Читать книгу - "Королева скандала - Джилл Пол"

«Я думаю, что действительно всячески развлекаю его, — писала она. — Я его веселю, и мы танцуем, но рядом всегда крутится Эрнест, и поэтому все безобидно». Для пущего убеждения она добавила: «Принцу, безусловно, нравится моя компания, но он совершенно точно в меня не влюблен».

Мэри верила, что подруга не лжет, даже когда Уоллис поехала в свите принца в Биарриц в отпуск на несколько недель, а Эрнест остался в Лондоне. Тетя Бесси поехала в сопровождении, но Мэри с трудом верилось, чтобы она как-то воспрепятствовала зарождающимся романтическим отношениям.

Вернувшись осенью в Америку, Бесси позвонила Мэри. Она была ужасно встревожена тем, что видела во время поездки.

— Он ходит за Уоллис, как ручная собачонка, — сказала она. — У него даже выражение лица как у болонки. Эти его глаза с мешками. Я была в ужасе от того, насколько сильно он растерял собственное достоинство. И это ведь мужчина, который в один прекрасный день должен стать королем Англии!

— А как реагирует на такое низкопоклонство Уоллис? — спросила Мэри.

— Хмм… Ты знаешь ее не хуже меня. Она всегда рада дорогим подаркам, а взамен жалует принцу безраздельно все свое внимание, когда они вместе. Правда, однажды я видела, как она пряталась от него утром, потому что больше не могла выносить его ребяческие капризы. Она скользнула за перголу и укрылась листвой! Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос и не выдать ее.

— Боже, не посчитает ли принц предательством, что она имеет дерзость отказываться от его милости? — забеспокоилась Мэри. Уоллис плела сложную паутину.

Я боюсь, что моя племянница сильно рискует остаться в конечном итоге либо без мужа, либо без принца. Гордости Эрнеста, конечно, будет нанесен существенный урон, прежде чем он поставит ей самые жесткие условия. А как безжалостно принц обошелся с Тельмой, когда она стала ему не нужна, ты сама видела. — Она сделала паузу, чтобы подчеркнуть значимость своих слов. — Уоллис должна остерегаться подобной судьбы, и даже гораздо худшей, потому что Тельма хотя бы могла рассчитывать на деньги Вандербильтов.

После этого разговора у Мэри остались смешанные чувства. В глубине души она гордилась тем, что женщине, которая была ее лучшей подругой уже больше двадцати лет, удалось покорить сердце принца. Досадно, что он оказался недостаточно мужественным и не являлся человеком большого ума и сообразительности, однако это все равно было большим событием.

А бедный Эрнест вынужден просиживать многие вечера с этой парочкой, лицезреть раболепное преклонение и не сметь при этом кого-то осуждать. Как скажешь принцу: «Руки прочь от моей жены, сир»? Тем более если сама она это поощряет.

* * *

В октябре 1934 года мать Мэри все-таки умерла, получив благословенное облегчение после долгих мучительных недель морфинового полузабвения, не избавлявшего ее, однако, от раздиравшей тело жестокой боли. Уоллис написала Мэри, убеждая ее сразу же приплыть в Саутгемптон и остаться с ними столько, сколько захочет, чтобы они могли поухаживать за ней. «Ты помогла мне, когда умерла моя мама. Так позволь, пожалуйста, поддержать тебя сейчас», — умоляла она.

Несмотря на оставшуюся от предыдущей поездки настороженность, Мэри страстно желала встретиться с Уоллис и Эрнестом, а также окунуться в спасительные радость и веселие, так не свойственные жизни рядом с тяжело больным человеком. Мэри отправилась в плавание на «Мавритании» и по прибытии в Саутгемптон уже знала, где сесть на поезд, чтобы ехать дальше. Она сама наняла один из кебов, стоявших друг за другом на вокзале Ватерлоо. «Брайнстон-Корт, пожалуйста», — сказала она водителю, довольная собой за то, что со всем справилась.

Было шесть тридцать вечера — время коктейлей в доме Симпсонов, и Мэри уже не терпелось выпить стаканчик чего-нибудь пьянящего. Обычно в холле всегда был слышен гомон голосов. А в этот раз, когда горничная принимала у нее пальто и шляпку, до нее доносился только приглушенный разговор. Мэри открыла дверь, и ее взору предстали Уоллис, Эрнест и принц Уэльский. Они сидели тесным кружком возле камина с бокалами в руках.

Эрнест вскочил на ноги и пошел встречать Мэри:

— Ты это сделала! Отлично, дорогая моя.

Уоллис тоже подошла, обняла подругу и повернулась к принцу:

— Дэвид, ты же помнишь мою старую школьную подругу?

Мэри с запозданием вспомнила о реверансе. Может, она должна была сделать его, войдя в комнату? И с каких это пор Уоллис зовет его Дэвидом?

— Добро пожаловать в Англию, — произнес принц, — и на наш уютный коктейльный вечер.

Эрнест подвинул стул и подал Мэри бокал, не спрашивая о том, что она будет пить. Она пригубила напиток и, к своей радости, обнаружила, что он вспомнил о ее любимом коктейле с джином и лимоном.

— Ваш путь был не слишком тяжелым? — поинтересовался принц, прикуривая сигарету. — В октябре бывает очень ненастно.

— Меня укачивает даже в мертвый штиль, — ответила Мэри. — Единственное, что мне в такие моменты помогает, это джин.

— Не лишился ли алкоголь своего романтического ореола после отмены сухого закона? — полюбопытствовала Уоллис. — Тебе пришелся бы по вкусу бывший раньше нелегальным ресторан «21», Дэвид. Прежде чем ты мог войти туда, швейцар рассматривал тебя в глазок, а если бармен подозревал, что начинается полицейская облава, он нажимал кнопку, барные полки сдвигались, и бутылки с силой грохались в специальный желоб.

Пока Уоллис говорила, принц не сводил с нее глаз.

— Это заведение теперь закрылось? — спросил он у Мэри.

— Вовсе нет. Оно существует. К тому же попасть туда теперь стало значительно легче, и разбивать вдребезги свои товарные запасы им уже не приходится.

Принц осушил свой бокал и протянул его Эрнесту:

— Можно мне еще, старина? Ты потрясающе смешиваешь мартини.

Эрнест уже начал вставать, но тут Уоллис положила ладонь на руку принца в сдерживающем жесте.

— Всё, всё, Дэвид, — проговорила она. — Одного достаточно. За ужином будет еще вино.

К великому удивлению Мэри, принц безропотно откинулся назад. Если бы так просто было с Жаком!

Когда ужин был подан, они прошли в столовую, где стоял огромный стол с мраморной столешницей. На одной стороне стола был сервирован ужин на четверых.

— У нас сегодня детская еда, — объявила Уоллис. — Блюдо под названием «Пастуший пирог».

За трапезой принц вытягивал из Мэри смешные истории из юности Уоллис, и она рассказала ему о том, как ученицы школы «Олдфилде» нажили себе неприятности из-за того, что писали письма мальчикам, и как у Уоллис первой появился собственный кавалер. Принц негромко посмеялся над услышанным, и уже сильнее, когда Мэри поведала о том, как они потешались над школьным девизом о кротости и учтивости.

— Вы не могли