Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев"

Данные материалы свидетельствовали о том, что вопрос о возможной агрессии против Советского Союза всерьёз рассматривался не только японскими военными, но и дипломатами.

Оба документа были предъявлены советским обвинением во время Токийского процесса (3.05.1946–12.11.1948) в качестве доказательства подготовки Японии к войне против Советского Союза.

Очевидно, что цитируемые документы, как и многие другие, представлявшие интерес, направлялись в IV управление и были известны его руководству.

В этой связи любопытна резолюция Берзина на телеграмме, поступившей из Токио 8 марта 1932 г.: «Статья в „Известиях“ сказалась на работе в Токио, работники опасаются провала, если их сведения появятся в печати …

(без подписи. – Авт.)

II.

…

2) Никакого материала его источников в статье в „Известиях“ нет, пусть его источники не приписывают себе то, чего не давали.

9. III. 32. Берзин».

Об агрессивных намерениях Японии по отношению к Советскому Союзу проходила информация и по американским каналам.

Посланник США в Китае Джонсон в телеграмме от 22 января 1932 г. передавал сведения, полученные им из Харбина от лейтенанта Брауна. В них говорилось о возможности вторжения японских войск на советскую территорию. «Имеется различие во мнениях только о сроке – или японское продвижение начнётся немедленно с приходом весны или годом позже», – докладывал американский посланник.

Буквально во всех белоэмигрантских организациях Парижа читались доклады о роли Японии как покровительницы антисоветской деятельности. Связь японских планов с антисоветскими происками белогвардейцев неоднократно подчёркивали и иностранные наблюдатели. Так, в конце января 1932 г. «Нью-Йорк геральд трибюн» писала: «Тот факт, что белогвардейцы с энтузиазмом приветствовали приход японцев в Харбин, наводит на мысль, что Япония дала тайные обещания этим не теряющим надежду людям». Парижский корреспондент немецкой газеты «Берлинер берзенцайтунг» сообщил 28 февраля: «Белогвардейцы достигли очень многого: создан новый опасный очаг волнений на советской границе».

Таковы факты, трезвая оценка которых говорила об усилении направленных против СССР агрессивных тенденций в Маньчжурии, занятой Японией. Эти факты требовали бдительности и необходимых мер по защите территории Советского Союза от попыток вторжения извне.

Публикация 4 марта 1932 г. в «Известиях» имела широкий резонанс и в Токио, и в японском посольстве в Москве. Уже 5 марта один из героев публикации посол Японии Хирота имел беседу с заместителем народного комиссара иностранных дел СССР Л. М. Караханом. С тем самым Караханом, блестящим аналитиком и полемистом, с которым очень хотел продолжать контакты Чан Кайши спустя несколько лет после разрыва отношений с СССР в 1927 г. Естественно, затронут был и вопрос о публикации в «Известиях».

В этой беседе двух высокопоставленных дипломатов хотелось бы выделить ключевой момент:

«Хирота… Я жалею больше всего о том, что в статье „Известий“ пишут, что располагают документами, в которых некоторые отдельные лица пишут о том, чтобы как можно скорее начать войну против СССР.

Опираясь на такое мнение частных лиц, СССР перебрасывает свои войска. С одной стороны, мнение частных лиц, а с другой – войска.

Карахан. Во-первых, газета пишет, что это мнение очень ответственных людей, так что с ними надо очень серьёзно считаться. Во-вторых, если мы усиливаем наши дальневосточные гарнизоны, это не нарушает наших обязательств по существующим договорам. В-третьих, я не думаю, чтобы в Японии это усиление наших гарнизонов могло бы возбудить какие-либо вопросы, когда известно, что японские войска находятся за пределами своей территории и на КВЖД, и у советско-корейской границы. И, наконец, в нашей стране нет лиц, которые были агрессивны против Японии, наша страна стояла и стоит за невмешательство в события на Дальнем Востоке, а в Японии влиятельные важные лица, целые группы военных, отдельные газеты агрессивно против СССР настроены и проявляют это на фактах».

В приговоре Международного военного трибунала для Дальнего Востока по делу главных военных преступников (Токийский трибунал), являвшемся результатом трёхлетней кропотливой работы юристов многих стран, в разделе «Японская агрессия против СССР» было зафиксировано следующее:

«Установлено, что в течение всего периода (с 1928 г. – Авт.), охватываемого доказательствами, представленными Трибуналу, намерение вести войну против СССР было одним из основных элементов военной политики Японии.

Военная партия Японии была полна решимости оккупировать дальневосточные территории СССР так же, как и другие части азиатского континента. Хотя Маньчжурия (три северо-восточные провинции Китая) привлекала своими естественными богатствами, возможностью экспансии и колонизации, – её захват был также желателен, как обеспечение плацдарма в планировавшейся войне против СССР. Маньчжурия стала называться „жизненной линией“ Японии, но совершенно ясно, что под этим, скорее, имелась в виду линия наступления, а не линия обороны. Вторжение на дальневосточные территории СССР и овладение ими, казалось, всегда было постоянным стимулом для военных устремлений Японии».

И ещё одна цитата из приговора Токийского трибунала. На сей раз из раздела «Планирование и подготовка войны против Советского Союза»:

«Воинственная политика Японии по отношению к СССР нашла своё отражение в японских военных планах. Военные планы японского Генерального штаба с начала рассматриваемого периода предусматривают в качестве первых мероприятий оккупацию Маньчжурии. В японских военных планах захват Маньчжурии рассматривался не только как этап в завоевании Китая, но также как средство обеспечения плацдарма для наступательных военных операций против Советского Союза (выделено мной. – Авт.)».

Из года в год вся деятельность Зорге была направлена на своевременное вскрытие агрессивных планов Японии, которые едва не завершились вторжением в Советский Союз летом – осенью 1941 г. Установки на подготовку войны Японии против СССР продолжали сохраняться и в 1942 г., и до середины 1943 г.

Сегодня некоторые исследователи пытаются сравнивать динамику развёртывания советских войск на Дальнем Востоке с аналогичными цифрами, касающимися Квантунской армии. Жонглируют цифрами. И в своих оценках приходят к конъюнктурным выводам о том, что советские воинские соединения на Дальнем Востоке превосходили по численному составу и технике Квантунскую армию.

Не вступая в дебаты о приведённых цифрах, хочется лишь заметить, что методика оценки противоборствующих сторон не ограничивается простым арифметическим подсчётом солдат, пушек, танков и самолётов (хотя и достоверность цитируемых данных также подлежит проверке). Она предполагает учёт многих факторов, включая и такие, как:

– подготовка инфраструктуры театра военных действий для ведения операций – наличие железнодорожных путей и шоссейных дорог, их разветвлённость и протяжённость, строительство аэродромов, казарм, складов и т. д.);

– сроки переброски оперативно-стратегических резервов на ТВД;

– конфигурация развёртываемых на ТВД группировок войск;

– тактико-технические характеристики оружия и боевой техники;

– возможности и сроки проведения мобилизации и т. д.

Угроза японской агрессии постоянно присутствовала на дальневосточных рубежах Советского Союза. И попыток ревизии приговора Токийского трибунала быть не может и быть не должно. Тому свидетельством будет следующая книга о Рихарде Зорге.

В