Читать книгу - "Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина"

тот вывод, что советское правительство в целом ведет двойную игру и готовит миру сюрприз путем соглашения с Германией. В положении Бенеша было тогда вполне естественно задаваться вопросом, что же делать Чехословакии перед лицом такой возможности… Я не сомневаюсь в том, что Бенеш и Крофта действительно зондировали почву у немцев, встречались с Траутмансдорфом и пользовались своим посланником Маетны в Берлине для того, чтобы расчистить дорогу для чехословацко-германского соглашения, и Бенеш имел в виду забежать, таким образом, вперед и договориться с Германией раньше, чем ожидаемый им "сюрприз" советско-германского сближения стал бы общеизвестным фактом. Одновременно он поручил Лаурину сигнализировать через меня, что он может договориться с Германией раньше, чем это сделает СССР, и тем самым понудить нас если не заговорить с ним откровенно, то учесть заблаговременно такую возможность в пактировании с Германией. Если бы советское правительство действительно подготовляло соглашение с Германией, то такой бы план Бенеша был бы вполне понятен и достиг бы своего результата. Я считаю весьма характерным то, что сказал мне Бенеш теперь, а именно, что Чехословакия была бы вынуждена "опираться и на Россию Тухачевского", а также договориться с Германией, хотя это и было бы началом зависимости Чехословакии от Германии.

Никто из нас не понял и не мог понять смысла поведения Бенеша и его клеврета Лаурина, не зная о том, что против нас работает банда изменников и предателей. Зная же теперь это, мне становится понятным очень многое из тех намеков и полупризнаний, которыми изобиловали разговоры со мной не только Лаурина, Бенеша, Крофты, но и других второстепенных политических деятелей Чехословакии».

Если Александровский пытался объяснить поведение Бенеша, то составители Справки в духе своего времени и стоявшей перед ними задачи (реабилитировать Тухачевского и его соратников) обвиняли Бенеша в пособничестве французским и английским империалистам, провокационной деятельности, опровергали, что Бенеш мог прислать уличающие Тухачевского материалы через Александровского и утверждали, что «информация» могла быть «подкинута» по каким-то другим каналам. «Германские разведывательные органы, – говорилось в Справке, – не только сами плели интриги вокруг Тухачевского и других, но всячески провоцировали на это французов, англичан, поляков, чехов, нагоняя на них страх угрозой заключения союза между СССР и Германией».

И Москва, и Прага, по всей видимости, действительно подозревали друг друга в готовности сблизиться с Берлином и опасались этого: СССР боялся лишиться своих позиций в Центральной Европе, которые ему давал союз с ЧСР, и потерять ее как союзника в борьбе за коллективную безопасность в Европе, Чехословакия – необходимости идти на невыгодный ей договор с Германией в случае сближения рейха с Советским Союзом, угрожавшего Чехословацкой республике потерей суверенитета, а также дальнейшего ухудшения международного положения в Европе и усиления «третьего рейха».

Во второй половине 1937 г. внешнеполитическая ситуация Чехословакии по-прежнему оставалась сложной. В силу своего географического положения она являлась одной из стран, наиболее заинтересованных в укреплении системы коллективной безопасности и Лиги Наций, в эффективном противодействии агрессору. Всё свидетельствовало о том, что ЧСР должна стать первой жертвой амбициозных планов Гитлера, нацеленных на захват Европы. Их осуществление он намеревался начать с ее центральной части, и конкретно с Чехословакии. В своих расчетах фюрер исходил из того, что ни Англия, ни Франция, опасаясь начала войны, к которой они не были готовы ни психологически, ни материально, не станут защищать ЧСР. И в этом он, как показали дальнейшие события, оказался прав. 19 ноября 1937 г. высокопоставленный английский чиновник и политик лорд Э. Галифакс во время частной поездки в Германию для «охоты» встретился в Оберзальцбурге с Гитлером. Беседуя с фюрером, он дал понять, что при условии сохранения целостности Британской империи английские правящие круги готовы предоставить ему свободу рук в Австрии, Чехословакии и Данциге. Условием являлось лишь то, чтобы эти «изменения европейского порядка были произведены путем мирной эволюции». Одновременно Галифакс подчеркнул, что Германия по праву может считаться «бастионом Запада против большевизма»[360]. Усилился англо-французский нажим на Чехословакию в плане необходимости достижения договоренностей с Германией, то есть уступок ей, прежде всего, что касается принятия требований партии Генлейна в отношении автономии Судетской области. Особую настойчивость в этом проявляла Англия и ее полпред в Праге Б. Ньютон. В конце ноября 1937 г. в Лондоне состоялось совещание английских руководящих деятелей с французским премьером К. Шотаном и министром иностранных дел И. Дельбосом. В частности обсуждался и вопрос о позиции обеих стран в случае агрессии Германии против Чехословакии. Английский премьер А. Чемберлен заявил, что его страна «не должна быть втянута в войну из-за Чехословакии», что в случае агрессии против нее Англия должна «сохранить за собой свободу действий». Шотан от имени Франции подчеркнул, что ее союзный договор с ЧСР не вступит в силу, если Германия присоединит Судетскую область, не прибегая к открытой агрессии[361]. На горизонте замаячил «призрак Мюнхена», который чем дальше, тем явственнее приобретал все более реальные очертания.

В декабре 1937 г. Дельбос совершил поездку по странам Центральной Европы, с которыми Франция имела союзные договоры. В Праге он вел речь не о политике коллективной безопасности и выполнении его страной союзнического долга, а о необходимости договориться с Германией и удовлетворить требование генлейновцев. На вопрос Бенеша, какую позицию займет Франция, если Германия нападет на Чехословакию, Дельбос ответил: «Вы должны лишить Гитлера всякого предлога для выступления». Бенеш и Крофта обещали, что при помощи Англии и Франции они постараются разрешить судетскую проблему[362].

Чехословакия, уже оставив мысль о подписании с Германией договора о ненападении, продолжила (как бы под эгидой Англии и Франции) с ней переговоры о снятии напряженности в отношениях между обеими странами. Они касались двух, хотя и не первостепенной важности, тем: о прессе и эмигрантах. Судето-немецкий вопрос, как «в очень твердой форме» заявил Бенеш в беседе с Александровским 23 декабря 1937 г., «был и остается чисто внутренним чехословацким вопросом, и он не позволит вмешиваться в него ни Англии, ни Франции». Смысл переговоров с Германией Бенеш объяснил следующим образом: «Необходимо выигрывать время и использовать все возможное для успокоения европейской атмосферы. Чехословакия будет переговариваться с Германией как бы о перемирии в прессе. Если бы это удалось, то было бы только хорошо для всех. Европейская атмосфера слишком отравлена газетными полемиками… Другой вопрос переговоров – деятельность эмиграции… Речь идет о взаимном ограничении и прекращении антиправительственной деятельности эмигрантов». На замечание Александровского о том, что для упрочения мира в Европе правильнее было бы не вести малоэффективные переговоры с Германией, а противопоставить блоку агрессоров блок стран защитников мира, Бенеш, в принципе согласившись с идеей, ответил, «осторожно выбирая