Читать книгу - "Кто победил во Второй мировой войне? Факты против пропаганды - Александр Борисович Широкорад"

class="p1">37-мм пушка была создана в том же арсенале в 1938 г. На танк М3 устанавливались её модификации М5 или М6, во вращающейся на 360° башне. Углы вертикальной наводки позволяли вести огонь и по низко летящим самолётам. В башне также устанавливался спаренный с орудием пулемёт, а сверху – маленькая башенка, вращающаяся на 360°, с ещё одним пулемётом. Башня имела вращающийся полик со стенками, выделяющими боевое отделение в отдельный отсек. Боезапас орудия располагался в башне и на вращающемся полике.

Вес среднего танка М3 составлял 27,2 т, а число членов экипажа 6–7 человек.

Поставляемые в СССР средние танки М3 танкисты называли «братской могилой».

У янки хватило ума лёгкому танку «Стюарт» присвоить тот же индекс М3, что и среднему танку. Поэтому в советских служебных документах эти танки именовались лёгкий (л.) М3 и средний (ср.) М3. Нетрудно догадаться, как наши танкисты расшифровывали «ср. М3».

Вес лёгкого танка М3 составлял 12,7 т, толщина брони 37,5—12,5 мм. Боекомплект к 37-мм пушке М3 – 103 выстрела. Экипаж 4 человека. Скорость по шоссе 56 км/ч. Стоимость лёгкого танка М3 – 42 787 долларов, а среднего М3 – 76 200 долларов.

Свойства американских танков М3 достаточно хорошо показаны в отчёте ГБТУ от 1 ноября 1943 г.: «На марше танки М3-с и М3-л выносливы и безотказны. В обслуживании не сложны. Позволяют совершать марши при более высоких средних скоростях движения по сравнению с отечественными танками.

При выборе маршрута предпочтительно должны избираться более прямые и широкие дороги. Наличие большого радиуса поворота у танков М3-с и М3-л, на узких дорогах с частыми закруглениями вызывают опасность схода машин в придорожные кюветы и снижают скорость движения.

С 1943 г. в США выпускали и модернизированные танки «Шерман»: М4А3 со 105-мм гаубицей и М4А4 с длинноствольной 75-мм пушкой М1А1 (ее вариант с дульным тормозом имел индекс М1А2).

По американским данным, в СССР было поставлено 4063 танка М4А2 разных вариантов (1990 танков с 75-мм пушкой и 2073 танка с 76-мм пушкой) и два танка М4А4.

Об участии танков «Шерман» в боях повествует Дмитрий Лоза в своей книге «Танкист на «иномарке». Осенью 1943 г. танковые полки 5-го мехкорпуса, находившегося на переформировании в районе города Наро-Фоминска, получили вместо «матильд» американские танки М4А2 «Шерман».

15 ноября 1943 г. 233-я танковая бригада, оснащенная «шерманами», была отправлена в район Киева.

«28 января сорок четвёртого года. В 13 часов в центре Звенигородки состоялась встреча танкистов 1-го и 2-го Украинских фронтов. Цель операции была достигнута – окружение крупной группировки противника в Корсунь-Шевченковском выступе завершилось.

Для нас – «шерманистов» первого батальона 233-й танковой бригады – радость этого большого успеха оказалась омраченной. Погиб комбат капитан Николай Маслюков…

Его танк и две машины взвода младшего лейтенанта Петра Алимова выскочили на центральную городскую площадь. С противоположной стороны сюда же мчались два Т-34 155-й бригады 20-го танкового корпуса 2-го Украинского фронта. Маслюков обрадовался: соединение передовых подразделений войск, идущих друг другу навстречу, состоялось. Их разделяло расстояние не более 800 метров. Комбат-1 начал докладывать обстановку на этот час командиру бригады. И на полуслове связь оборвалась…

Бронебойный 76-миллиметровый снаряд, выпущенный одной из Т-34, прошил борт «Шермана». Танк загорелся. Погиб капитан, два члена экипажа были ранены. Разыгравшаяся драма – прямой результат неосведомленности «тридцатьчетверочников»: они не знали, что на вооружении частей соседнего фронта имеются танки-«иномарки»[86].

Лоза крайне честно отзывается об американских танковых боеприпасах: «Что касается снарядов, то они проявили себя с самой лучшей стороны, будучи прекрасно упакованными в картонные пеналы и связанные по три штуки. Главное, что в отличие от снарядов Т-34—76 при возгорании танка они не детонировали…

До конца войны на западе и в сражении с японской Квантунской армией не было ни одного случая, чтобы у горящего «Шермана» взорвался боезапас. Работая в Военной академии имени М.В. Фрунзе, я через соответствующих специалистов выяснил, что американские пороха были очень высокой очистки и не взрывались при пожаре, как делали наши снаряды. Это качество позволяло экипажам не бояться брать снаряды сверх нормы, загружая их на пол боевого отделения так, что по ним можно было ходить. Кроме того, их укладывали на броню, обертывая в куски брезента, крепко привязывали бечевками к жалюзи и надгусеничными крыльями…

Коль уж речь зашла о радиосвязи и радиостанциях «Шерманов», уделю им немного внимания. Надо сказать, что качество радиостанций на танках «Шерман» вызывало зависть у танкистов, воевавших на наших танках, да и не только у них, но и воинов других родов войск. Мы даже позволяли себе делать подарки радиостанциями, которые воспринимались как «царские», в первую очередь нашим артиллеристам…

Впервые всесторонней проверке радиосвязь подразделений бригады подверглась в январско-мартовских боях сорок четвёртого года на Правобережной Украине и под Яссами.

