Читать книгу - "Излом необъявленной войны. Первая чеченская - Геннадий Тимофеевич Алехин"

Рассказывает генерал В. Булгаков: «План утверждал генерал Трошев. Вначале он запретил высадку десанта. Я понимал его сомнения. Солдаты были подготовлены слабо, офицеры не имели опыта в горах, где и автомат может стать грозным средством ПВО. Всё это чревато последствиями весьма неприятными. Но ничего не поделаешь – приходилось рисковать. После ряда доводов, ещё раз изучив обстановку, Трошев согласился с нашим мнением. Во-первых, высадка десанта прошла как на показательных учениях, по всем требованиям военной науки, что вызвало шок и панику в стане бандитов. Они поняли, что десант пойдёт сверху. Поэтому боевики, бросив Ведено и опорный пункт в районе Элистанжи, помчались по дороге в сторону Октябрьского, попадая под удары авиации, артиллерии и десанта. Кто успел – выскочил, кто не успел – в кущи отправился. Во-вторых, десант сделал бросок на Ведено после того, как обеспечил выход на хребет морских пехотинцев под командованием генерал-майора Холода и вместе с ним перерезал важную дорогу на Ведено – Шатой.

Пленные боевики признавались, что основной удар они ждали по Шатою, поэтому туда стягивали дополнительные силы. Но у селения Агишты их связала боями морская пехота, а у входа в ущелье на Веденском направлении – 506-й полк. И тыл боевиков оказался оголённым».

3 июня 1995 года древняя столица Чечни (кстати, родовая вотчина братьев Басаевых) перешла под контроль федеральных войск.

А затем был Шатой. Дорогу, ведущую к этому населённому пункту, боевики заминировали. Решили вновь использовать обходной маневр. Нашли малоприметную лесную дорогу. Булгаков нашёл на карте. Пешком по ней можно было пройти. Но как технику тянуть? Расширили тропу: начальник инженерной службы 166-й бригады подполковник Анатолий Степанов и его подчинённые сделали, казалось бы, невозможное. Трудились и днём, и ночью. Вырубали скальный грунт, подсыпали камни, укладывали брёвна. Сапёры расширили лесную тропу. Через несколько дней дорога могла вместить бронированную технику и вооружение. По ней можно совершать марш. А чтобы боевики не догадались о замыслах командования группировки, сымитировали активные действия. Небольшой рейдовый отряд двинулся вдоль реки. По нему открыли шквальный огонь, но солдаты и офицеры подразделения стояли насмерть, выполняя задачу привлечь на себя основные силы дудаевцев.

Словом, про эту лесную дорогу боевики не вспоминали. А федеральные войска скрытно, ночью перебросили по дороге основные силы. Буквально на руках перетащили технику и вооружение. Десантники и пехота вынырнули из леса и ударили в тыл боевикам. Снова паника и бегство воинов Аллаха. О реальном сопротивлении в горной войне со стороны бандформирований не могло быть и речи. Тем, кто остался в живых, путь был один – Итум-Кале и грузинская граница. И тут, как гром среди ясного неба, поступила коварная и предательская команда: «Стой!»

Вот как рассказывает о той ситуации в своей книге «Моя война» генерал Г. Трошев: «Кое-что разъясняет перехват разговора Масхадова с одним из полевых командиров. Последний сообщил, что его отряды больше не могут сдерживать русских. „Выручайте срочно!“ Масхадов ответил буквально следующее: „Продержись до девяти утра. Всё будет нормально. Мы договорились: объявят мораторий“. Ни я, ни Куликов не знали ещё о предстоящем событии, а Масхадов уже знал! Вечером на меня вышел начальник Генштаба генерал М. Колесников и сообщил, что в адрес А. Куликова послана шифротелеграмма, предписывающая прекратить применение авиации. Я связался с Куликовым: „Анатолий Сергеевич, как же так?“ Он тоже опешил: „Как прекратить? Люди же ведут бои в горах!“ Одновременно с ним выходим на Колесникова. „Что я могу сделать? – слышим в ответ. – У меня на столе приказ верховного главнокомандующего. Вам его уже послали“.

Действительно, после полуночи получаем приказ, снова выходим на Москву, пытаемся объяснить ситуацию. Бесполезно!

На следующий день после взятия Шатоя состоялась очередная встреча Масхадова с представительной делегацией федерального центра (Каримов, Зорин, Месарош и Паин)».

Генералы не унимались. Они как никто понимали, что сейчас в горах решается судьба всей боевой операции, да и всей войны, пожалуй. Только в Москве этого не понимали. Не хотели понимать! Ни понимать, ни слушать доводы военных не хотели! В то время в Кремле царили совсем другие настроения.

Ночью, после получения приказа о прекращении боевых действий, дозвонились аж до Виктора Черномырдина. С ним генерал Куликов разговаривал. Но председатель правительства был непреклонен: «Это решение верховного. Ваше дело – выполнять приказ».

Тем не менее Куликов приказывает не отменять операцию. Войска подавляют сопротивление в горах огнём артиллерии. Авиацию уже не применяют, чтобы не дразнить гусей. И всё же Москва дожимает Куликова…

На следующее утро федеральные войска останавливаются. Но нескольких часов игнорирования указаний сверху хватило, чтобы закрепиться на выгодных рубежах.

Строптивыми и дерзкими действиями командного состава группировки в столице остались явно недовольны. Вскоре под удобным предлогом генералов вынудят покинуть Чечню. Анатолий Куликов будет назначен министром внутренних дел. Владимир Булгаков, Сергей Макаров, Владимир Шаманов станут слушателями Военной академии Генерального штаба. Геннадия Трошева «привяжут» исключительно заботами образованной 58-й армии. Вряд ли кто верил (и в первую очередь сами генералы) в случайные совпадения. Было очевидно: под предлогом повышения по служебной карьере отодвигали в сторону неугодных и строптивых.

Вспоминает генерал В. Булгаков: «Уже было взято Ведено. Был взят Шатой. У них нарушено было полностью всякое управление. Бандиты были деморализованы. Они уже не предпринимали боевых действий. Они просто убегали в сторону Грузии. И если бы нас тогда не остановили в районе Борзоя и разрешили бы дойти туда, до Итум-Кале и дальше – к государственной границе, с бандитами мы покончили бы ещё там, в горах».

Рассказывает генерал Г. Трошев: «Мы не знали, что нас может подстерегать ещё один враг. Это те моратории, которые объявляло наше политическое руководство, не согласовывая эти вопросы с нами. А если называть вещи своими именами, получилось откровенное предательство. Перед военными даже никто не извинился за публичное унижение».

…14 июня случился Будённовск. О добытой пóтом и кровью победе в горах можно было забыть.

Глава 2. Чехарда

На протяжении всей чеченской кампании в той или иной форме возникал вопрос о переговорах между воюющими сторонами. Предпринимались попытки (временами успешные) создать обстановку для их проведения.

В начале первой чеченской войны инициативу проявляли военные. Например, генерал Г. Трошев несколько раз встречался с А. Масхадовым. В то время Геннадий Николаевич командовал группировкой «Юг», а Масхадов являлся начальником главного штаба всех бандформирований Чечни. Оба заранее уведомили своих начальников – П. Грачёва и Д. Дудаева, получив добро на встречу.

Она