. Трумэн настаивал на переговорах Чан Кайши с коммунистами, грозя в противном случае оставить гоминдановцев без флота, который был им необходим для переброски армии в Маньчжурию. И Чан, и Мао отчаянно сопротивлялись.

Чжан Юн и Холлидей утверждают: «Мао не желал ехать в Чунцин и дважды отклонял приглашение, главным образом из-за того, что не доверял мирным намерениям Чана и опасался за свою жизнь… Мао передал Чану, что пошлет вместо себя Чжоу Эньлая, но Чан настоял на том, что встреча на высшем уровне должна пройти с участием Мао, и в конце концов Мао был вынужден согласиться. Сталин не менее трех раз присылал Мао телеграммы с предложением принять приглашение…».

Владимиров свидетельствовал, что ему стоило немалых усилий уговорить Мао Цзэдуна отправиться на переговоры к Чан Кайши: «Мао Цзэдун еще раз просил подтвердить готовность советского правительства гарантировать его личную безопасность в Чунцине. Он просил в случае угрозы его безопасности предоставить ему убежище в советском военном представительстве в Чунцине. Я подтвердил ему, что его личная безопасность гарантирована, что он может рассчитывать на убежище в советском военном представительстве. Однако всякие сомнения излишни. Чан Кайши не посмеет посягнуть на его жизнь. Это твердая гарантия Москвы».

Мао предпочел пойти навстречу Кремлю. «Я был вынужден поехать, поскольку это было настояние Сталина», – скажет лидер КПК. 23 августа он собрал расширенное заседание Политбюро, на котором заявил:

– Советский Союз, исходя из интересов мира во всем мире и будучи скован китайско-советским договором, не может оказать нам помощь.

28 августа вместе с Чжоу Эньлаем он вылетел в Чунцин, хотя ЦК КПК получил многочисленные письма с протестами против переговоров с Гоминьданом от разных организаций партии. Сопровождали руководителей КПК гоминдановский генерал Чжан Чжичжун и американский посол Хёрли. На аэродроме перед отлетом Мао улыбался. Но, по свидетельству Владимирова, к трапу самолета «шел, как на казнь».

Чан Кайши встретился с Мао тем же вечером, в 21.30, на банкете. Оба держались подчеркнуто вежливо, улыбались, жали друг другу руки. Выпили даже вместе за мир и сотрудничество. О делах при первой встрече не говорили.

Мао проведет в Чунцине 43 дня. Он неоднократно встретится с Чаном и другими лидерами Гоминьдана, а также с представителями китайской либеральной общественности и зарубежной публикой. Но при этом Мао просто делал уступку Сталину, прекрасно понимая, что его противостояние с Гоминьданом могло быть успешным только при условии военной и экономической помощи КПК со стороны Советского Союза.

30-31 августа

А тем временем СССР спешил с пользой использовать факт нахождения наших войск в Северном Китае и уничтожения государства Маньчжоу-Го. 30 августа вышло «Постановление ГКО СССР № 9940 о составе и задачах комиссии по вывозке оборудования из Маньчжурии» во главе с Сабуровым. Комиссии поручалось «вывезти из Маньчжурии в Советский Союз в течение сентября-ноября с.г. наиболее ценное комплектное трофейное оборудование, в первую очередь для оснащения: а) автосборочных заводов в гг. Комсомольске, Иркутске, автомобильного завода в г. Новосибирске и авторемонтных заводов в гг. Хабаровске, Чите и Ворошилове, имея виду при этом вывоз на эти заводы такого комплектного оборудования, которое обеспечило бы организацию в дальнейшем на этих заводах производства автомобилей; б) завода „Амурсталь“ в г. Комсомольске и металлургических заводов в Сибири, на Урале и в Казахстане металлургическим и горнорудным оборудованием, имея в виду вывоз в первую очередь тонколистового стана для производства автомобильного листа, а также установок по прямому восстановлению железа по способу Ренна».

И список этот был далеко не исчерпывающим. Кроме того, комиссию обязали «вывезти наиболее ценное оборудование японских военных предприятий в Маньчжурии, снабжавших японскую армию самолетами, танками, вооружением и боеприпасами».

Генерал Макартур 30 августа прилетел в Японию. Многие из сопровождавших его американцев были изрядно напуганы: вдоль всей дороги из аэропорта Ацуги в Иокогаму длинной в 24 км выстроилось более 30 тысяч японских солдат. Такого «почетного караула» не ожидали, но все обошлось благополучно.

На следующий день в Иокогаме к Макартуру доставили истощенного генерал-лейтенанта Джонатана Уэйнрайта, которого он оставил на посту командующего Батааном и Коррехидором на Филиппинах в 1942 году, когда сам Макартур ретировался в Австралию. Генерала Уэйнрайта, как мы знаем, нашли советские солдаты в лагере военнопленных в Маньчжурии, отправили его поездом в Мукден, оттуда на бомбардировщике – в Чунцин и в Манилу, откуда он перелетел в Иокогаму. Волосы Уайнрайта были белы как снег, а кожа напоминала пергамент. Макартур в тот вечер потерял аппетит и долго не мог уснуть.

Американские войска в тот день уже массово высаживались в Йокогаме. «За десять последующих дней в Йокогаме и соседнем районе Канагава было зарегистрировано 1336 случаев изнасилования, – писал Энтони Бивор. – Австралийские солдаты также совершили много изнасилований в районе Хиросимы». Созданные заранее публичные дома не помогли.

Оппенгеймер твердо решил уйти с поста директора Манхэттенского проекта по науке. К концу месяца – теперь уже прославленный ученый с мировым именем «отца ядерной бомбы» – получил приглашения на работу в Гарвардский, Принстонский и Колумбийский университет, но его тянуло в Калифорнию. Старые приятели по Калифорнийскому технологическому университету звали его в Пасадену, где находится Калтех, но формального приглашения оттуда долго не было: ректор университета Роберт Милликен считал Оппенгеймера плохим преподавателем, чьи достижения в теоретической физике