Читать книгу - "Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей - Виктор Юрьевич Апрыщенко"

подавлено восстание Тирона, служившей наемниками в Ирландии. Именно этому слою была адресована третья глава. Глава четвертая, направленная против сорнинга, от гэльского sorthan — три четверти, запрещала практику рекрутирования «буаннакана» из среды простых горцев, в то время как таксмены, постепенно становившиеся арендаторами, признавались легальной категорией.

Глава шестая гласила, что «каждый джентльмен или йомен [живущий] на указанных островах, имеющий детей, мужского или женского пола, будучи богопослушным, должен поместить своего старшего сына или, если у него нет ребенка-мальчика, старшую дочь в школу Лоуленда», чтобы он мог говорить, читать и писать по-английски. Цель всего этого – превратить клановую элиту в лоулендеров и отвратить вождей и население Хайленда от гэльской культуры. Некоторые вожди имели лоулендерское образование и до 1609 г., и поэтому сложно проследить реальные результаты усилий, отраженных в этой главе. Большая же часть населения продолжала, как и прежде, хранить верность гэльской культуре.

Глава восьмая была логическим продолжением шестой – способствуя развитию лоулендерской культуры, необходимо было устранить корни всего гэльского. Это была атака на классическую гэльскую поэзию, которую так отважно защищали горские вожди и все остальные горцы. Хотя цель не была достигнута, и авторитет бардов, чьими поэмами заслушивались многие поколения, не был утерян, намерения были вполне прозрачны.

Глава седьмая запрещала хранение огнестрельного оружия, чем в определенной степени воспроизводила парламентские статуты, изданные незадолго до этого[223]. По мнению А. Макиннеса, только файн, то есть клановой элите, было разрешено вооружаться и иметь при себе оружие, что, по сути, является признанием ее права защищать клан и клановые поселения[224]. В целом, мера была крайне мало выполнимая, и настаивай Нокс на ее полной реализации, даже парламент не мог ему гарантировать полное выполнение данной главы Статутов. Хотя Макиннес подчеркивает разницу этого положения и статьи четвертой соглашения между короной и вождями 1616 г., в которой разрешалось иметь оружие тем, кто находился на королевской службе, вряд ли это было столь значимо, поскольку любая королевская военная служба предусматривает ношение оружия.

Наконец, девятая статья предписывала вождям арестовывать всех тех, кто противился букве Статутов, и препровождать их туда, где они могли бы предстать перед судом, вероятно, на суд шерифов Инвернесса и Аргайла. Эта глава особо недвусмысленно свидетельствует об ограниченных полномочиях Нокса – в качестве лишь заседателя суда он не мог самостоятельно вершить правосудие. Правительство рассчитывало, что судьи будут пользоваться услугами суда баронов для того, чтобы наказывать преступников без обращения в суд более высокой инстанции.

Очевидно, что «Статуты Ионы» не ставили непосредственно цель оказать силовое давление на жителей Хайленда, а должны были лишь, ознакомив с планами и намерениями правительства относительно северной Шотландии, продемонстрировать решительность этих намерений и неудовлетворенность одним лишь успокоением Хайленда. Монарх стремился к тому, чтобы, изменив социальную основу вождества, превратить клановых лидеров из местных правителей, действующих в соответствии с традиционными нормами, в подданных правительства, и все статьи «Статутов» были подчинены этой цели. Тем самым, по мнению Джеймса, закладывалась основа для формирования лояльной провинции, в которой можно будет проводить модернизацию. В этой связи не совсем корректным представляется мнение некоторых авторов о том, что король, якобы, был принципиальным противником гэльской культуры. Скорее все же, борьба с проявлениями горских обычаев, традиций и т. п. являлась выражением стремления унифицировать шотландскую культуру, а вместе с ней и всю общественную систему. Кроме того, в документе не было ничего, что указывало бы на симпатии правительства в адрес вождей, скорее наоборот – текст был полностью призван разрушить их власть. Самая позитивная из предполагаемых перспектив заключалась в том, что хотя численность военного сопровождения вождей ограничивалась, совсем военная дружина не устранялась. Все остальное не сулило лидерам горских кланов никаких радужных перспектив.

Вскоре после издания Статутов Нокс вернулся в свой диоцез, и уже 28 сентября 1609 г. он присутствовал на заседании Тайного совета. Тогда же комиссионерам был представлен отчет, на основании которого они составляли свои рекомендации и принимали решения. Одним из ближайших решений был вызов Ангуса Макдоналда в суд по делу, предмет которого установить не удается, а также возобновление торговли между островами и графством Аргайл. На этом последнем пункте особо настаивали вожди, отказывавшиеся платить королевскую ренту без возобновления торговли.

Создается впечатление, что Статутами Ионы было достигнуто общее соглашение между вождями и официальными представителями короны. Но тем более удивительно, что новый 1610 г. открывался той же проблемой – необходимостью достижения соглашения между вождями островов и комиссионерами. Значит ли это, что первое соглашение не было достигнуто, или оно просто не работало?

Центральной идеей новых инициатив была конференция с вождями о будущем островов. Предполагалось, что большая часть вождей прибудут на встречу, хотя от некоторых и приходилось ждать сопротивления. Одним из последних был, например, Родерик Макнил Бара, последовательно избегавший участия во всяких правительственных инициативах. Джеймс приказал провести встречу 8 марта, хотя Советом она планировалась на 1 мая. Но и на этой конференции Статуты не упоминались, так, будто бы их и не было. Одно из возможных объяснений заключается в том, что работа Нокса была признана слабой, и Тайный совет предполагал разработать новый документ. Другое объяснение – Нокс проделал хорошую, но недостаточную работу, и Совет рассчитывал подготовить второй, дополнительный Статут по вопросу о Хайленде и островах.

Статуты Ионы не содержали ничего, что могло бы вызвать порицания в адрес Нокса или обвинения в излишней уступчивости вождям. Отельные члены Совета могли счесть, например, что глава пятая и восьмая документа, предусматривавшие необходимость основания в горах целой сети постоялых дворов, слабо проработана, но эту частность совет мог просто проигнорировать. Или третья глава, не устраивавшая канцлера, о значительном сокращении военного сопровождения вождей, тем не менее, была им все равно вотирована. Иными словами, в целом к Статутам среди членов Совета наблюдалось положительное отношение.

Однако в документе действительно оставался целый ряд не проясненных вопросов, как, например, объем королевской ренты или механизм подтверждения статуса наследуемых вождем земель. Вероятно, Нокс предполагал, что в этих проблемах ему не удастся отстоять интересы короны, и поэтому целесообразнее было оставить их без решения. И на протяжении первой половины 1610 г. правительство было озабочено тем, чтобы заполнить эти пробелы в Статутах.

Восьмого мая Джеймс написал длинное письмо в адрес Совета, где изложил свои мысли по поводу островов, утверждая, что их население до сих пор «лишено цивилизации и не подчиняется законам». И хотя, по мнению монарха, предпринимались усиленные попытки решить проблему, они, как правило, оставались безуспешны. Вместе с тем, язык, которым было написано послание, скорее оптимистичен по отношению к будущему