Читать книгу - "Закат и упадок средневековой Сицилии: политика, религия и экономика в царствование Федериго III, 1296–1337 гг. - Клиффорд Бэкман"

Несмотря на видимость, подчеркнули члены комиссии, это решение не опровергало папские суждения, а скорее, представляло собой воплощение в жизнь положений буллы. Климент V умер в апреле, а безнадежный раскол в Коллегии кардиналов оставил Святой Престол вакантным на следующие два года. Таким образом, сицилийская комиссия представлял тех самых церковных начальников, о которых говорилось в булле Exivi de paradiso и по чьему решению, в отсутствие действующего Папы, должна была решаться судьба спиритуалов. "Принимая этих бедных католиков на нашей земле, беглецов, которые спасаются от незаслуженных нападок и преследований, мы не оскорбляем ни Бога, ни Церковь; мы не умаляем религиозного учения блаженного Франциска, не вызываем недовольства ни у кого из католических верующих и не делаем ничего, что можно было бы обоснованно опровергнуть"[456]. Поскольку спиритуалы всего лишь придерживались правила, уже санкционированного Святым Престолом, и поскольку Вьеннский Собор не только не осудил догматы спиритуалов, но даже одобрил один из пунктов их общей программы (а именно, обучение миссионеров арабскому и ивриту), не могло быть иного выбора, кроме как их принять.

Двухлетняя вакансия в Авиньоне дала монахам временную передышку и предоставила решению сицилийской комиссии шанс остаться неоспоренным. Новые протесты поступали от основной фракции францисканцев оставшихся на континенте, когда все новые группы евангелистов воспользовались отсутствием Папы, чтобы присоединиться к тем, что уже действовали на Сицилии, но эти протесты были попросту проигнорированы[457]. Спиритуалы развернули проповедническую деятельность основном в двух восточных валли, распространяя свои идеи среди бедных иммигрантов с запада острова. В Валь-ди-Мазара, за исключением самого Палермо, евангелическая деятельность была сравнительно слабой. Но в целом, на острове были построены новые церкви и школы, прочитано больше проповедей о бедности, больше греков, мусульман и евреев обращено в христианство, и Федериго снова задумался о возможной миссии в Тунисе.

Но избрание Иоанна XXII в 1316 году принесло быстрые перемены[458]. Его первый натиск был на удивление сдержанным и представлял собой вежливое письмо, в котором он сокрушался о том, что духовные споры замутняют христианскую жизнь, и просил сицилийцев помочь залечить раны нанесенные Церкви[459]. Но Папа был полон решимости. Делегация спиритуалов с французского Юга, прибывшая в Авиньон, чтобы объяснить свое учение, получила отказ в слушании дела и была заключена в тюрьму. В итоге четверо монахов из состава делегации были сожжены на костре. По мере нарастания напряженности становилось очевидным, что с доктринальным решением о бедности больше нельзя затягивать. Но Иоанн XXII, как с удовольствием отмечали его недоброжелатели, не имел формального богословского образования, что делало маловероятным то, что он вскоре сможет вынести достаточно обоснованное решение, которое всеми будет принято. Тем не менее Папа взялся за интенсивное изучение доктринальных вопросов[460], а тем временем оказывал разнообразное давление на сицилийцев, чтобы убедить их отказаться от поддержки монахов-мятежников, включая длинную серию писем-убеждений, обращений к Хайме, угроз военной расправы и эффективную кампанию по привлечению к помощи епископов-антироялистов Сицилии, в частности Леонардо Фиески из Катании и Джованни из Липари-Патти[461]. 15 марта 1316 года Папа написал язвительное письмо Федериго, требуя немедленного ареста всех спиритуалов находящихся на острове, будь они тосканского или иного происхождения, поэтому можно предположить, что некоторые из монахов, бежавших на Сицилию, могли быть родом с французского Юга, поскольку эта область и Тоскана были в то время двумя главными центрами спиритуализма, и что беглые монахи уже обзавелись на Сицилии приверженцами[462]. Нет никаких свидетельств дальнейшего бегства евангелистов на остров после этого момента, поэтому вполне возможно, что действия Иоанна возымели желаемый эффект, хотя и не привели к выдаче тех монахов, которым уже было предоставлено убежище.

Однако к осени 1317 года Иоанн XXII начал интенсивно изучать догматы бедности, он подготовил к обнародованию три буллы, которые навсегда изменили ситуацию как для Сицилии, так и для всей Европы: Quorumdam exigit (октябрь 1317 года), Sancta Romana (декабрь 1317 года) и Gloriosam ecclesiam (январь 1318 года)[463]. Эти заявления, даже если они по-прежнему избегали мучительного вопроса о бедности клириков как таковой, в значительной степени урегулировали этот вопрос, обязав повиноваться Святому Престолу как неизменному арбитру францисканского правила. Как писал Иоанн XXII: "Бедность важна, но единство важно еще больше, а послушание — величайшее благо… ибо первое касается предметов, второе — смертной плоти, а третье — ума и духа"[464]. Противодействие Церкви радикальным францисканцам, хотя и не касалось их доктрин, теперь имело силу порицания, иными словами, если учение спиритуалов прямо не было объявлено еретическим (это было сделано только в ноябре 1323 года, в булле Cum inter nonnullos), то упорство в его практике, несмотря на папские приказы об обратном, теперь могло быть осуждено не просто как церковное непослушание, но как ересь[465]. В частности, булла Quorumdam exigit утвердила уникальный и всеобъемлющий авторитет Церкви в определении бедности клириков, как добродетели, так и практики; булла Sancta Romana осуждала различные непокорные группы "меньшие братья или братья бедной жизни или босоногие или бегины", независимо от того, состояли ли они из принявших обет монахов или терциариев, которые откололись от основного ордена францисканцев; и наконец булла Gloriosam ecclesiam впервые порицала некоторые апокалиптические взгляды евангелистов, в частности, о предстоящем пришествии Антихриста (или, по мнению некоторых, его уже состоявшемся пришествии в лице самого Иоанна XXII)[466]. Из этих трех булл последняя была направлена непосредственно против тоскано-сицилийской фракции, чьи апокалиптические убеждения достигли наибольшего радикализма. Иоанн XXII выделил четыре основные ошибки в их верованиях, которые в совокупности были равносильны ереси: отдельное существование "плотской церкви" и "духовной церкви" борющихся за господство над христианством; отрицание духовного авторитета и церковной юрисдикции Римской церкви; утверждение, что таинства, совершенные священником погрязшем в смертном грехе, лишены благодати; и убеждение, что только братья-спиритуалы представляют собой идеал евангельского совершенства. "Все это, я признаю частью ересью, частью безумием, а частью чистой ложью, и осуждаю как вещи, подлежащие прямому проклятию", — постановил Папа, после чего приказал сицилийским клирикам и правительству немедленно арестовать и экстрадировать монахов[467].

После этого сицилийцы мало что могли сделать, по крайней мере официально. Теперь, когда Авиньон наконец-то издал официальный указ относительно учения спиритуалов, они заявили о своей готовности подчиниться. Более того, они даже предвосхитили решение Святого Престола. В мае того же года в Мессине был созван Парламент, и высшее духовенство воспользовалось этим, чтобы объявить о перемене своего мнения в отношении поддержки спиритуалов. По их словам, защищать традиционные церковные права — это одно дело, а выступать против провозглашенных церковью доктрин — совсем другое. Как пишет один из очевидцев: "знатные люди в Мессине сказали (королю), что готовы вынести за него все, кроме клейма еретиков". Обвинение в ереси, если бы оно прозвучало, вызвало бы крестовый поход