Читать книгу - "Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей - Виктор Юрьевич Апрыщенко"

Проблема для многих, подобных Эндрю Айткину, заключалась в том, что, хотя он и не упоминал о договоре с дьяволом или об участии в демонических действиях, согласно представлениям властей, сам дьявол имплицитно присутствовал в его действиях и объяснениях. Многим из тех, кто обвинялся в совершении деяний, инкриминировалось лишь суеверное заблуждение. К таким счастливчикам, избежавшим обвинения в ведовстве, относится группа из одиннадцати человек, совершивших паломничество к святому холму и призванных поэтому «принести публичное покаяние на воскресной службе»[437]. Другие, даже не представавшие перед церковной сессией или комитетом пресвитеров, проводивших дознание, были отлучены за подобные верования или деяния. Правосудие, и светское и церковное, было все еще крайне нерегулярным и несистематическим. Однако те, в чьих поступках не усматривалось сомнения в их демоническом характере, были наказаны куда как более серьезно: карой за участие в колдовских ритуалах и заключение договора с дьяволом было удушение и сожжение на костре.

Исконный народный страх перед колдовством служил отличным средством управления, находившимся в руках церкви. Широко распространенная вера в ведьм вылилась в тысячи осужденных по обвинению в практике ведовства. И хотя эти страхи существовали еще до Реформации, шотландское общество обладало хорошо знакомым рецептом борьбы с этим злом. Злонамеренные колдовские чары могли быть нейтрализованы посредством использования белой магии и ритуалов, издавна практиковавшихся в традиционной культуре и предназначенных именно для того, чтобы обезвреживать дьявольские козни. Как и многие другие, Эндрю Айткен направлял действия сил, которыми он обладал, во благо обращавшихся к нему за помощью людей и делал это «во имя бога»[438]. Но если ритуалы, проводимые во имя исцеления больных, могли быть прощены церковью и государством, то тот, кто их осуществлял, навсегда попадал в число подозреваемых в заключении дьявольского пакта и отныне как властями, так и местным сообществом мог рассматриваться как источник добра и сверхъестественного зла. Государство и церковь были официальными органами, призванными карать эту, пусть и потенциальную, опасность. Борьба за души представителей шотландского общества велась не только на полях религиозных сражений, но и в камерах, где мужчины и женщины предавались смерти во имя установления божьего общества, божьей веры и христианских ритуалов.

К концу XVII в. ситуация стала меняться, и страхи относительно ведьм и дьявола постепенно растворяются или, по крайней мере, не доминируют в обществе. Наоборот, скептицизм в отношении сверхъестественных сил все более нарастает. Церковь при этом не всегда сохраняла свои позиции и авторитет, а ее продолжающиеся нападки на ереси и нонконформистов постепенно оборачивались против нее самой, в результате чего единая протестантская церковь стала дробиться на множество сект и течений. Уже к конце XVII в. государство вынуждено было признать, что основная опасность исходит не от адептов дьявола, а от католицизма и якобитизма. Джеймс, герцог Йоркский, позднее Джеймс VII и II, открыто симпатизировал католикам, и нападки на участников тайных религиозных встреч, а также принятие Тест-акта в 1681 г. способствовали началу нового периода религиозной напряженности. Хотя число католиков в Шотландии в это время было незначительным, политика Джеймса VII способствовала, скорее, нагнетанию обстановки недоверия или страхов. К середине XVIII в. государство стало крайне настороженно относиться к Гейлхелтачду, который считался регионом Шотландии, где католики и якобиты обладали наибольшим влиянием. Это, в свою очередь, спровоцировало антихайлендерскую политику ранних Стюартов, а правительство в Лондоне попыталось оценить степень угрозы национальной безопасности и королевской власти.

Регион, где якобитизм был уничтожен и преследуем в течение конца XVII и XVIII вв., был расположен в Гейлхелтачде, области, где гэльский язык оставался основным в течение всего раннесовременного периода.

Эта область располагалась на самой северной окраине Британии, и гористый пейзаж сделал ее непригодной для земледелия, создав крайне скудные условия для выживания в рамках мелких ферм. Католицизм продолжал оставаться одной из основных религий в Гейлхелтачде, несмотря на присутствие мощных протестантских кланов, вроде Аргайлов, и найти гэллоговорящих протестантских священников, готовых проповедовать в горах, в начале XVII в. было не так просто. Обычаи и традиции, связанные с гэльскими областями, часто приводились в качестве примера разницы, существующей между разными регионами королевства, однако при ближайшем рассмотрении общих черт было также довольно много. Традиционная культура, отмеченная в этих областях, во многом напоминала обычаи, существующие в большинстве сельскохозяйственных сообществ Среднешотландской низменности или Горной местности и вращавшиеся вокруг ритуалов и практик, предназначенных для того, чтобы обеспечить защиту и удачу.

Несмотря на это, вплоть до середины XVIII в. горцы преследовались и демонизировались как основная угроза королевству, точно так же, как обычные люди, которых столетием ранее относили к ведьмам. Теперь жителей Хайленда расценивали как угрозу безопасности и власти протестантской церкви и государства, и этот страх, умело направляемый сторонниками ортодоксальной протестантской церкви, все более нарастал, достигнув своего апогея в середине XVIII в. Как ни странно, в областях, население которых демонизировалось из-за определенных социальных и культурных отличий, судебное преследование колдовства не получило значительного распространения, и здесь народные религиозные верования и ритуалы продолжали существовать на протяжении еще долгого времени, часто вплоть до XX столетия.

Народные религиозные ритуалы выживали на протяжении долгого времени, и им продолжали следовать в Шотландии, даже несмотря на нападки со стороны протестантской церкви, которая сама со временем столкнулась со внутренним организационным кризисом. К концу же XVIII столетия суеверия больше не беспокоили протестантскую церковь, борьба против них наконец увенчалась успехом, хотя фактически обычные люди все также практиковали традиционные ритуалы, которые стали более тонкими, превратившись в элемент ностальгии. Несмотря на проблемы, с которыми столкнулись богословы, такие, например, как сэр Джордж Синклар, христианство также выжило, но теперь протестантская церковь не опасалась уже дьявола, на смену которому на рубеже XVII–XVIII вв. пришел рационализм и чувство раскаяния и вины за политику демонизации и преследований определенных слоев общества. К концу XVIII столетия антиквары и историки стали приспосабливать народные религиозные ритуалы, и Хайленд с его культурой со временем стал превращаться в китч, отражая тем самым и эволюцию самого шотландского общества.

Глава 6

«Королевство, плодовитое на ведьм»: ведовские процессы и формирование национальной идентичности

Богослужение, проведенное Джеймсом Хатчисоном в разгар охоты на ведьм в Пейсли в 1697 г., продемонстрировало одержимость дьяволом молодой девушки по имени Кристин Шоу и неизменную тягу клириков рассматривать ведовство исключительно в религиозных категориях. Конвульсии и судороги, охватывавшие тело Кристин, привели к тому, что еще семь человек были обвинены в причастности к колдовству. Всякие новые обвинения тут же порождали новый всплеск дискуссии о черной магии, а в этом случае демонического овладения факт колдовства был очевиден. И хотя богослужение