Читать книгу - "Полное собрание стихотворений и поэм. Том IV - Эдуард Вениаминович Лимонов"

жидкая зелень, куры, бродящие между сараями, бельё на верёвках через двор, пошатывающиеся мужики в майках на крыльце, ощерившиеся подростки курят в глубине двора – такой мне запомнился навсегда посёлок Долгопрудная».

Юрий Орлицкий, литературовед, составивший том избранных стихотворений Евгения Кропивницкого, отмечал, что «для Э. Лимонова, некоторое время входившего в круг лианозовцев, перепечатывавшего и переплетавшего рукописные сборники стихов Кропивницкого, особенно актуальной оказывается интертекстуальность поэзии Евгения Леонидовича, его постоянная апелляция к опыту мировой культуры».

Кропивницкий написал два стихотворения, так или иначе связанных с Э. В.

Первое – напрямую обращено к нему и называется «Лимонов» (1970):

Лимонов, Лимонов,

Вы лучше лимонов,

Не только лимонов,

Но и апельсинов,

Но и мандаринов.

Второе стихотворение Кропивницкого представляет собой размышления о поэзии, где наряду с признанными классиками появляются фамилии Щаповой и Лимонова. В книге «Избранное. 736 стихотворений + другие материалы»

(М.: Культурный слой, 2004) оно помещено в раздел «Белые стихи» («Стихи разных лет. 1943–1978»). Датировать же его можно 1970-ми:

И Анненский и Пастернак

Писали смутно и сумбурно

Но что-то есть и в их стихах,

Хотя они малопонятны.

Поэты эти не для нас,

Хоть были модны одно время.

Жизнь коротка. И вот поэт

Хотелось бы чтоб был понятен.

Писать сумбурно может всяк

И Щапова да и Лимонов.

Бери перо и напиши —

Недаром ты писать учился.

Вот Пушкин, Лермонтов и Фет,

И Тютчев… Как они прекрасны!

Они нашли сугубый ритм

И ритмику. И смысл, конечно.

Кавафис («Кавафис пел свиданий стыд…»)

Константинос Кавафис (1863–1933) – греческий поэт, широко признанный величайшим из всех, писавших на новогреческом языке.

«Хотите, маленький, пастис? / Вам от пастиса станет лучше…» Па-стис – анисовая настойка. Употребляется как аперитив, но при этом обычно разбавляется водой приблизительно в пять – восемь раз.

«Борьба со временем» («Мы упираемся ногами в мощную землю»)

Речь идёт о политическом проекте Лимонова «Стратегия-31» в защиту свободы собраний (ст. 31 Конституции РФ); серии акций, проводишихся в месяцы, которые заканчивались 31-м числом. Проводились на Триумфальной площади в 2009–2010 гг., пока одна из созаявительниц акций, правозащитница Людмила Алексеева, не пошла на сговор с властями и не отказалась от участия в «Стратегии-31».

Не дружи ни с кем, рабочий («От нормандской, от четвёрки, голова болит»)

Владислав Сурков (р. 1964 г.) – российский государственный деятель, идеолог, публицист, писатель (публикует художественные произведения под псевдонимом «Натан Дубовицкий»). Курировал внутреннюю политику в статусе первого заместителя руководителя Администрации Президента РФ (1999–2011 гг.), был заочным оппонентом Лимонова. Известно его высказывание времён сближения Лимонова с либералами: «Лимоны и некоторые яблоки растут теперь на одной ветке. У фальшивых либералов и настоящих нацистов всё больше общего». Лимонов не без оснований полагал, что при формировании провластных молодёжных организаций, курируемых Сурковым («Наши», «Молодая Гвардия» и пр.), были использованы наработки НБП.

«В бурятских горах заблудился…»

Амарсана Дондокович Улзытуев (р. 1963 г.) – российский поэт. Познакомились они с Лимоновым во время Фестиваля поэзии на Байкале в 2014 году.

Лимонов даже написал небольшую заметку в «НГ-Exlibris» (от 12 мая 2016 г.) по поводу книги Улзытуева: «…Нет-нет, Амарсана не притворяется степняком, он стопроцентный бурят и, значит, монгол, но его духовная территория шире нашей, он расположился сразу и в Китае, в буддизме, и в шаманизме, и в Руси – России, и в Европе, тоже свободненько, как в родной, словно он их местный Бодлер либо Верлен, или наш русский Клюев чудесный. Имеется в виду, что он всемирный такой человек, всё понимает, интеллектуал из племени Чингисха-нова. Мне в нём что нравится? Что он принципиально не мелкий, не воспевает мелкую, профаническую общественно-личную обывательскую жизнь. Что он поёт о высоком, о Богах, о Духах, о предках, о Вселенных и Бездне Хаоса, хотя он его так не называет. Почти все песни его о высоком, и он позволяет себе только мелкие вкрапления из современности, примет нашего дня, всякий раз чуть вышучивая их, стесняясь. Надо же о высоком».

