Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

Совсем иное дело – публичный процесс над нацистскими лидерами. Эта процедура не могла ни искупить, ни исправить совершенных ими преступлений. По моему разумению, единственный смысл, который мог иметь процесс, – осуждение правительствами и народами, проводившими суд, всякого рода массовых преступлений. Допустить на подобный процесс советских судей значило бы не только солидаризоваться с советским тоталитарным режимом, который они представляли, но и взять на себя часть ответственности за всевозможные жестокости и преступления, совершенные во время войны сталинскими властями против поляков и народов Прибалтийских стран.

Не менее тяжелое впечатление на меня произвело решение Потсдамской конференции отторгнуть от Германии Восточную Пруссию и разделить ее между Польшей и Россией. Правда, за такое решение нельзя осуждать мистера Трумэна, так как оно, ранее согласованное, в принципе было одобрено Рузвельтом и Черчиллем. И все же мне трудно было бы простить равнодушие американской стороны к реальным экономическим и иным последствиям данной акции и беспечность, с которой она проводилась.

Лично мне эти территориальные изменения казались тем более пагубными, а легкомыслие американской стороны в этом вопросе тем более непростительным, поскольку они, как и другие территориальные уступки русским, просто изымали большие продуктивные регионы из экономики Европы, позволив русским извлекать из них военную и политическую выгоду, вместо того чтобы поставить эти ресурсы на службу общему делу европейской реконструкции».

Среди жестких критиков Потсдамской конференции был и де Голль, который к тому же не скрывал обиды на то, что его на нее не пригласили: «Опубликованное по окончании конференции коммюнике показало, что завершилась она чем-то похожим на паническое отступление. Несмотря на изобилие примирительных жестов со стороны Трумэна, на яростные протесты Черчилля, генералиссимус Сталин не пошел ни на какие уступки. В Польше введение в правительство, сформированное на основе Люблинского комитета, Миколайчика, Грабского и Витоша вынудило Вашингтон и Лондон, как, впрочем, обязало и нас, признать это правительство, во главе которого были поставлены Берут и Осубка-Моравский. Но уже вскоре пришлось убедиться, что тоталитарный характер власти в Варшаве нисколько от этого не пострадал. В Азии, благодаря своему обещанию начать военные действия против Японии, Сталин добился присоединения к России Курильских островов и половины Сахалина, получил право распоряжаться на территории Кореи к северу от 38 параллели и лишил Чан Кайши территории Внутренней Монголии, которая превратилась в „народную республику“. Правда, за это генералиссимус расплатился обещанием не вмешиваться во внутренние дела Китая. Он, однако, продолжал оказывать помощь и поставлять оружие Мао Цзэдуну, что и обеспечило последнему скорую победу. В итоге вместо того, чтобы закрепить на мировой арене сотрудничество между Америкой и Россией, ради которого Рузвельт пожертвовал балансом сил в Европе, Потсдамская конференция лишь усугубила противоречия между этими двумя странами».

Недовольство де Голля результатами Потсдамской конференции вылилось в серию нот французского правительства за подписью Бидо, датированных 7 августа. Франция сочла неприемлемыми все ее ключевые решения, кроме приглашения ее в состав СМИД.

Богомолов получил 7 августа ноту министерства иностранных дел Французской республики, где говорилось, что «французское правительство охотно принимает направленное ему в согласии с правительствами Великобритании и США, правительством Союза Советских Социалистических Республик приглашение участвовать в Совете министров иностранных дел пяти великих держав и присоединиться теперь же к организации этого Совета, который соберется в Лондоне не позднее 1 сентября…

Франция, конечно, заинтересована во всяком важном вопросе, касающемся Европы или какой-либо части Европы. Это, в частности, относится к решениям, которые касаются Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии. Французское правительство должно заметить, что положения, предусмотренные соглашением, заключенным между правительствами Союза Советских Социалистических Республик, Великобритании и США, относительно выработки мирных договоров с Румынией, Венгрией и Финляндией, ему кажутся не находящимися в соответствии с Декларацией об освобожденной Европе, сделанной в Ялте правительствами СССР, Великобритании и США. Процедура, которая предусмотрена этой Декларацией и к которой Франция была приглашена присоединиться, распространяется не только на страны, освобожденные от нацистского господства, но также на страны, бывшие сателлитами „оси“.

С другой стороны, Французское правительство не может принять apriori предусмотренного, по-видимому, на неопределенный момент восстановления центрального правительства в Германии. К тому же это восстановление до сих пор не было предметом обмена мнениями между Французским правительством и его союзниками.

Что касается Италии, Франция не была в числе подписавших документ о капитуляции, хотя она первая подверглась агрессии итальянского фашизма и в значительной мере приняла участие в его поражении. Французское правительство не видит поэтому основания рассматривать себя в настоящее время в качестве подписавшего этот документ. Оно тем не менее готово участвовать в заключении мирного договора с Италией и благосклонно относится к вхождению демократической Италии в число Объединенных Наций».

Еще одна нота касалась будущего Германии: «Учитывая жизненную важность, которую представляет для Франции германская проблема в целом, Французское правительство сожалеет, что текст, относящийся к наиболее важным аспектам этой проблемы, был выработан без его участия тремя его главными союзниками, тогда как оно само является участником соглашений, выработанных Европейской консультативной комиссией и находящихся в настоящее время в силе об оккупации и контроле над Германией».

Третья нота касалась Польши: «Французское правительство не имеет принципиальных возражений в том, что касается принятия на себя польской администрацией управления территориями, расположенными на восток от указанной линии, и в том, что касается установления советской администрации в части Восточной Пруссии. Оно считает, однако, что проблема границ Германии составляет одно целое и что решения можно было бы принять только после того, как эта проблема будет изучена совместно всеми заинтересованными державами».

Заметим, Франция – страна, которую в Потсдаме пригласили войти в число участников СМИД, призванного вырабатывать мирные соглашения. Ждать от нее конструктивного участия в этом процессе Москве не приходилось.

Глава 11. Разгром Японии

Пока шла Потсдамская конференция, СССР продолжал готовиться к войне с Японией. Маршал Василевский писал: «Я регулярно информировал Верховного Главнокомандующего о ходе подготовки к боевым действиям. Наша телефонная связь работала безотказно. 16 июля ко мне в штаб войск Дальнего Востока, находившийся в 25 км юго-западнее Читы, позвонил из ПотсдамаИ. В. Сталин. Это было накануне открытия Потсдамской конференции трех великих держав. Он спросил, как идет подготовка к операции, и поинтересовался, нельзя ли ее дней на десять ускорить. Я доложил, что сосредоточение войск и подвоз всего самого необходимого для них не позволяют сделать этого, и просил оставить прежний срок. Сталин дал на это согласие».

Третьего августа, тотчас же по возвращении советского руководства из Потсдама, Сталин собрал Ставку. Василевский доложил