Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

– Что хочет китайское правительство от Советского Союза? По-видимому, речь идет о том, чтобы Советский Союз не вооружал китайских коммунистов и чтобы вся помощь шла непосредственно в распоряжение правительства Чан Кайши.

Сун закивал.

– Я согласен с этим. Не желает китайское правительство, чтобы Советский Союз начал разоружение китайских коммунистических войск?

– Такое требование было бы фантастичным.

– В государстве должна быть одна армия и одно правительство, – дал совет Сталин.

10 июля Сун продолжил переговоры с Молотовым. В центре дискуссии оказались вопросы о статусе КВЖД и портов. Вновь никаких подвижек. Сун заметил, что осталось слишком мало времени, и попросил Сталина и Молотова отложить свой отъезд в Потсдам, намеченный на 13 июля, на один день. Молотов ответил, что это трудно будет сделать, но он доложит Сталину.

11 июля Сталин в пятый раз принимал Сун Цзывэня. Молотов предложил продолжить разговор о Монголии. Китайский министр неожиданно обрадовал собеседников:

– Китай готов признать независимость Монгольской Народной Республики.

Но встал вопрос: в каких границах? Сталин и Молотов настаивали на границах фактических. Сун предлагал выверить границы Внешней Монголии по старинным китайским картам. И снова тупик.

Далее – о взаимодействии китайских и советских войск, когда они войдут в Маньчжурию после начала войны с Японией. Договорились, что китайские части будут подчиняться советскому командованию. Но Чан Кайши настаивал на выводе советских войск в течение трех месяцев после достижения победы. Сталин был против:

– Это проявление недоверия к Советскому Союзу. Эвакуация советских войск начнется непосредственно после победы над Японией. Для этого потребуется от трех недель до двух месяцев, и фиксировать это в соглашении не следует.

Жесткую позицию занял Сун и по вопросу о возможности в будущем перевозить войска в Порт-Артур по железной дороге. И предложил:

– Во время Вашего пребывания в Берлине я отправлюсь на несколько дней в Чунцин, лично доложу Чан Кайши о разногласиях и затем вернусь в Москву. После Вашего возвращения из Берлина можно будет окончательно достигнуть соглашения по всем вопросам.

– Согласиться с этим предложением едва ли можно, – возразил Сталин. – На конференции в Берлине будут обсуждаться вопросы Дальнего Востока, в частности будет стоять вопрос о том, выступит ли Советский Союз против Японии или нет. Не имея соглашения с Китаем, я не смогу дать определенного ответа на этот вопрос.

Сталин выразил готовность отложить на день поездку в Берлин. И добавил:

– В Америке и Англии найдутся люди, которые будут помогать Японии. Вы не знаете, как приходилось представителям Советского Союза бороться в Крыму и Тегеране, чтобы добиться принятия требования безоговорочной капитуляции Германии в жестких условиях для нее.

– Китай и Советский Союз должны договориться таким образом, чтобы быть беспощадными по отношению к японцам, – предложил Сун.

– Согласен. Китай и Советский Союз уже испытали прелесть японской оккупации, в то время как ни американцы, ни англичане японцами никогда не оккупировались.

В тот же день – 11 июля – состоялся обмен письмами, в которых говорилось, что «после поражения Японии, если плебисцит народа Внешней Монголии подтвердит это стремление, Китайское правительство признает независимость Внешней Монголии». Прорыв.

Но шестая встреча Сталина с Сун Цзывэнем – 12 июля – вновь не дала результата. Сун сразу заявил, что полученные им от Чан Кайши инструкции «едва ли удовлетворят» Сталина. Председателем правления КВЖД и ЮМЖД должен быть китаец. Чан согласен на совместное владение дорогами на срок до 30 лет. Дайрен должен быть свободным портом с китайской администрацией, советской стороне может быть передано некоторое количество портовых складов сроком на 30 лет. Порт-Артур должен находиться в совместном использовании советскими и китайскими вооруженными силами. Сталина это не сильно вдохновило.

– У меня нет возражений против установления 30-летнего срока для договора о союзе и дружбе. Все остальные предложения Чан Кайши неприемлемы для Советского Союза.

– В Москве остается вице-министр Ху Шицзэ, который и будет продолжать работу вместе с послом.

Пригласив Суна на следующий день на обед, Сталин заметил:

– В России после революции появились новые люди, которые не хотят делить Китай. Эти люди стремятся к тому, чтобы Китай процветал и был бы могущественной державой на Востоке. Не все в Китае верят этому, но придет время, когда все убедятся в справедливости этих положений.

Все эти переговоры – с предельной неуступчивостью – вело с Москвой государство, которое Советскому Союзу предстояло освободить от японских захватчиков и у которого не было собственных сил, чтобы это сделать.

На встрече соглашения не достигли, и Сун отправился в Чунцин, заявив, что готов вернуться в Москву в любое время, когда Сталин пожелает.

В итоге до начала Потсдамской конференции никакие договоренности достигнуты так и не были.

Однако после московских переговоров Сун почувствовал себя совершенно разбитым и, вернувшись в Чунцин, заявил Чан Кайши, что не будет подписывать никакой договор и вообще в Москву больше не поедет. Более того, он подал в отставку с поста министра иностранных дел. Чан отставку принял, но уговорил Суна продолжить переговоры в качестве председателя Исполнительной палаты, сказав, что «сам лично возьмет на себя ответственность за будущий договор». Новым министром он назначил бывшего заведующего отделом ЦИК Гоминьдана Ван Шицзе, которому и предстояло подписать соглашения с СССР (это, правда, не спасет Суна от клейма «предателя родины», которым его отметит патриотически настроенная китайская общественность).

Чан Кайши, обсудив с Суном 20 июля свои переговоры со Сталиным, телеграфировал Трумэну: «Хотя Китай не присутствовал на Ялтинской конференции, вы, господин президент, поймете, что мы сделали со своей стороны все возможное, чтобы соответствовать ялтинскому соглашению. По Внешней Монголии мы зашли даже дальше, до предела поддержки китайским общественным мнением. Возможно, мы даже вышли за тот предел. Я надеюсь, что в ваших беседах с генералиссимусом Сталиным вы сумеете внушить ему мысль, что мы заняли в высшей степени разумную позицию и чтобы он не настаивал на невозможном».

Трумэн 23 июля телеграфировал Чан Кайши из Потсдама: «Я просил, чтобы вы выполняли ялтинское соглашение, но я не просил вас делать какие-либо уступки сверх этого соглашения».

И призвал Суна вернуться в Москву и постараться договориться.

Глава 9. Дорога в Потсдам

Когда в ходе визита Гопкинса в Москву договаривались о времени конференции, еще не было ясно точное место ее проведения.

Требовалось, как считали в Лондоне и в Вашингтоне, еще согласие Сталина на то, чтобы союзники могли на равных распоряжаться на месте проведения конференции. Черчилль 17 июня направил ему послание:

«1. Очень важно установить как можно скорее точное