Читать книгу - "Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина"

class="p1">Бенеша долго еще не покидала мысль о возможности договориться с Германией, что явствует из его беседы с Александровским в конце апреля 1937 г. Президент заявил советскому полпреду, в частности, что он приветствовал бы сближение СССР с Германией, поскольку тогда соседские взаимоотношения Чехословакии с этой страной «приняли бы более благоприятные формы». На вопрос, видит ли Бенеш какие-либо изменения в поведении Германии, на основе которых можно было бы рассчитывать на улучшение взаимоотношений СССР или Чехословакии или Франции с Германией, президент ответил, что, хотя дальше зондажа в Чехословакии дело не пошло, но «если бы Германия сделала какие-либо предложения, то Чехословакия не смогла бы отвергнуть без переговоров те германские предложения, которые открывали бы перспективу на улучшение взаимоотношений. Однако нерешенным условием было бы тогда полное сохранение, а по возможности и укрепление уже существующих гарантий мира. К таким гарантиям Бенеш прежде всего относит систему договоров о взаимной помощи, объединяющих СССР с Францией и Чехословакией»[334].

Но, несмотря на эти уверения, Москва была, видимо, встревожена возможностью сближения Чехословакии с Германией, поворота в чехословацкой внешней политике, что следует из письма заместителя наркома иностранных дел СССР В. П. Потемкина Александровскому от 11 мая 1937 г. «Получаемая нами информация, – говорилось в письме, – подтверждает Ваше наблюдение, что правительство Чехословакии, констатируя международную изоляцию своей страны, не чувствуя за собой поддержки Франции и видя все дальше идущий распад Малой Антанты, все более склоняется к мысли о необходимости договориться с Германией, чтобы, хотя бы на время, застраховать себя от конфликта с этим опаснейшим своим соседом». «По-видимому, – говорилось в письме, – тактическая цель Германии и Италии в отношении Чехословакии уже достигнута… чехословаки готовы пойти на капитуляцию перед Берлином»[335]. В действительности, по свидетельству ныне известных документов, если и можно было говорить вообще о «капитуляции», то только на определенных условиях, на которые, как следует из вышеизложенного, Германия никогда бы не пошла. Опасения Москвы нашли отражения и в статье «Известий» от 16 мая 1937 г., посвященной второй годовщине подписания договора о взаимной помощи между СССР и Чехословакией. В ней, в частности, утверждалось, и не без основания, что в Чехословакии существуют течения, стремящиеся изменить ее внешнеполитический курс, направив его на сближение с фашистской Германией. Выразителем этого течения назывался центральный орган аграрной партии – газета «Венков». Напомним, что главой аграриев являлся премьер-министр М. Годжа, пресса которых не прекращала нападки на Советский Союз. «Чехословакия, имеющая общую границу с фашистской Германией, – говорилось в статье «Известий», – вряд ли сможет отстоять свою безопасность и независимость, опираясь на свои собственные силы. Только в рамках коллективной безопасности и опираясь на свои соглашения о взаимной помощи с Францией и Советским Союзом, Чехословакия может отстоять свою безопасность»[336]. Несомненно, понимал это и Бенеш.

Одновременно с попыткой улучшить отношения с Германией Чехословакия нащупывала возможность укрепить добрососедские отношения с Венгрией и Польшей. Но и здесь положительных результатов достичь не удалось: и та, и другая страна имели территориальные претензии к ЧСР, а также вслед за Германией усилили критику положения венгерского и польского меньшинств в Чехословакии. Однако еще в мае 1937 г. Бенеш не терял надежды на возможность улучшить отношения с соседями ЧСР. Во время поездки по южной и юго-западной Чехии он выступил в Чешских Будейовицах с заявлением по внешнеполитическим вопросам. Чехословакия, по словам президента, не отказываясь от имеющихся у нее дружественных связей, поддержки политики Лиги Наций и обязательств по линии Малой Антанты, в то же время не видит препятствий к достижению договоренности «со своими соседями, Германией, Польшей и Венгрией, или с другими государствами»[337].

Однако, ощущая нарастание изолированности страны, Бенеш стремился укрепить Малую Антанту, усилить ее роль в европейской политике и руководящие позиции ЧСР в ней. Но этот союз, несмотря на публичные уверения ведущих политиков Чехословакии, Румынии и Югославии в его прочности, близился к своему распаду: слишком много противоречий появилось между этими странами, особенно в области внешнеполитической ориентации. Румынию, у которой не складывались отношения с Советским Союзом из-за его претензий на Бессарабию, не устраивали слишком тесные, по ее мнению, дружественные связи Чехословакии с ним. Югославия тяготела к союзу с Италией. Укреплению Малой Антанты препятствовали ее открытые противники – Германия, Италия, Венгрия, а также в менее явной форме Польша и Великобритания. У реалиста в политике Бенеша не было особых иллюзий относительно Малой Антанты, но он считал ее «все еще жизнеспособной» организацией. Полагая, что «после занятия немцами Рейнской области малые государства руководствуются в своем поведении страхом перед Германией и неверием в защиту со стороны Франции»[338], президент все же не оставлял мысль об укреплении этого тройственного союза.

С этой целью и был задуман договор о взаимопомощи между Францией и Малой Антантой как целого. Эта идея возникла еще в 1936 г., но конкретная ее реализация натолкнулась на многие трудности как с одной, так и с другой стороны. Францию не устроил предложенный ей проект договора, и она разработала свой проект, учитывавший и интересы Великобритании. Согласно нему, Франция, беря на себя обязательство оказать помощь любому члену Малой Антанты в случае неспровоцированной агрессии, предполагала при этом взаимную помощь между государствами-членами союза и эвентуальную помощь Малой Антанты как целого Франции в случае нападения на нее. Чехословакия готова была принять это предложение. Но Румыния и Югославия заняли колеблющуюся позицию. Переговоры о подписании пакта затягивались. Под разными предлогами откладывался визит Бенеша в Югославию, несмотря на желание президента совершить поездку как можно скорее. Официальный Белград с опасениями относился к развитию советско-чехословацких связей, не противился пропагандистской кампании, характеризующей Чехословакию как «полубольшевистское государство». «Страх перед большевизмом здесь прямо панический, – сообщал в Прагу в конце февраля 1937 г. чехословацкий посланник В. Гирса, – …многие здешние головы ищут выход в так называемой твердой руке и авторитарном режиме»[339]. 25 марта 1937 г. был подписан и сразу же ратифицирован югославско-итальянский договор. Подписан без предварительного оповещения об этом и согласования действий с другими членами Малой Антанты, как того требовал ее организационный статут. Правительство М. Стоядиновича пыталось представить договор как малозначимый документ о текущих отношениях между обоими государствами. Но дело обстояло не так. Гирса, передавая в Прагу текст договора, писал: «Это – договор о дружбе, договор о ненападении, договор о нейтралитете, о территориальных гарантиях, договор о развитии политического сотрудничества… Естественно, что как здешняя общественность, так в значительной мере и зарубежная общественность усматривают в подписании этого договора нарушение существующих союзнических обязательств»[340]. В личном письме на имя Бенеша Гирса сообщал на основании сведений, полученных им