Читать книгу - "Общества Обмен Личность. Труды по социальной антропологии - Марсель Мосс"

Даже среди очень больших и древних обществ, первыми осознавших ее, два общества ее, так сказать, изобрели, но лишь затем, чтобы почти окончательно разрушить, и все это происходило начиная с последних веков до нашей эры. Этот поучительный пример предоставляют нам брахманическая и буддийская Индия и Древний Китай.

Индия

Индия мне представляется самой древней цивилизацией, обладавшей понятием индивида, его сознания, «я», как я это называю; это — ахамкара, «выработка» «я». Оно обозначает индивидуальное сознание; ахам = «я» (это то же индоевропейское слово, что и ego). Слово ахамкара, очевидно, представляет собой технический термин, придуманный какой-нибудь школой мудрых провидцев, находящихся выше всяких психологических иллюзий. Самкхья, школа, вероятно непосредственно предшествовавшая буддизму, утверждает скомпонованный (composé) характер вещей и духов (самкхья буквально означает «составление» (composition)) и считает, что «я» есть нечто иллюзорное. Буддизм же в начале своей истории постановил, что «я» — лишь соединение, делимое, рассекаемое на скандхи, и добивался его уничтожения у монаха.

Все великие школы брахманизма эпохи упапишад, несомненно предшествующие самой самкхье, как и следующим за ними двум ортодоксальным формам Веданты, говорят о пословице «провидцев», вплоть до диалога Вишну, демонстрирующего истину Ариуне в «Бхагавадгите»: mam твам аси, что почти буквально означает “that thoy аге” — «ты есть это (вселенная)». Даже позднейший ведический ритуал и его комментарии были уже пронизаны этой метафизикой.

Китай

О Китае я знаю только то, чему мой коллега и друг Марсель Гране любезно согласился меня научить[1122]. Нигде еще и сегодня в большей мере не принимается в расчет индивид, особенно его социальное бытие, нигде он не классифицируется более активно. Великолепные работы Гране открывают нам в Древнем Китае силу и величие институтов, близких институтам северо-запада Америки. Порядок рождений, ранг и игра социальных классов фиксируют имена, форму жизни индивида или, как говорят, его «лицо» (это выражение начинает распространяться и у нас). Его индивидуальность — это его мин, его имя. Китай сохранил архаические понятия. Но в то же время он отобрал у индивидуальности все признаки постоянства и неразложимости. Имя, мин — это коллектив, это нечто, доставшееся от других: это имя носил соответствующий предок, и оно так же перейдет к потомку нынешнего носителя. И когда философствовали, когда в некоторых метафизиках пытались выразить, что это такое, об индивиде говорили, что он смесь, состоящая из шен и куэй (еще два коллектива) в течение этой жизни[1123]. Даосизм и буддизм затем еще прошли через это, и понятие личности больше не развивалось.

Другие нации познали или восприняли идеи того же рода. Те из них, которые сделали из человеческой личности целостную сущность, независимую от всякой другой, кроме Бога, редки.

Наиболее важной из них является римская. Именно там, в Риме, на наш взгляд, возникла эта сущность.

Глава IV

PERSONA

В противоположность индусам и китайцам римляне или, лучше сказать, латиняне, вероятно, частично установили понятие личности (personne), название которой осталось латинским. В самом начале мы сталкиваемся с теми же системами фактов, что и предшествующие, но уже в новой форме: «личность» (“personne”) больше, чем факт организации, больше, чем имя или право на персонаж и ритуальную маску; она — фундаментальный факт права. В праве, говорят юристы, существуют только personae, res и actiones[1124]; этот принцип управляет еще разделением наших кодексов. Но этот результат — факт специфической эволюции римского права.

Вот как, не без некоторой дерзости, я мог бы представить себе эту историю[1125]. Несомненно, изначальный смысл слова — это только «маска». Разумеется, объяснение латинских этимологов, согласно которому persona происходит от per/sonare — названия маски, которая служит резонатором, усиливающим голос (актера), было придумано позднее (хотя и проводят различие между persona и persona muta, немым персонажем драмы и пантомимы). В действительности же это слово, вероятно, даже не от латинского корня; его происхождение считают этрусским, так же как и другие существительные на na (Porsenna, Caecina и др.). Мейе и Эрну (Dictionnaire Etymologique) сопоставляют его с плохо переданным словом farsu, а Бенвенист говорил мне, что, возможно, оно происходит от заимствования, сделанного этрусками из греческого πρόσωπον (perso). Как бы то ни было, даже материально институт масок и, в частности, масок предков, вероятно, имел основным очагом возникновения Этрурию. У этрусков была масковая цивилизация. Множество масок из дерева и обожженной глины (восковые утрачены), множество изображений спящих и сидящих предков, найденных при раскопках на территории обширного Тирренского королевства, не идут ни в какое сравнение с масками, найденными в Риме, Лациуме или в Великой Греции (впрочем, на мой взгляд, они чаще всего этрусские по фактуре).

Но если слово и институты изобрели не латиняне, то все же именно они придали им тот исходный смысл, который стал нашим собственным. Вот каким был этот процесс.

Вначале мы находим у латинян определенные следы институтов вроде клановых церемоний масок, живописных изображений, которыми актеры украшают себя в соответствии с носимыми именами. По крайней мере один из значительных ритуалов древнейшего Рима точно соответствует общему типу, четко выраженные формы которого мы описали. Это ритуал Hirpi Sorani, волков Соракты (Hirpi — наименование волка на самнитском языке[1126]). Irpini apellati nomine lupi, quem irpum dicunt Samnites; eum enim ducem secuti agros occupavere, учит Фест (93, 25)[1127].

Члены семей, носивших это звание, подходили по раскаленным углям к храму богини Феронии; они пользовались различными привилегиями, освобождались от налогов. Джеймс Д. Фрэзер уже высказывал предположение, что это остаток одного древнего клана, ставшего братством и носящего имена, шкуры, маски. Но более того, вполне вероятно, что мы сталкиваемся здесь с самим мифом о Риме. Acca Larentia, имя старухи, матери Лар[1128], чествуемой на ларенталиях (декабрь), — не что иное, как indigitamentum, тайное имя Римской Волчицы, матери Ромула и Рема (Ov., Fastes, 1,55 и сл.)[1129]. Клан, танцы, маски, имя, имена, ритуал. Согласен, что этот факт как бы расколот на два элемента: сохранившееся братство и миф, повествующий о том, что предшествовало самому Риму. Но оба составляют единое целое. Исследование других римских коллегий позволило бы выдвинуть другие гипотезы. В сущности, самниты, этруски, латиняне жили еще в атмосфере, с которой мы только что расстались: personae, масок и имен, индивидуальных прав на обряды, привилегии.

Отсюда до понятия личности — один только шаг. Вероятно, он был сделан не сразу. Я считаю, что легенды, подобные легенде о консуле Бруте и его сыновьях