Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев"

«Японский информатор сообщает, что настоящее правительство Сайто продержится у власти не свыше одного месяца, – докладывал Зорге 28 мая 1932 года. – Его сменит правительство военно-фашистской клики. Он полагает, что война против СССР, даже с приходом к власти фашистов, в этом году маловероятна. № 250.

Р.

Копии. Б.

Отпечатано в 6 экз. (к обычному перечню адресатов был добавлен Булин. – Авт.)».

А. С. Булин, заместитель начальника Политического управления РККА А. С. Бубнова, затем Я. Б. Гамарника.

На сей раз японский источник Зорге ошибся: кабинет Сайто просуществовал с мая 1932 г. – по июль 1934 г.

12 июня 1932 года Зорге вновь возвращается к теме возможной агрессии Японии: «Японский военный атташе сообщил нашему информатору, что между Японией и Нанкином на основе неофициальных переговоров достигнуто соглашение по вопросам бойкота и Маньчжурии.

В Шанхае из японских вооружённых сил остались: 2 батальона морских стрелков, вооружённых 6 тяжёлыми и 12 полевыми орудиями, 4 танками, 12 бронемашинами и 20 мотоциклами с пулемётами.

Тот же источник сообщает (японский военный атташе. – М.А.), что внутриполитическое положение Японии таково, что она не в состоянии вести сейчас длительной и большой войны. В лучшем случае она согласилась бы на участие в интернациональной борьбе против СССР.

Р.

Копии. Б.

Отпечатано в 6 экз.».

Копии были направлены Ворошилову, Булину, Тухачевскому, Егорову, Артузову и самому Берзину.

Угроза агрессии со стороны Японии против Советского Союза нашла своё отражение и в телеграмме Политкомиссии Политсекретариата ИККИ от 28 июня 1932 г., адресованной в ЦК КПК. В послании Коминтерна китайской компартии давалась «оценка положения в Китае»:

«… Вооружённое нападение японского империализма вызвало мощный подъём антияпонской борьбы, втянувший на гоминьдановских территориях широчайшие массы трудящихся при начавшемся приобщении к борьбе трудящихся Северного Китая и Маньчжурии и при быстром революционизировании городской мелкой буржуазии, значительные массы которой отрываются от влияния Гоминьдана.

Выступление Японии, поставившее в порядок дня вместе с вопросом о разделе Китая всю тихоокеанскую проблему, до крайности обострило империалистические противоречия, особенно между САСШ и Японией, создавая благоприятные условия для антиимпериалистической борьбы Китайской компартии. Во много крат усилилась угроза интервенции против СССР. В этом отношении показателен союз японского империализма с французским, и их стремление превратить Маньчжурию в восточный плацдарм интервенции против СССР. В то же время японское выступление, как никогда раньше, разоблачило в глазах широчайших масс предательство Гоминьданом национальных интересов и способствовало развалу правящего лагеря в Китае».

От ЦК КПК требовалось следующее: «… 2. Последовательное разоблачение предательства Гоминьдана на конкретных фактах (фактическое признание захвата Японией Маньчжурии и части Монголии, согласие на превращение Шанхая в нейтральную зону, запрещение и подавление антиимпериалистического движения и бойкота, посылка войск против соврайонов вместо отпора японцам и т. д.)».

А вывод о «союзе японского империализма с французским» вытекал, в том числе, из разведывательных данных, полученных ИНО ОГПУ в начале 1932 г. от источника во французском генеральном штабе. В частности, источник докладывал, что во время командировки в Польшу он встречался с начальником штаба польской армии генералом Гонсяровским. В ходе встречи польский генерал сообщил французскому коллеге и союзнику, что осенью 1931 года в Варшаве состоялись переговоры на уровне представителей штабов Польши и Японии, результатом которых явилось подписание соглашения. «Гонсяровский отметил, что согласно этому соглашению Польша обязана быть готовой оттянуть на себя силы большевиков, когда японцы начнут продвигаться по территории СССР».

Воинственные призывы со стороны военного министра Араки тем не менее не утихали.

30 июня в Токио на закрытом собрании японских журналистов Араки сделал доклад о Маньчжурии и СССР. «Он говорил о Советском Союзе с двух точек зрения: теоретической и практической. Он сказал, что, согласно конституции, врагами СССР являются капиталистические и монархические страны. Япония – монархия. Следовательно, Япония является врагом СССР. Эту истину должен знать каждый японец. С практической точки зрения Араки, говоря о СССР, указал, что пятилетка является угрозой для Японии».

1 августа Зорге телеграфировал из Шанхая: «Японский офицер, приехавший из Японии в Шанхай, сообщил нашему информатору: при настоящей организации и вооружении в японской армии трудно воевать с войсками СССР. Некоторые шансы на успех были бы, если бы японцам в самом начале войны с СССР удалось бы разбить Красную Армию и вызвать восстание внутри страны».

Больше к теме агрессии Японии против Советского Союза Зорге до своего отъезда из Шанхая не возвращался. Это было связано с тем, что у него не было для этого оснований, да и скоро предстоял выезд из Китая.

Япония на Советский Союз в 1932 г. напасть так и не отважилась, но подготовка к войне с СССР продолжалась.

4.3. «Вы должны быть в стороне от подобных комбинаций и лишь наблюдать» (Центр – «Рамзаю»)

После вторжения в сентябре 1931 г. японских войск в Северо-Восточный Китай в правительстве Чан Кайши усилились позиции сторонников нормализации советско-китайских отношений. Однако далеко не все в китайском руководстве приветствовали такое сближение. Это касалось и первых лиц государства.

В конце марта Зорге доложил о результатах Пленума ЦИК Гоминьдана, состоявшегося в Лояне:

«Москва, тов. Берзину, копия Хабаровск.

Шанхай, 30 марта 1932 года.

Из Лояна сообщают что пленум [ЦИК] Гоминьдана отклонил возобновление дип[ломатических] сношений с СССР, главным образом, из-за оппозиции Ван Цзинвэя. Вообще, возобновление сношений рассматривалось из двух соображений: 1) доставка боеснаряжения для Китая. 2) Союзник в борьбе против Японии.

Для обеих целей группой Ван Цзинвэя признана самой подходящей Америка; Чан Кайши из-за отрицательного отношения шанхайских капиталистов колебался. № 170. Рам.

Копии.

1/IV 32 Берзин».

«Левый» Ван Цзинвэй в 1932 г. являлся председателем Исполнительного юаня (премьер-министр нанкинского правительства). С его именем было связано столько надежд в 1927 г. у советских представителей в Китае и в Москве; становился ярым антисоветчиком и антикоммунистом. Его трансформация завершилась в 1938 г., когда он перешёл на сторону Японии, возглавив марионеточное правительство в г. Нанкине.

21 апреля, однако, Рамзай прислал телеграмму со ссылкой на Макса-Овадиса противоположного содержания:

«Макс из Нанкина сообщает свой конфиденциальный разговор с Ван Цзинвэем. Он утверждает, что конференция в Лояне единогласно якобы приняла решение возобновить дипломатические отношения с СССР и что Нац[иональное] пра[вительство] якобы получило поручение разработать свою внешнюю политику в том направлении, результатами которой явился бы альянс между СССР, САСШ и Китаем. При восстановлении дип[ломатических]отношений с СССР последний не будет пользоваться правом открытия консульств во Внутреннем Китае. Ван сожалеет, что Модекуй в Москве является бестолковым представителем, мало разбирающимся в западной политике, и поэтому было бы весьма желательно, чтобы Литвинов в Женеве вступил в непосредственную связь с Янем (Янь Хойцин, представитель Китайской Республики в Совете