Как известно, на каждом «Шермане» стояло две радиостанции: УКВ и КВ. Первая для связи внутри взводов и рот на расстояние 1,5–2 километра. Второй тип радиостанции предназначался для связи со старшим командиром. Хорошая аппаратура. Особенно нам нравилось, что, установив связь, можно было намертво зафиксировать данную волну – никакая тряска танка не могла сбить её.

И ещё один агрегат в американском танке до сих пор вызывает мое восхищение. О нем, по-моему, мы ранее речи не вели. Это бензиновый малогабаритный движок, предназначавшийся для подзарядки аккумуляторных батарей. Замечательная штука! Расположен он был в боевом отделении, а его выхлопная труба выведена наружу по правому борту. Запустить его для подзарядки аккумуляторов можно было в любой момент. На советских Т-34 в годы Великой Отечественной войны для поддержания аккумулятора в рабочем состоянии приходилось гонять пятьсот лошадиных сил двигателя, что было довольно дорогим удовольствием, учитывая расход моторесурса и горючего»[87].

Подведём итоги:

По ленд-лизу в СССР было поставлено:

Из США: лёгких М3А1 «Стюарт» – 1676 единиц, лёгких М5 – 5, лёгких М24 – 2, средних М3 «Грант» – 1386, средних М4А2 «Шерман» (с 75-мм пушкой) – 2007, средних М4А2 (с 76-мм пушкой) – 2095, тяжёлых М26 – 1.

Из Англии: пехотных «Валентайн» – 2394, пехотных «Матильда» MkII – 918, лёгких «Тетрарх» – 20, тяжёлых «Черчилль» – 301, крейсерских «Кромвель» – 6.

Из Канады: «Валентайн» – 1388 (в разных источниках эти цифры имеют небольшие отклонения).

Итого: 12 199 танков. Замечу, что всего за годы войны на советско-германский фронт было поставлено 86,1 тыс. танков. Таким образом, ленд-лизовские танки составили 12,3 % от общего количества произведенных/поставленных в СССР танков в 1941–1945 гг.

Кроме танков в СССР поставлялись и ЗСУ/САУ. ЗСУ: М15А1 – 100 единиц, М17 – 1000; САУ: Т48 – 650 единиц, М18 – 5, М10 – 52. Итого было поставлено 1807 единиц.

Всего за войну в СССР было произведено и получено 23,1 тыс. единиц САУ. Таким образом, доля полученных СССР по ленд-лизу САУ равна 7,8 % от общего числа полученной за войну техники такого типа.

Помимо танков и САУ в СССР поставлялись и бронетранспортёры: английские «Универсал Керриер» – 2560 единиц (в том числе из Канады – 1348) и американские М2 – 342, М3 – 2, М5 – 421, М9 – 419, Т16 – 96, М3А1 «Скаут» – 3340, LVT – 5. Всего: 7185 единиц. Поскольку БТРы в СССР в 1942–1945 гг. не производились, ленд-лизовские машины составляли 100 % советского парка этой техники.

Рассказ о ленд-лизовской бронетехники я закончу любопытным пассажем.

«Уже к Сталинградской и даже концу Московской битвы у Красной армии не было проблем с количеством танков. Например, на 1 января 1943 г. Москва располагала 20,6 тысячи боевыми танками. По ленд-лизу к этому моменту СССР получил четыре тысячи танков. Что было бы, если б их не было? Верно, резервы составили бы не 12, а восемь тысяч таких машин. То есть всё ещё были бы равны числу танков на фронте, в действующих частях Красной армии. Не всё ли равно, 12 или восемь тысяч танков «киснут» у вас в глубоком тылу?

Такая же ситуация была и с авиацией: боевых самолётов у Кремля на 1 января 1943 г. было 21,9 тысячи, а на фронте из них – лишь 12,3 тысячи. Даже если вычесть все полученные на тот момент по ленд-лизу самолёты, то их число в тылу, в резервах, всё равно осталось бы значительным.

‹…›

Если из советских резервов танков и самолётов на любую дату войны вычесть все поставки по ленд-лизу, эти резервы всё ещё останутся значительными. Например, если бы в СССР вообще не поставили ни одного союзного самолёта, то к концу войны у него в резерве было не 25 тысяч боевых самолётов, а примерно 8 тысяч. Если бы не поставлялись танки, то в резерве у СССР было 20 тысяч машин. Несомненно, этих резервов было достаточно, чтобы закончить войну на чужой территории и без авиабронетанкового ленд-лиза»[88].