Читать книгу - "Излом необъявленной войны. Первая чеченская - Геннадий Тимофеевич Алехин"

состоялась весной 1995 года в селении Новые Атаги в большом доме местного авторитета Резвана. А свели переговорщиков начальник штаба мотострелкового полка майор Сергей Чепусов (он был хорошо знаком с Масхадовым по службе в Советской армии) и «сводня» с чеченской стороны по имени Иса.

Рассказывает генерал Г. Трошев: «Меня уполномочили предъявить следующие требования:

1. Незамедлительное прекращение боевых действий.

2. Обмен всеми убитыми и пленными.

3. Сдача оружия.

4. Вывод войск с территории Чечни на административную границу.

Во время переговоров Масхадов всё время смотрел вниз, на свои руки. Было заметно, что они слегка тряслись. Скажет два-три слова и опускает голову. Нервничал. Я сразу довёл до сведения „переговорщиков“, с какой целью прибыл. Масхадов по первому вопросу ответил утвердительно. Мол, прямо сейчас дадим команду: остановить боевые действия. И тут же спросил: „А ты в состоянии дать команду на прекращение огня?“ Я ответил: „Да, в состоянии. У меня такие полномочия есть“. И по второму вопросу договорились без проблем. Что касается третьего пункта, то Масхадов был категорически не согласен. Требовал: вначале вы выведите войска, а потом мы, мол, сами организуем сдачу оружия… Так и не смогли мы тогда обойти этот камень преткновения.

Через несколько дней вновь встретились. Теперь, кроме Масхадова, присутствовали Ширвани Басаев (брат Шамиля) и Мовлади Удугов. Мы друг друга проинформировали об обмене убитыми и ранеными.

Затем Масхадов мне говорит: „Геннадий, мы с тобой военные люди, мы можем договориться не стрелять друг в друга, обменяться пленными и ранеными. Но вывести войска и сдать оружие – нет, это не наш с тобой уровень“…

Последняя встреча с Масхадовым проходила в начале апреля. Сначала обменялись мнениями официально за столом переговоров, затем уединились и часа два беседовали с глазу на глаз.

– Я советский офицер, – говорил Масхадов. – Воспитывался в советских традициях… Но как вы могли в мирное время прийти в Чечню и убивать народ?

– Нет, Аслан, я пришёл не лично с тобой бороться, не с народом и даже не с Дудаевым, а с теми бандитами, которые взялись за оружие. Где ты видел, чтобы в мирной стране вооружённые люди собирались в банды и безнаказанно грабили и убивали других?

Мы долго спорили, потом разговор зашёл о семьях. Аслан рассказал о своей жене, детях…

– А как отреагировал Дудаев на наши с тобой переговоры? – поинтересовался я.

– А никак. Он даже не спросил, о чём мы с тобой говорили… Думаю, ни ему, ни Ельцину не нужен мир…»

26 апреля 1995 года президент Б. Ельцин подписал указ «О дополнительных мерах по нормализации обстановки в Чеченской республике». Военные понимали, что объявление моратория носило чисто политический характер. Страна готовилась к празднованию 50-летия Великой Победы. В Москву прибывали многочисленные зарубежные делегации. Соответствующие приказы о прекращении огня поступили и в войска группировки. Причём ещё за неделю до президентского указа.

Мораторий соблюдали все, кроме боевиков. Гибли наши солдаты и офицеры, гибли лояльные к нам чеченцы из числа мирных жителей. Дудаевцы использовали передышку в своих целях. Они перегруппировывали свои силы, пополняли отряды продовольствием и оружием. Словом, достигнутые успехи федеральных войск в предгорьях и горах таяли прямо на глазах.

Поэтому весь ход войны принимал странный, противоречивый и непоследовательный характер. Политическое руководство страны непрерывно отдавало весьма туманные и даже странные указания военному командованию: использование военной авиации перемежалось с запретами на полёты, продвижение войск не раз внезапно тормозилось согласно устным приказам из Москвы, как правило, телефонным звонкам из администрации президента. Высокие чины всегда ссылались на указания Б. Ельцина или премьера В. Черномырдина.

Военные справедливо требовали свободы действий для уничтожения бандитов, дабы принудить их к миру, как принято сейчас говорить. А политические интриганы в Москве гудели в оба президентских уха о необходимости переговоров. Военные уже чувствовали, что война принимает с каждым днём всё более вязкий, затяжной характер, превращается в подобие партизанской войны, при которой эффективность войск резко падает. А политики – «миротворцы», без конца фабриковавшие различные варианты мирных решений, не могли найти способа обойти камень преткновения: отказ Дудаева от любых переговоров, кроме признания полного суверенитета и независимости Чечни от России. На это даже Б. Ельцин пойти не мог.

Другими словами, говорильня вокруг поиска мирных решений конфликта, зачастую пустая и бессмысленная, превращалась в то, что называется в народном фольклоре: «толочь воду в ступе» или «вить верёвку из песка».

Тем не менее при всей этой чехарде замирений и переговоров войска, когда сверху давали добро, продолжали весьма успешно действовать в горах. В начале лета 1995-го основные населённые пункты и дороги оказались под контролем российской армии. 5 июня был взят районный центр Ведено, а через неделю – Шатой и Ножай-Юрт. Казалось, что бандформирования терпят сокрушительное поражение и война подошла к концу. И тут случился Будённовск. Подробнее об этом речь пойдёт в следующей главе.

Дерзкий рейд Ш. Басаева в Ставропольский край с захватом больницы в Будённовске резко изменил ситуацию. И снова не в пользу военных. Начались бесконечные и, по сути, безрезультатные переговоры при участии прибывшей в Чечню комиссии ОБСЕ под руководством Т. Гульдиманна. Так, 30 июля 1995 года в Грозном делегация правительства РФ и представители боевиков подписали Соглашение по мирному урегулированию. Это была своего рода репетиция Хасавюртовского мира. Впервые российское руководство давало согласие на сотрудничество с Дудаевым в деле создания так называемых отрядов самообороны, которые должны были формироваться на паритетной основе и обеспечивать поддержание порядка и контроля за разоружением незаконных вооружённых формирований и отдельных граждан. Подписали также блок документов, относящихся к военной сфере. Например, механизм добровольной сдачи боевой техники и вооружения боевиками, освобождение пленных, а затем и вывод с территории республики частей и подразделений федеральных войск.

Однако подобные заигрывания с боевиками привели к удручающим результатам, когда все прежние достижения российской армии были сведены практически к нулю: за время действия этого моратория боевикам из разрозненных и деморализованных отрядов удалось сколотить крупные группировки, пополнить их добровольцами. Люди в горах вновь взялись за оружие.

Мне не раз доводилось наблюдать за тем, как происходила сдача оружия в горных районах. Несли в основном что-нибудь старое и неисправное. А позже мы узнавали, что боевики этот процесс сдачи оружия использовали с максимальной выгодой для себя, ведь местные жители за каждый сданный ствол получали деньги. Затем доверенные люди боевиков покупали на рынках новые автоматы.

В дурацком положении (иначе не назовёшь!) находились российские солдаты и офицеры. На время переговоров им строжайше запрещалось реагировать на вооружённых чеченцев. А боевики снова рассредоточивались по всей территории Чечни. Сам наблюдал