Читать книгу - "Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн"

эти новые экономические идеи противоречили политической реальности режима на всех уровнях. На международном уровне экономика Восточной Германии была связана с экономикой Советского Союза, что ограничивало возможности для гибкости и реструктуризации. Внутри страны было трудно развивать конкуренцию без дифференцированных вознаграждений и стимулов. Приоритет исследований и технологий будущего устанавливался в ущерб потреблению сегодня. Кроме того, расширяя возможности экономистов и инженеров, NÖS бросил вызов власти партийных функционеров.

21 января 1971 года Эрих Хонеккер и еще дюжина членов Политбюро обратились к Москве. Ульбрихт, говорили они Леониду Брежневу, технократ, оторванный от реальности; на всякий случай они также напомнили, что он груб и высокомерен. Они же, напротив, знали, какие уроки нужно извлечь из протестов в Праге 1968 года и забастовок в Польше. Ульбрихта заменили Хонеккером, провозгласившим “единство экономической и социальной политики”. NÖS был похоронен, а вместе с ним похоронены и “десять социалистических заповедей”. Больше не будет фантастических экспериментов. Что имело значение, так это результативность страны в настоящем. Ульбрихт умер во время X Всемирного фестиваля два года спустя, почти не замеченный; Хонеккер позаботился о том, чтобы стереть даже память о нем.

“Безопасность” была той арматурой, которая скрепляла восточногерманское общество. Если Агентство государственной безопасности представляло одну сторону – “щит” партии, то социальная и материальная безопасность была другой, дававшей людям чувство Geborgenheit, ощущение безопасности, уюта и заботы. Вместо утопии и приключений в 1970-е и 1980-е ценились спокойствие и комфорт. В течение этих двух десятилетий в ГДР было построено более 2 миллионов новых квартир. Когда Хонеккер пришел к власти, только в каждом третьем доме были собственный туалет, ванна/душ и теплая вода; десять лет спустя такими удобствами пользовались две трети населения. Средний доход вырос с 755 марок в 1970 году до свыше 1000 марок в 1980 году. К 1980 году более чем в каждой третьей семье был автомобиль, и практически все имели телевизор и холодильник. При этом цены на жилье, воду, газ и электричество поддерживались искусственно заниженными. Уже в 1960-е годы домохозяйства тратили на квартплату лишь 4 % своего дохода – в 1980-е годы эта цифра упала до 2 %. Ясли и детские сады росли как грибы. Были увеличены детские пособия и продлен оплачиваемый отпуск по беременности; с 1976-го отпуск по уходу за ребенком гарантировал молодым матерям 80 % их зарплаты сначала в течение шести, а затем – двенадцати месяцев24.

Но была одна проблема: ГДР Хонеккера жила не по средствам. Она тратила больше, чем зарабатывала, и то, что начиналось как разрыв, превратилось в непреодолимую пропасть. Дефицит был постоянным. Уже в первые годы существования ГДР производительность труда по сравнению с Западной Германией была низкой, но в 1970-х и 1980-х годах она упала еще сильнее (одна из причин, по которой стране необходимо было привлечь на работу женщин). Инвестиции и доходы от экспорта также упали. Эксперты отмечали это уже в 1970-х годах, но Хонеккер отмахнулся от них. По его словам, люди хотят жить в сухой квартире и иметь постоянную работу и хлеб на столе. Пока министры обеспечивали это, режим был в безопасности25. Хонеккер считал, что более высокий уровень жизни заставит людей усерднее работать на благо социализма. Та же идея пришла в голову и Сталину в середине 1930-х годов, когда он провозгласил: “Жить стало лучше, товарищи”. Однако ни Хонеккер, ни Сталин не понимали, что с ростом комфорта растут и аппетиты. Жители требовали от государства все больше. Более того, заработная плата была слишком одинаковой, чтобы стимулировать людей. Вместо того, чтобы стать более трудолюбивыми в цехах, восточные немцы работали дома и на своих дачах (маленькая ГДР была мировым лидером по числу загородных садовых построек – более 3 миллионов). Это была порочная спираль: увеличение государственных расходов на потребление приводило к нехватке инвестиций, что приводило к снижению производительности и уменьшению экспортных поступлений, что приводило к дефициту и необходимости международных кредитов для поддержания расходов на потребление, что снова оставляло меньше средств для инвестиций, и так далее. В довершение всего нефтяной кризис 1970-х годов положил конец искусственно удешевленной сырой нефти из Советского Союза, большую часть которой ГДР перерабатывала и продавала на Запад за твердую валюту. Чтобы не потерять полностью этот прибыльный бизнес, страна начала ограничивать потребление нефти и сжигать еще больше собственного грязного бурого угля.

Таким образом, ГДР столкнулась с политическим императивом поддержания уровня жизни, экономическим императивом привлечения инвестиций и международным императивом сдерживания кредиторов. В виде субсидируемого жилья, здравоохранения и детских садов режим вручал людям “второй пакет заработной платы”, который становился все толще и толще; в период с 1986 по 1988 год он рос на 7 % в год, почти в два раза быстрее, чем экономика26.

Чтобы выжить, ГДР превратилась в кредитного наркомана, все сильнее увязавшего во внешних долгах. В 1970 году задолженность ГДР составляла 12 миллиардов марок, десять лет спустя – 43 миллиарда, а к 1988 году – 123 миллиарда, что сделало ее мировым чемпионом по долгам. В 1983–1984 годах Западная Германия выручила ее, предоставив кредит в 2 миллиарда немецких марок. (В это время на черном рынке 1 немецкая марка стоила 8 марок ГДР.) Более прибыльной и отвратительной была тайная продажа 33 755 политических заключенных в период с 1964 по 1989 год Западу в обмен на 3,4 миллиарда немецких марок. Эти выплаты позволяют увидеть стоимость воссоединения в перспективе (2 триллиона евро): “социальные трансферты” с запада на восток были не новым явлением, а продолжением десятилетий субсидий.

В октябре 1989 года внутренний анализ Политбюро показал, что только для того, чтобы выплатить существующие проценты и перестать еще больше погружаться в долги, ГДР пришлось бы снизить уровень жизни на 25–30 %27. Так уж получилось, что 25 % государственных расходов шло на субсидирование продуктов питания, аренды жилья, транспорта, энергии и детской одежды (в 1970 году эта цифра составляла 19 %)28. Другими словами, ГДР заслуживает меньшего одобрения за дешевое жилье и детские сады, чем это часто представляется. Фактически они были оплачены иностранными кредиторами, в первую очередь Западной Германией. Осенью 1989 года ГДР была близка к банкротству.

Наблюдение и наказание

В ГДР действовала отлаженная система формальных и неформальных репрессий. За время существования ГДР была заключена в тюрьмы 231 тысяча политических заключенных, которые затем страдали от депрессии, стресса, бессонницы и других долгосрочных последствий. Было убито от 270 до 1900 человек, пытавшихся бежать из страны. Большинство из них были застрелены, некоторые подорвались на минах, другие утонули или были сбиты на своих аэростатах и легких