Читать книгу - "11 звезд Таганки - Михаил Александрович Захарчук"

ты собираешься пригласить на главную роль Мишку Кононова? Что ж, получится у тебя хороший фильм. А если хочешь заглянуть в вечность – бери меня». Ну и каково вам, читатель, подобное самомнение?

Следующий эпизод мало кто знает, но с чрезвычайно известной на то время французской актрисой Мариной Влади Золотухин и Высоцкий познакомились одновременно на московской квартире журналиста «Юманите» Макса Леона. Обычно лучших женщин из хмельных компаний всегда уводил Володя. Но тут Валере, что называется, вожжа попала под хвост. Он стал соревноваться с другом в исполнении песен под гитару! И, вы будете, читатель, смеяться, но в какое-то время чаша весов склонилась к алтайцу. Французская «колдунья русских кровей» начала обвивать «лебедиными руками» шею Золотухина. Вмешалась разъярённая Шацкая и увела домой «своего кобелину».

Женщины на самом деле, если мягко выражаться, были чрезвычайно «слабым местом» Валерия Сергеевича. «Деньги, водка, любовница, похмелье – не полный перечень занятий, на которые ушла моя жизнь». Однажды он, что называется, по уши втрескался в балерину Мариинского театра Аллу Осипенко. Ездил в Ленинград на все её спектакли, охапками цветы дарил. Чуть позже у него случилась безумная любовь к известной киноактрисе Сабельниковой, тоже из Ленинграда. Тут вообще дело дошло чуть ли не до развода с Шацкой. Разговаривал Золотухин с Евгенией по телефону из своего театра. Вскоре в бухгалтерию стали приходить немыслимые счета по полтысячи рублей! Отец девушки удивлялся: да за такие сумасшедшие бабки ты мог бы проложить индивидуальный телефонный кабель Москва-Ленинграда. Кабеля, конечно, артист не проложил. Но вот однажды таксист подвёз его на Мосфильм. Валерий Сергеевич какое-то время сидел молча, а потом заявил: «Мужик, а ведь ты доставил меня не на ту студию». «Так вам, значит, на Горького надо?». «Нет, браток, вези меня на «Ленфильм!». На такси туда и обратно, чтобы только свидеться с зазнобой – тоже, как бы теперь сказали не хило. Пианистка Лариса Критская вообще сравнила свою шальную любовь к артисту с «инфекционным заболеванием».

Но при этом вот что самое для меня лично удивительное. Ни одна из многочисленных женщин Золотухина ни печатно, ни изустно на него никогда не посетовала. Уж, казалось бы Шацкой сам Бог велел костерить его на чём свет стоит. Однако, даже уйдя с сыном Денисом к Филатову, Нина не порывала нормальных связей со своим «бывшим». Более того, Валерий Сергеевич регулярно навещал сына. Не скажу, чтобы они дружил с Леонидом Алексеевичем, но за столом с удовольствием сиживали. И не единожды. Об этом мне тот и другой рассказывали без всякого надрыва или фанаберии. Глубокими и серьёзными людьми были. Понимали, что нет ничего в мире сложнее и непостижимее отношений между мужчиной и женщиной. Золотухин вообще полагал: «Первая жена – от Бога, вторая – от Мира, а третья – от Дьявола. Как бы там ни было, но проверять третье мне бы не хотелось. Для меня лучшей жены, чем Тамара, не может быть. Я её мнением дорожу больше всего на свете, потому что у неё есть настоящая мудрость и терпение, верность и умение прощать». В другой раз вообще заметил: «Так Лёня, Нина и Денис – это тоже моя семья».

Как раз в те времена, когда Золотухин делал куры, то есть ухаживал за Тамарой Гусевой – ассистенткой режиссёра фильма «Единственная», мы с артистом и познакомились. По рекомендации Высоцкого. Тогда я донимал великого барда на тему интервью для военной газеты. Владимир Семёнович согласился при условии, что «вторым номером будет мой друг Золотухин». И дал его домашний телефон. Разумеется, я немедля встретился с Валерием Сергеевичем. Мы обстоятельно побеседовали. Благо я уже прочитал его повесть «На Исток-речушку, к детству моему», вышедшую в журнале «Юность». Интервью под названием «…И врачевать души» опубликовал в своей родной газете Бакинского округа ПВО «На страже» 16 марта 1979 года. По Малинину-Буренину – 40 лет назад. Пару выдержек из того материала: «Литературные мои занятия весьма полезны мне, как актёру. Они обостряют наблюдательность, внимательность к деталям, фиксируют впечатления, воспитывают вкус к слову. Приходится много читать других. Тут есть, по-моему, какой-то профессиональный тренаж. И отношение к нему – соответствующее. Но работать приходится до седьмого пота. Иначе в современной литературе ни о каком успехе не может быть и речи.

С эстрадой труднее. Как только какая-то встреча со зрителями, концерт, так сразу и просят: «Может быть, вы нам что-нибудь споёте?». Если бы я работал в концертной организации, тогда другое дело… Утешает лишь одно: я пою то, что пою только я, и никто другой. Вот и все мои приобретения на эстраде.

Кино – статья особая. Я стремлюсь отдавать кинематографу всё своё свободное время, помимо работы в театре. Ибо экран позволяет мне близко заглянуть людям в глаза, «покопаться» в душе героя.

Сейчас я занят тем, что пишу повесть. Тема её – город. Существование человека в нём, его развитие. А что будет в кино, театре – пока этот вопрос не совсем утрясён. Я суеверен тут донельзя. Ничего не загадываю. Но пишу постоянно. Ни дня без строчки».

Газету я Золотухину передал, и на долгое время общались мы исключительно на уровне: «Привет! – Привет!» Был я неинтересен Золотухину. Ещё не факт, что и Высоцкий страдал от отсутствия общения со мной, тогдашним старлеем, слушателем Военно-политической академии. Только тут уже я сам проявлял недюжинную прыть и настойчивость. Помог артисту и барду в обустройстве его дачи на Пахре. По его же просьбе помог Театру на Таганке спасти и уберечь от конфискации финские стулья для нового здания. Со временем написал и издал книгу «Босая душа или Каким я знал Высоцкого». Только это, как говорится, уже другая история. А возвращаясь к своему герою, повторюсь, мы общались до чрезвычайности мало – даже вспомнить нечего. До тех пор, пока в печати не появились дневники артиста, а потом и его книга «На плахе Таганки». Дневник русского человека». И здесь я позволю себе цитату из собственной книги «Встречная полоса. Эпоха. Люди. Суждения», где впервые было опубликовано вот это письмо.

«Дорогой Валерий Сергеевич!

Случайно увидев по ТВ Вашу рекламу антиалкогольного средства, вспомнил я об этом письме, которое давно написал Вам, но почему-то не отправил. А поскольку лучше позже, чем никогда, то посылаю Вам свой эмоциональный отклик, не изменив в нём ни слова с поправкой на время. Вреда он Вам не принесет, не говоря уже о пользе. Итак.

«Сегодня, в половине пятого утра, под мелкий, так сильно ожидаемый дождичек (ну, достала эта жара!) закончил