Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

часть которого предназначалась для Франции. Вопрос об оплате за него предполагалось решить в пакете с вопросом о репарациях. И, конечно, де Голль был доволен завершению многомесячных переговоров о предоставлении Франции долгосрочного займа – в размере 650 млн долларов, который американцы согласились предоставить по окончании ленд-лиза.

Не обошел глава временного правительства и вопрос о судьбе французских колоний:

– Наступившая новая эпоха будет отмечена становлением их независимости, хотя этот процесс будет проходить в различных условиях и в разные сроки. Запад должен не только понять это, но и желать этого. Главное, чтобы этот процесс происходил с его участием и не был направлен против него. В противном случае переход к независимости пока еще нецивилизованных народов и непрочно стоящих на ногах государств может привести к ксенофобии, нищете и анархии. Нетрудно угадать, кто сегодня в мире готов этим воспользоваться.

Де Голль не преминул выразить разочарование поддержкой, которую США оказали Лондону во время кризиса в Сирии и Ливане.

– В конечном итоге, – заявил генерал, – расплачиваться за подобные ошибки и несправедливые действия придется Западу.

Трумэн сквозь зубы согласился, что «несколько переусердствовал», однозначно поддержав Лондон. Но обещал исправиться и поддерживать колониальные войны Франции.

– Во всяком случае, что касается Индокитая, то мое правительство не возражает против возвращения в эту страну французских властей и французской армии.

Де Голль был сама благодарность:

– Хотя свои дела Франция решает сама, я с удовлетворением воспринимаю изложенную вами позицию Америки. Индокитай был захвачен врагом. Благодаря победе, в которую вы внесли ни с чем не сравнимый вклад, Франция вернется туда.

При этом генерал предупредил Трумэна, что никогда не согласится на замену японских войск английскими на юге Индокитая и китайскими на севере. А именно это предусматривалось соглашением, заключенным в Каире в 1943 году Рузвельтом, Черчиллем и Чан Кайши и подтвержденным в Потсдаме. Де Голль также решительно возражал против американских планов направить делегацию во главе с генералом Ведемейером в Тонкин (Северный Вьетнам) для установления контактов с победившими во Вьетнаме силами Вьетконга во главе с коммунистами. Трумэн заверил, что США не будет чинить никаких помех восстановлению французского колониального господства в Индокитае.

«Мы расстались добрыми друзьями, – напишет де Голль. – Конечно, между нашими государствами полного взаимопонимания и безоговорочного доверия быть не могло. Переговоры в Вашингтоне показали, что, если американцам понадобится, они пойдут своим путем. Но, по крайней мере, мы с Гарри Трумэном откровенно изложили друг другу свои позиции. Американский президент произвел на меня впечатление государственного деятеля, соответствующего занимаемому высокому положению, человека твердого характера, практического склада ума, короче говоря, личности, если и не способной творить чудеса, то, по крайней мере, такой, на которую в трудную минуту можно положиться».

В ходе последней встречи Трумэн неожиданно распахнул двери кабинета, за которыми ждали два десятка фоторепортеров с камерами наготове, и повесил на шею генерала ленту с орденом «За заслуги». Наградили и Бидо. А на прощание президент подарил де Голлю комфортабельный самолет ДС-4.

«С тех пор, – писал де Голль, – нам никогда не приходилось говорить друг другу колких слов».

23 августа

Плиев, остановив движение своих войск на Пекин, 23 августа вернулся в Жэхэ, который «выглядел по-праздничному ярко и шумливо. Всюду флаги, транспаранты, музыка, много цветов и улыбок. Люди в красных повязках на левом рукаве разносят пампушки, баоцзы (пирожки, приготовленные на парý – В.Н.), подогретое вино, угощают советских и монгольских воинов. В штабе мне сообщили приятные новости. Войска Забайкальского фронта освободили город Порт-Артур (Люйшунь)».

Как и в других ключевых городах Северного Китая, безупречно сработала десантная операция, которую в Порт-Артуре возглавил заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант Владимир Дмитриевич Иванов. Передовой десантный отряд численностью в двести автоматчиков под командованием майора Белодеда на десяти транспортных самолетах в 15.00 поднялся в воздух с аэродрома Мукдена и взял курс на юг. К ним в воздухе пристроилось мощное прикрытие из истребителей. При подлете к аэропорту Порт-Артура истребители на бреющем полете разогнали японских солдат, пытавшихся помешать посадке. Десантники, высадившиеся из транспортных самолетов, быстро овладели аэродромными объектами и прилегающими высотами.

Начальник порт-артурского гарнизона вице-адмирал Кобаяси был доставлен к генералу Иванову и сдал свой самурайский меч. Его примеру последовали и офицеры штаба. Под троекратный салют из винтовок и автоматов над редутами и фортами русско-японской войны 1904–1905 годов, над Электрическим утесом и горой Тигровой, над кладбищами и могилами русских солдат, над легендарным Порт-Артуром взвился флаг Советского Союза.

Плиеву также стало известно, что «в расположенном рядом, на восточном берегу полуострова, городе Дальнем (Далянь) арестована группа белоэмигрантов, совершивших во время Гражданской войны тяжкие преступления против советского народа, – атаман Семенов, начальник белоэмигрантского бюро генерал Нечаев, бывший комендант Читы генерал Токмаков, генерал Шулькевич, бывший командующий 5-й армией Колчака генерал Ханжин и другие.

Некоторые гарнизоны отказались выполнить приказ о капитуляции и продолжали бессмысленное сопротивление… С подобными случаями поведения отдельных гарнизонов пришлось встретиться на территории всей провинции Жэхэ. Советско-монгольские войска успешно блокировали их, уничтожили связь, дезорганизовали управление, парализовали способность противника к сопротивлению. Пламя войны постепенно угасало».

Сталин 23 августа издал приказ Верховного Главнокомандующего, извещавший Советскую Армию и весь советский народ о победном завершении наступательных операций на Дальнем Востоке.

В тот вечер Москва салютовала войскам Дальневосточных фронтов, в короткие сроки разгромивших Квантунскую армию.

Негласно же было принято Постановление ГКО СССР, первый пункт которого гласил: «I. Обязать НКВД СССР тт. Берия и Кривенко принять и направить в лагери для военнопленных до 500 000 военнопленных японцев». Военным советам фронтов было поручено «отобрать до 500 000 военнопленных японской армии – японцев из числа физически годных для работы в условиях Дальнего Востока и Сибири; б) организовать из военнопленных, перед их отправкой в СССР, строительные батальоны по 1 000 человек в каждом, поставить во главе батальонов и рот командный состав из числа военнопленных младших офицеров и унтер-офицеров, в первую очередь инженерных войск, включить в состав каждого батальона двух медицинских работников из военнопленных, придать батальону необходимый для хозяйственного обслуживания автомобильный и гужевой транспорт, обеспечить за счет трофейного имущества весь состав батальона зимним и летним обмундированием, постельными принадлежностями, бельем, а также походными кухнями и личным бытовым инвентарем (котелки, кружки, ложки и т. п.)».

24 августа

После мятежа 15 августа подавивший его генерал Танака, который командовал войсками Восточного округа, включая Токио, взял на себя вину за это происшествие и подал рапорт об отставке. Ему отказал сам император. Его подчиненные один за другим заявляли о намерении совершить харакири. На что генерал отвечал, что сделает