Читать книгу - "Закат и упадок средневековой Сицилии: политика, религия и экономика в царствование Федериго III, 1296–1337 гг. - Клиффорд Бэкман"

Король был заинтересован и в епископате, но имел еще меньше возможностей влиять на престолонаследие епископств, чем папство. Теоретически, обладая легатской властью, на которую сицилийские монархи претендовали с XI века, Федериго мог бы претендовать и на право самому назначать и утверждать епископов, но его власть над королевством была слишком слабой, чтобы позволить себе даже такую попытку[395]. Вместо этого король отстаивал право духовенства на выборы епископов. Так, когда в 1305 году каноники Монреале избрали Арнольдо де Рассако, но их выбор был отвергнут, а сами они отлучены от Церкви разгневанным Бенедиктом XI, Федериго вмешался и провел переговоры напрямую с Авиньоном. Бенедикт XI отказался уступить, но сицилийцы стояли на своем. Более миролюбивый Климент V отказался от противостояния, признал Арнольдо и отменил наложенное Бенедиктом XI отлучение от Церкви[396]. Но у Федериго была и другая причина поддержать Арнольдо, поскольку тот ранее служил королевским казначеем и советником. Поэтому есть соблазн рассматривать энергичное отстаивание королем его кандидатуры как еще один пример политического или личного долга, который необходимо было оплатить[397].

Если назначения были не в его власти, то король все же мог влиять на экономику и юрисдикцию епархий другими способами, самым важным из которых было восстановление церковных привилегий. Церковники единодушно приветствовали участие короля в этом деле и даже стали ожидать это как негласную цену за свою поддержку. Ведь он, в конце концов, обещал. В Кальтабеллотте было решено, что Федериго вернет сицилийским церквям все владения и привилегии, которыми они обладали до 1282 года, что король и подтвердил торжественным указом сицилийскому примасу в августе 1303 года:

Я обещаю, что распоряжусь о выделении каждой церкви и каждому прелату, ныне живущему на Сицилии и на указанных островах, всех владений, прав и имущества — как в Сицилии, так и на указанных островах, — которыми эти церкви и прелаты владели со времен блаженной памяти короля Карла (отца нынешнего Карла) до того времени, когда сицилийцы восстали против указанного Карла. И Я сделаю это в течение одного месяца с того дня, когда мне или моим представителям будет предоставлен надлежащий подсчет указанных городов, земель, замков, вилл, домов и других укрепленных мест, существующих в указанных землях Сицилии и на прилегающих к ней островах, которыми владела Церковь от указанного сеньора Карла или кого-либо от его имени (как они были определены выше)… Поэтому Я приказываю тебе, Леонардо д'Инчиза, рыцарю и юстициарию Валь д'Агридженто, чтобы ты произвел подсчет всех владений, прав и имущества Палермской церкви — как на землях и территориях, находящихся под твоей юрисдикцией, так и на других землях и территориях Сицилии — вместе со всеми ее правами, в отношении срока действия этой упомянутой хартии[398].

Этот акт демонстрирует определенную изворотливость со стороны Федериго. Ему нужно было заручиться поддержкой духовенства, но он явно не мог позволить себе сделать это за счет отчуждения земель баронов — а ведь именно бароны, в первую очередь, присвоили церковное имущество и земли. Чтобы вернуть их, Федериго должен был неопровержимо доказать законные притязания церквей на каждое владение, организовать соответствующую компенсацию для дворян, когда это было необходимо или неизбежно, и сделать все это, не ущемив ни одну из сторон. Клирики, понятно, хотели провести реставрацию как можно быстрее, но король хотел действовать более неспешно. Поэтому он взял на себя обязательство провести полную и своевременную реставрацию, но возложил ответственность за темпы этого процесса на анжуйцев, от которых потребовал доставить все административные документы и земельные кадастры. Разумеется, Карл покинул остров слишком поспешно, чтобы взять с собой весь королевский архив, и у него не было особых причин делиться имеющейся у него информацией с королем, который только что его победил. Таким образом, указ Федериго просто скрывал его потребность заручиться достаточным временем для разбора спорных претензий.

Количество и сложность этих претензий представляли собой огромную проблему, поскольку земельные и имущественные владения церквей были обширны и, как предполагалось в указе, не ограничивались их собственными епархиями. Сложность усугублялась тем, что многие церкви имели противоречивые юрисдикционные права на религиозные учреждения. Например, церковь Санта-Лючия в Сиракузах находилась под властью епископа Чефалу, который управлял этой церковью так, как будто она физически находилась в его епархии: вводил пребенды, собирал десятину, назначал церковных служителей и следил за духовной жизнью общины[399]. Архиепископ Палермо контролировал светские владения в епархии Агридженто и осуществлял церковную власть над монастырем Сан-Онофрио в епархии Мадзара[400]. Архиепископ Монреале в 1294 году санкционировал строительство и освящение церкви Санта-Анна-делла-Скала в епархии Палермо, а также владел или претендовал на владение землями, принадлежавшими архимандриту монахов-базилиан в Мессине[401]. А монастырь Санта-Мария-Вальверде в епархии Мессины находился под юрисдикцией архиепископа Палермо[402].

Но большинство проблем касалось светских владений — земель и имущества, захваченных баронами. Конфискация или кража церковного имущества во время войны была распространенным явлением, и этим энергично занимались все — от графов до самых мелких дворян. Так, например, Джованни Кьяромонте, граф де Модика, вместе со своим соратником Франческо Тудерто, присвоил несколько поместий епископа Агридженто, а Манфреди Ланчиа, родственник первого канцлера короля Федериго, захватил мельницу принадлежавшую женскому бенедиктинскому монастырю Санта-Мария-ди-Ното[403]. На более низком социальном уровне Оберто ди Каммарана и его жена Джованна захватили земли монастыря Санта-Мария-Нуова в окрестностях Монреале. В захвате церковных земель участвовали даже отдельные города: например, муниципалитет Кальтаджироне спровоцировал спор о границах с церковью Сан-Филиппо-д'Аджира, чтобы оправдать захват земли в близлежащем Скопелло[404]. Восстановление и узаконение этих владений (программа, которая осуществлялась одновременно с послевоенным урегулированием запутанных торговых дел между Каталонией и Сицилией), занимала внимание Федериго в течение нескольких лет. К 1309 году он успешно вернул десятки владений их законным владельцам, уговаривая, убеждая, угрожая и подкупая тех, кто их присвоил, отказаться от незаконно приобретенного, что благотворно сказалось на благосклонности к королю клириков, но увеличило его политический долг перед дворянством. Королевский домен также заплатил свою цену, поскольку единственным способом обеспечить мирное урегулирование и смягчить недовольство духовенства или баронства, во многих случаях была компенсация одной или другой стороне — а иногда и обеим — в виде нового пожалования из личных владений короля. Так, цистерцианское аббатство Санта-Мария-ди-Новара, основанное в XII веке и находившееся примерно в сорока километрах к юго-западу от Мессины, получило назад не только захваченные у него земли, но и компенсацию в виде новых торговых привилегий и контроля над дочерней монастырской церковью Санта-Мария-ди-Стелла в Троине, расположенной примерно в пятидесяти километрах к юго-западу по главной дороге из Никосии в Рандаццо[405]. Неизбежно, что такая масштабная реставрация, которую необходимо было провести, и зачастую непримиримые отношения захватчиков и пострадавших, значительно замедляли процесс, и побудили Федериго попросить за задержку отпущения грехов у Климента V, которое Папа, находясь в благодушном настроении, с радостью предоставил[406].

Восстановленные и дополненные права