Читать книгу - "Жизнь лишь одна - Вера Кушнир"

в общей молитве, и тут она вдруг оказалась возможной и эффективной.

В этот трудный период еврейско-христианская церковь не только лишилась своего пастора, но и церковного имущества, конфискованного военными под госпиталь. И хотя многие сотрудники пастора Розенберга не были арестованы и преследуемы, всякая миссионерская деятельность была строжайше запрещена. Одного, однако, никто не мог отнять — это личной уединённой молитвы и общения с Господом.

Они горячо молились Небесному Отцу за своего пастора и раскиданных повсюду школьников миссионерской школы. И Господь ответил на их молитву.

Между тем, как пастор Розенберг всё ещё путешествовал с места на место, оторванный от своей семьи и церкви, его верующие друзья в высших кругах Санкт-Петербурга начали серьёзно ходатайствовать о нём.

В их числе был граф Палин, сенатор и истинный христианин. Он подружился с пастором Розенбергом, когда был губернатором Варшавы.

Промысел Божий сделал так, что генерал-губернатором Одессы был бывший адъютант графа Палина. Как таковой, он послужил нужным звеном в данном деле. Сенатор Палин написал рекомендационное письмо о пасторе Розенберге и попросил генерал-губернатора Одессы приказать срочно возвратить сосланного пастора его семье. То же самое сделали и другие влиятельные друзья пастора Розенберга. Из их писем явствовало, что у него было много влиятельных друзей в Англии и Америке.

Письма от всех этих лиц произвели должное впечатление на генерал-губернатора Одессы, и в его следующем официальном указе говорилось, что пастору Розенбергу разрешается возвратиться из Сибири домой. Депеша была послана губернатору сибирского города Томска, требуя немедленного возвращения еврейского пастора. Тогда граф Палин посоветовал жене пастора Розенберга пойти на приём к генерал-губернатору с копией письма от него. Губернатор ответил: “Всё сделано. Ваш супруг будет скоро дома”. Приказ о возвращении пастора Розенберга был опубликован в местной газете на другой день, и чиновники в Томске, где он был задержан и должен был оставаться надолго или до окончания воины, получили распоряжение отпустить его немедленно домой.

Радостное возвращение

После нескольких месяцев на этапах Сибири пастор Розенберг получил разрешение вернуться в Одессу, так и не достигнув места своей ссылки.

В числе влиятельных лиц, помимо графа Палина, были графиня Перовская, княгиня Ливен и другие высокопоставленные личности из Евангельского движения России. Их письма заставили генерал-губернатора, приказавшего ещё недавно сослать пастора Розенберга в Сибирь, другим приказом возвратить его домой. Подлинно неисповедимы пути Господни!

Возвратившись домой, пастор прежде всего пошёл на приём к генерал-губернатору Одессы, чтобы отблагодарить его за вмешательство в его дело и попросить разрешения продолжать миссионерскую деятельность.

В сложившихся условиях эта просьба была удовлетворена только частично.

В виду того, что в церкви разместился Красный Крест, пастору Розенбергу позволили держать собрания у себя в доме и хранить их исключительно еврейско-христианскими. Но как только эти собрания разрешили, другие верующие друзья начали посещать их. Один русский брат сказал: “Я молил Господа возвратить хотя бы одного руководящего брата, а он ответил сверх моей надежды. Вы проповедуете на нескольких языках и можете служить и русским, и немецким братьям”.

Из-за постоянного шпионства православного духовенства, этот вызов был сопряжен для пастора Розенберга с новыми трудностями. Ему неоднократно напоминали о том, чтобы он служил в рамках данного ему разрешения, но сам генерал-губернатор не нажимал на него. Проповедь Божия Слова была благословлена обильно, и духовная жизнь верующих оживилась и расцвела.

Врагу, видать, не нравилось это сотрудничество между верующими, и новая волна гонений накатилась на домашнюю общину брата Розенберга.

Пришла тайная полиция и записала имена и фамилии всех посетителей собраний — и обнаружилось, что много других национальностей собиралось в доме неугомонного пастора еврея-христианина. Всякое общение с немецкими братьями было запрещено на протяжении всей войны, но брат Розенберг садился в телегу и ездил по меннонитским деревням и проповедовал там по домам, чего их жители никогда не забыли.

Случилось однажды, что один знакомый Розенбергов, военный врач по профессии, умер от инфаркта сердца. Его родственники-меннониты, которые говорили только по-немецки и по-голландски, пожелали, чтобы пастор Розенберг позаботился о том, чтобы тело усопшего было доставлено в его родной город Орлов и чтобы сам пастор Розенберг совершил похоронное богослужение. Он исполнил их просьбу, но власти в Одессе моментально узнали не только все, что говорилось на этом собрании, но даже то, чего там не говорилось! То, что пастор Розенберг проповедовал на немецком языке среди немцев колонистов, считалось ужасным преступлением. Полиция несколько раз обыскивала его дом, и ему посоветовали пока что не возвращаться домой.

Тогда пастор Розенберг решил обратиться к своему покровителю, губернатору города, в чьём доме была ранее подарена им Библия с надписью, которой губернатор весьма дорожил. Леон Розенберг объяснил ему всё дело, а он, в свою очередь, переговорил с генерал-губернатором. На этот раз дело окончилось замечанием, что возмутило православных священников, ярых врагов всех евангелистов, но Господь восторжествовал над силами тьмы, и служение в Одессе продолжалось.

Глава 19. Горести и радости беженской жизни

Первая мировая война не только стоила миллионов 11 жизней на полях сражений, но принесла разруху и потери многим городам и сёлам.

Особенно сильно пострадали пограничные районы от Карпатских гор на юге до Восточной Пруссии на севере. Густо населённые евреями, эти районы превратились в развалины. То, чего не успел сделать внешний враг, докончил внутренний с помощью местных казаков. С его “лёгкой руки” десятки тысяч людей были переселены вглубь страны, оставив всё своё имущество позади. Непрерывный поток вагонов-телятников тянулся ежедневно в Сибирь. Люди в них умирали от голода и болезней, и их хоронили по дороге в чужой земле. Многие организации пытались помогать грязным, голодным, больным и бездомным беженцам и переселенцам: женщинам и детям, а также стоящим на краю могилы старикам. Время созрело для сердечной, христианской заботы о ближнем, и многие христианские организации, засучив рукава, начали усиленно помогать несчастным собратьям.

Розенбергам удалось получить от генерал-губернатора разрешение открыть “чайные” для беженцев и жертв войны. Когда первый такой дом был открыт в Одессе, сотни голодных и бедных душ хлынули в него и каждый день получали там во имя Господа бесплатную помощь.

Пастор Розенберг с женою Фанни и другими сотрудниками и помощниками заботились о несчастных, подавая им не только пищу и одежду для подкрепления измождённого и больного тела, но и духовную пищу для больной и духовно голодной души. Господь позволил им расширить свою работу и открыть точки помощи в других местах, так что многие пользовались этой бесплатной заботой. Выражения признательности были глубоко трогательными, но настоящее ободрение пришло