Читать книгу - "Варварство. Эксклюзивные свидетельства о вторжении США и Великобритании в Ирак и его оккупации - Салям Мусафир"

САЛЯМ МУСАФИР: А кто определил, что дела на процессе против Саддама Хусейна должны рассматриваться именно в такой последовательности? Кто распорядился провести процесс против него сначала по делу селения Ад-Дуджейль – среди прочих дел, находившихся на рассмотрении? Кто отвечал за приоритетность?

МУНИР ХАДДАД: Начнем с наименований преступлений, то есть с вопроса, который мы обсуждали с коллегой Салемом Аль-Чаляби, бывшим генеральным исполнительным и административным директором суда, а также с четырьмя или пятью судьями и генеральным прокурором. При этом мы давали преступлениям определенные названия. Например, «Осушение болот и уничтожение болотных арабов», или «Вторжение в Кувейт», или «Выселение и уничтожение курдов фейли». Название последнему преступлению, в частности, присвоил я. От ряда сторон мне поступили серьезные возражения по этому поводу – на том основании, что среди жертв оказалось также немало арабов и персов. Так, один из возражающих спросил меня, почему это преступление было названо именно «Делом курдов». Я ответил, что среди курдов фейли немало людей стали жертвами в Ираке, это продолжалось долгие годы. Они заслуживают такого названия, на котором я настаивал и которое считал справедливым, причем вовсе не потому, что сам я происхожу из курдов фейли. Что же касается приоритетности, то следует сказать, что дело деревни Ад-Ду-джейль было одним из самых масштабных. Председательствовал по нему судья Раид Джухи, который вел процесс вместе с двумя другими судьями. Закончив расследование, он направил дело в уголовный суд, и оно стало первым. Лично я очень хотел, чтобы в первую очередь рассматривалось дело о чистке в рядах баасистов, товарищей Саддама Хусейна, в 1979 году – дело, известное как «резня в Каат Аль-Хульд» (Зал Вечности – конференц-зал для крупных форумов партии Баас. – Примеч. пер.]. То есть, чтобы весь мир увидел, кто такой Саддам Хусейн и как он правил Ираком. К сожалению, к моим словам никто не прислушался, и нам всем пришлось дорого заплатить за это, поскольку дело селения Ад-Дуджейль касалось определенной ветви ислама и определенной партии. Если бы моей рекомендации тогда последовали, то многое пошло бы по-другому.

САЛЯМ МУСАФИР: Как нам говорили юристы, в деле Ад-Дуджейль присутствовал один вопрос, который на суде нужно было обязательно поднять. Это вопрос о пытках. Он касался тех лиц, кого судили по делу Ад-Дуджейль, в том числе Саддама Хусейна, поскольку они находились на официальных должностях или состояли в руководстве правящей в то время партии. Имеется в виду отсутствие свидетельств о том, что именно Саддам непосредственно осуществлял казни и аресты. Как вы относитесь к подобным возражениям по поводу ведения процесса?

МУНИР ХАДДАД: Мы судили Саддама Хусейна по международным, а не по местным законам. Если бы мы судили Саддама Хусейна по иракскому уголовному праву, то он точно избежал бы казни, ввиду своего президентского иммунитета, согласно Статье 240 Конституции. Однако мы осудили Саддама Хусейна согласно закону об иракском Верховном уголовном суде № 10 (2005 года, с изменениями и дополнениями). Данный закон, дополняющий международный закон, отличается от местного закона: по нему глава верховной власти всегда несет ответственность и является виновным, то есть он виновен изначально. При этом глава верховной власти обязан доказать обратное, то есть что он невиновен. Кроме того, там имеется один важный момент, который, возможно, впервые упоминается и создает лично для вас информационный прецедент. Он состоит в том, что Саддам Хусейн был переведен судьей Райдом Джухи, председательствовавшим в начале следствия, в разряд свидетелей, тогда как Барзан Ибрагим Ат-Тикрити проходил по этому делу главным преступником. Это означало, что Саддам Хусейн становился свидетелем. Однако генеральный прокурор господин Аднан опротестовал решение Раида Джухи и направил дело в кассационный суд. Мы провели совещание в кассационном суде и приняли решение о проведении повторного следствия, чтобы задать Саддаму Хусейну следующий вопрос: «Несете ли вы ответственность за перемещение войск?» При этом предполагалось, что Саддам ответит отрицательно, чтобы избежать ответственности. Однако он заявил: я отвечаю за перемещение каждого военнослужащего. Таким образом, Саддам Хусейн перешел из категории свидетеля в категорию главного обвиняемого по делу. Ему был вынесен смертный приговор, утвержденный кассационным судом, постановление которого предусматривало приведение приговора в исполнение в тот же день.

САЛЯМ МУСАФИР: В ы говорите о деле Ад-Дуджейль, поскольку именно президент распорядился о переброске сил безопасности в тот район. Это имеется в виду?

МУНИР ХАДДАД: Согласно международным законам о военных преступлениях и преступлениях против человечности, а также о преступлениях, связанных с массовыми убийствами, глава верховной власти всегда виновен, он не является невиновным обвиняемым, как это предусмотрено обычными законами, предоставляющими ему иммунитет.

САЛЯМ МУСАФИР: А какое отношение к делу Ад-Дуджейль имеет Барзан Ат-Тикрити? Наверное, он причастен к нему потому, что в то время был руководителем службы безопасности мухабарат?

МУНИР ХАДДАД: Барзан Ат-Тикрити сам вел следствие, сам и убивал. Барзан Ат-Тикрити убил немало жителей селения Ад-Дуджейль, а аппарат службы безопасности несет ответственность за следственные действия, проводившиеся с жителями Ад-Дуджейль в тот период.

САЛЯМ МУСАФИР: Ситуация с безопасностью в Ираке по-прежнему сложная. Как вы говорите, возможности постоянно обеспечивать вам личную безопасность нет. А поскольку ничего не происходит случайно, вполне естественным является принятие мер предосторожности, что заставляет некоторых с оглядкой распространяться о вопросах деликатного свойства. Как вы обеспечиваете себе охрану в подобных условиях?

МУНИР ХАДДАД: На сегодняшний день меня охраняют двое. Это полицейские, назначенные господином Аднаном Аль-Асади и министром внутренних дел Мухаммадом Аль-Габбаном. Безусловно, я очень им признателен. Охрана приставлена ко мне премьером не прежнего правительства и не нынешнего. Возглавляющий последнее премьер, я считаю, не в полной мере обеспечивает мои права, поскольку я – лицо пострадавшее, а кроме того, происхожу из семьи, в которой многие сыновья уже погибли. Он не проявил ко мне какого-то особого внимания. Конечно, у меня есть все возможности уехать и жить за рубежом. Я адвокат и могу уехать на постоянное проживание в Голландию, у меня там брат. Могу уехать и в Грецию, если пожелаю. Но проблема моя в том, что я могу жить только в Ираке. Я – сын Ирака, люблю эту страну и не могу жить за ее пределами.

В 2014 году, когда исламское государство стало устанавливать свой контроль над нашей территорией, ко мне пришел один из адвокатов и сказал: готовь чемоданы и беги, пока они не сделали из тебя фарш. Я ответил ему, что у меня есть личное оружие для самозащиты и что я не переживу разлуки с Ираком, особенно с Кербелой, куда я приезжаю каждую неделю.