Читать книгу - "Королева скандала - Джилл Пол"

было сделать укладку. Еще она постоянно болталась по магазинам на Пятой авеню. А в Англии в это время все жили на суточную норму продовольствия под еженощными бомбежками, так что с ее стороны все это выглядело не очень-то хорошо.

— Ох, могу себе представить! — согласилась Рэйчел, состроив гримасу. Она ненадолго умолкла, а потом спросила: — Как ты думаешь, она когда-нибудь виделась с Дианой?

— А почему ты спрашиваешь? — насторожилась Сьюзи.

— Я читала, что она была на похоронах Уоллис, и я знаю, что после смерти Эдуарда между Уоллис и королевской семьей произошло некоторое потепление отношений. Тогда она была уже безобидной старой вдовой с неважным здоровьем. Мне просто стало интересно…

Поколебавшись, Сьюзи ответила:

— Да, Диана была с ней знакома. Чарльз представил их друг другу в 1981 году во время поездки в Париж, когда они с Дианой были только помолвлены. К тому времени Уоллис уже страдала деменцией и едва говорила. Она жила в своем сумрачном мире за закрытыми ставнями, и разве что сиделки приходили к ней. — Сьюзи отрезала ломтик сыра бри и положила на хлеб. — Диана ее очень жалела и потому всегда навешала при первой возможности, когда бывала в Париже. Такой уж она была: если кому-то изменяла удача, Дач всегда оказывалась рядом, готовая поддержать.

— Боже! — Рэйчел была поражена. — Она никогда не рассказывала об этом прессе. Я уверена, что запомнила бы, если бы такое сообщали.

— Ты права, если бы пресса прознала о дружбе этих двух женщин, бросивших вызов династии Виндзоров, у репортеров был бы счастливый день. Ты можешь себе представить? — Сьюзи даже развеселилась от этой мысли.

— Это удивительно. Я недавно говорила Алексу, что им было что обсудить. — Рэйчел решила рискнуть и задать вопрос, который, по-видимому, огорчил Сьюзи во время интервью, и потому внимательно наблюдала за реакцией собеседницы. — Нам обоим показалось странным, что Диана решила съездить на виллу Виндзор в день своей смерти. Как ты думаешь, они с Доди действительно рассматривали возможность поселиться там?

— Нет, ни в коем случае, — с негодованием отвергла предположение Сьюзи. — Она считала это место печальным. «Там полно старых призраков», — говорила она мне.

— Может, Доди пытался переубедить ее?

— Ты ее не знала, — сказала Сьюзи, отодвигая тарелку с недоеденным ужином. — Диана была очень веселой, энергия просто била у нее через край, и, конечно, в ней была изрядная доля озорного юмора. — На лице Сьюзи проступила легкая полуулыбка, ясно говорившая, что она вспомнила какой-то анекдот из жизни, которым не собиралась ни с кем делиться. — Она бы ни за что не согласилась жить в музее.

— Как, по-твоему, что бы она еще сделала, будь она жива? — спросила Рэйчел. — Ее только начали воспринимать серьезно за ту работу с противопехотными минами. Может быть, она бы стала послом ООН или что-нибудь в этом роде?

— Она бы изменила мир, — твердо сказала Сьюзи. — У меня нет в этом никаких сомнений.

Глава 37

Брайтон. 22 октября 1997 года

Вернувшись в Брайтон, Рэйчел перенесла одежду Сьюзи из машины в квартиру и разложила ее на спинке дивана. Наряд от Мейнбохера она повесила на мягких плечиках в дверном проеме и стала рассматривать искусный крой и безупречные швы.

У нее было несколько справочников по истории моды, и в одном из них даже имелись фотографии, иллюстрировавшие разные стили, которые появлялись в журналах «Vogue» в разные годы. Рэйчел нашла в оглавлении Мейнбохера и, как она и предполагала, обнаружила десятки посвященных ему статей. Она просматривала их одну за другой, и в разделе, посвященном 1934 году, увидела тунику с юбкой — тот самый наряд — на Уоллис Симпсон. Рэйчел присмотрелась к линиям цветочного орнамента, и они оказались идентичными. Это была вещь из осенней коллекции дизайнера, вдохновленной Востоком.

«Могло ли случиться так, что этот наряд принадлежал Уоллис?» — думала Рэйчел. Его размер вполне мог бы подойти миссис Симпсон. Рэйчел решила написать по электронной почте Ричарду и спросить его мнение, потому что в том случае, если это предположение подтвердится, Сьюзи могла бы выручить за него значительно больше на аукционе, чем в «Забытых мечтах».

Она дождалась, пока загрузится компьютер, и зашла в электронную почту.

«Привет, Рич! — напечатала она. — Я только что разжилась вещами, среди которых есть Мейнбохер 1934 года: туника с розовым принтом в китайском стиле и юбка той же расцветки.

В моем воговском альбоме есть изображение Уоллис Симпсон в таком же наряде. Ты не знаешь кого-нибудь в главном офисе компании, кто мог бы сказать, принадлежали эти вещи Уоллис или нет?»

В тот вечер Рэйчел пыталась дозвониться Алексу в Париж, чтобы рассказать ему, как прошел день, но постоянно слышала только сообщение автоответчика. Даже в одиннадцать вечера, когда он должен был находиться в номере отеля, из телефонной трубки раздавалось раздражающее «не могу ответить на ваш звонок». Ей ужасно не хотелось ложиться спать, не поговорив с ним. Это было одно из их правил. Когда бы ни случалось им расставаться, вечером перед сном они всегда беседовали. Если даже его мобильный заблокировали из-за отрицательного баланса, он должен был позвонить ей по телефону в номере отеля. А она сама не могла связаться с ним, потому что он не сказал ей, где остановился.

Едва проснувшись на следующее утро, она снова позвонила Алексу на мобильный. На сей раз он ответил, но сказал, что бежит на встречу. На фоне были слышны звуки уличного движения и его шаги по тротуару.

— Я вернулся поздно и не захотел будить тебя, — произнес он тоном, который даже отдаленно не напоминал извиняющийся. Она думала признаться, что едва смогла заснуть, поскольку волновалась, что с ним что-то случилось, но потом ей показалось, что это прозвучит чересчур истерично. Поэтому она сказала:

— Ничего страшного, милый. Хорошего тебе дня.

И он почти сразу резко отключился, потому что добрался до места назначения.

Этот разговор привел Рэйчел в уныние. Казалось, что Алекс отдаляется от нее с каждым днем, и она не представляла, как удержать его, когда он работал так подолгу. Им было необходимо побыть вместе, расслабиться, чтобы никто не мешал, но когда они смогут позволить себе так провести время, было сложно сказать. Возможно, когда-нибудь в следующем году.

Она попробовала подбодрить себя, надев любимый наряд: платье 1940-х годов с принтом, изображавшим водоросли в бледно-серых и синевато-серых облачках и ярко-розовых тропических рыбок, плывущих сквозь подводную растительность. Она дополнила платье ярко-розовым кардиганом и туфлями с открытым носком, не обращая внимания на тучи,