«Умер Мохаммед Али»

Мухаммед Али (1942–2016) – американский боксёр, выступавший в тяжёлой весовой категории; один из самых известных боксёров в истории мирового бокса.

Поваренная книга насекомых (2019)

«Немка» («Незащищённую столицу…»), «Пятнадцать человек на сундук мертвеца» («Вот идут пятнадцать строем…»), «Нечаев похож на Артюра Рембо…», «Придут обветренные товарищи…», «Тверда рука, бойца из РКК…», «В эти октябрьские холода…», «Гео-граф-и-я» (Гео-графия! Празднично звучит!») написаны не позднее 5 октября 2016 года.

«Я часто думаю о тех, кто получил…»

«Пыжа навечно, грубо и вульгарно…». «Пыж» на арестантском жаргоне – пожизненный срок.

«Свободно вращаясь в бульёне…»

«Я вспомнил сегодня о Лёне / Губанове. Был он каков…» Леонид Георгиевич Губанов (1946–1983) – поэт, художник, создатель неофициальной литературной группы СМОГ. Упоминается также в идиллии «Золотой век» (том I) и романе «Это я – Эдичка», ему посвящён очерк из первой «Книги мёртвых» – «Гипсовый пионер и его команда».

«Он за Вознесенским икал…». Андрей Андреевич Вознесенский (1933–2010) – советский и российский поэт, публицист, художник и архитектор. Лауреат Государственной премии СССР (1978) и Премии Правительства РФ (2010). Один из известнейших поэтов середины XX века. Ему посвящено эссе «Андрюша» из третьей «Книги мёртвых». Приведём оттуда несколько абзацев: «К Вознесенскому все всегда относились как к “Андрюше”, то есть видели в нём мальчика.

“Андрюша” прошёл через мою жизнь, появляясь внезапно в самых неожиданных местах. В Нью-Йорке. Есть фотография, стоим я, он и Бахчанян под портретом некоего значительного типа, возможно, известного литератора. Я помню, что за несколько, может быть, минут до этого я разговаривал с Артуром Миллером под этим же портретом. Со знаменитым мужем Мэрилин Монро, вот от присутствия кого я тогда возбудился и даже, кажется, дрожал. Ибо Артур Миллер был мостом во времени, ведь он обнимал и лапал самую известную “Клеопатру” современности, женщину нестрогих правил, вероятно, с пушистой чувствительной задницей. О! А что Андрюша Вознесенский! Он носился по заграницам, как будто в задницу ему была вставлена ракета. В следующем, 1977 году, если я ничего не путаю, а в моём возрасте это случается, я встретил его в Нью-Йорке ещё раз в “СиБи-ДжиБи” – модной дыре на углу Бауэри и Бликер-стрит, где проходил вечер панк-музыкантов и поэтов. А уже где-то в восьмидесятые я встретил “Андрюшу” на приёме в Министерстве Культуры Французской республики, в Paris тогда приехала ещё советская делегация литераторов, и он там был, Андрюша, рядом со строгой, старше его, женой Зоей Богуславской.

Мы о чём-то говорили, но я ничего не помню, ну ничегошеньки, и это “не помню” свидетельствует о том, что мне он был тотально неинтересен. Среди приехавших был поэт Геннадий Айги, я его знал ещё по 60-м годам в Москве, вот с тем я пообщался, тот был мне интереснее Вознесенского».

«Московского лета шакал…». Возможно, определение «шакал» появляется вот в каком контексте. Губанов с художником Львом Рыжовым пришёл на похороны художника Юло Соостера. Лимонов описывал это так (Фрагмент // Синтаксис, 1987, № 20): «Спускаясь вместе с народом за медленно и опасно плывущим над головами гробом, поэту пришлось миновать стоящую в дверях на лестничную площадку второго этажа группу наглых юношей. В глубине группы он заметил в шапке с опущенными ушами Губанова, а рядом узнался по красной морде и весёлому оскалу зубов пьяный бородач Рыжов. Губанов громко рассмеялся шутке кореша. Эд, отвернув от них лицо, подумал, что богема, конечно, не имеет уважения ни к чему, и к смерти тоже, однако нужно иметь совесть…

И что они здесь делают? Они что, друзья Соостера? Нет, никогда он не видел этих лиц подле него. Пришли в надежде на выпивку, на светское развлечение.