Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

Были в Шайенне и овцеводы, например Джон Оуки и Мортон Пост, о которых следует сказать несколько слов. Как и разведение крупного рогатого скота, овцеводство могло быть прибыльным бизнесом благодаря стабильному рынку шерсти, баранины и ягнятины; цены на эти товары колебались редко. Но об овцеводах Запада известно гораздо меньше — просто потому, что в этом занятии не было романтики и очарования, присущих жизни ковбоя на скотоводческом ранчо, и поэтому этот бизнес не привлекал внимания летописцев той эпохи. Несомненно, овцеводы Старого Запада заслуживают отдельного рассказа. Многие из них сколотили крупные состояния и стали уважаемыми гражданами в городах, разбросанных на просторах западных земель. Со временем эти две отрасли животноводства начали пересекаться: некоторые скотоводческие магнаты, такие как Фрэнсис Уоррен из Шайенна, завели себе крупные стада как тех, так и других животных. Ближе к концу эры скотоводства эти две группы вступили в конфликт из-за сокращающихся территорий открытых пастбищ.

За десять лет с начала «говяжьего бума» первопроходцы скотоводческого царства основали огромное число ранчо, и посредничество при их покупке и продаже превратилось в самостоятельный бизнес. В период с 1880 по 1900 г. в Вайоминге зарегистрировали еще 181 животноводческую компанию, большинство из которых занимались разведением крупного рогатого скота. В то же время бесчисленное множество других компаний просто переходило из рук в руки. Сам Шайенн, который стал узловым пунктом Объединенной Тихоокеанской железной дороги, превратился в основной рынок покупки и продажи скотоводческих хозяйств на открытых пастбищах. Город представлял собой сеть городских улиц без единого дерева общей протяженностью около 3 км и шириной примерно 24 м с рядами домов из красного кирпича и магазинчиками, удовлетворявшими желания и потребности начинающих скотоводов. Если у скотовода были время и деньги и он предпочитал проводить время на природе в седле, то посещение шайенских лавок в конце 1870-х — начале 1880х гг., чтобы купить или просто обустроить недавно приобретенное ранчо, вполне могло стать для него эквивалентом современного шопинга в Париже.

Прогулка по Фергюсон-стрит начала 1880-х гг. дает полное представление о том, как выглядел город в самый разгар скотоводческого бума. Всего за пару лет до этого здесь стояли дощатые здания, которые нередко предварительно собирали в Чикаго, а потом привозили по железной дороге. Теперь же, как правило, преобладали двух- и даже трехэтажные кирпичные дома, многие с легкими навесами над входом. Новыми были и телеграфные столбы. В городе появилось множество салунов, шесть церквей разных конфессий и школа. В отличие от многих других скотоводческих городков, на улицах Шайенна поддерживался порядок.

Первым делом начинающий владелец ранчо мог зайти в магазин компании J. S. Collins & Company, в котором продавались седла, прекрасная упряжь, уздечки, кнуты, шпоры и пледы. В помещении витал приятный запах только что выделанной кожи. Кстати сказать, раздвоенный кожаный кнут для скота походил на хлыст и иногда использовался для укрощения лошадей, однако был не менее эффективен, когда всаднику надо было управлять стадом.

Западные седла, как и большая часть другого ковбойского снаряжения, ведут свое происхождение от испанских седел мексиканских вакеро. Каркас седла обычно представлял собой плоское деревянное сидение-основу, которое туго обтягивали сыромятной кожей; затем кожу увлажняли, чтобы она плотно прилегала к дереву, укрепляя всю конструкцию. Потом на эту основу накладывали выделанную кожу, а в конце добавляли декоративную отделку. Большинство седел в Шайенне в те времена были тяжелыми и длинными, они имели глубокие сиденья — особенно по сравнению с более легким и мелким английским седлом, не имевшим высокой луки. Эта особенность не только делала седло более удобным, но и позволяла ковбоям не подпрыгивать при езде рысью, как это происходит при английской верховой езде. Исключение составляло так называемое шайенское седло. Его изобрели здесь, на Западе, и оно отличалось более мелким сиденьем; толстый рог передней луки выступал наклонно вперед, и ковбой мог обмотать лассо вокруг него или легко соскользнуть с седла и спутать специальной веревкой ноги теленку. На вычурных седлах мексиканских наездников-чарро задняя лука седла поначалу была довольно высокой, но со временем уменьшилась — и то же самое произошло с рогом седла (передней лукой), который некогда был широким, как блюдце. Для крепления седла на лошади на открытых пастбищах использовали обычно двойную подпругу, которая выдерживала серьезные нагрузки при роупинге (ловле скота с помощью лассо). Одинарная подпруга и так называемая центральная подпруга Y-образной формы, популярная в Калифорнии, были не столь надежны. Базовое седло могло обойтись вам в 40 долларов и больше; за лошадь пришлось бы заплатить еще около сотни. (Для сравнения: один американский доллар 1880 г. стоил бы 23,90 доллара в 2015 г.)

Закрытое стремя, у которого жесткая кожа прикрывала носок всадника, называлось тападеро. Часто тападеро были чисто декоративными, однако изначально такая конструкция предназначалась для того, чтобы сапог всадника не проскользнул в стремя слишком глубоко. Она также не давала веткам кустарника попадать в стремя.

В магазине Коллинза можно было приобрести и шпоры. Более того, для разных случаев существовали разные варианты. Если вы катались на лошади для удовольствия, можно было нацепить на обувь пару шпор с маленьким круглым колесиком. При более активной езде, например когда надо было заарканить бычка, помогали более крупные шпоры мексиканского типа с увеличенным колесом. Выбор шпор также зависел от длины ног всадника. Чтобы доставать до живота лошади, длинноногим наездникам требовался хвостовик, отклоняющийся вверх, а коротконогим — наоборот, вниз. Многие опытные всадники, носившие шпоры, редко использовали их для подстегивания лошади: достаточно было просто звякнуть ими, чтобы животное поняло, что от него хотят.

Чапы{91} — сокращение от чапарахос — были трех видов: плотно облегающие «ружейные» чапы (shotgun chaps), которые приходилось натягивать, более широкие «печные трубы» (stovepipes) с бахромой и «крылья летучей мыши» (batwings), которые расширялись книзу, удерживаясь на коротких ремешках вокруг бедра. J. S. Collins & Company также предлагала тяжелые чапы из шерсти ангорской козы, которые ковбои носили в холодную погоду.

Хотя конструкция недоуздков и уздечек мало изменилась со времен древности, удила были самыми разными. Как правило, их изготавливали из металла от старых колес повозок или медных кастрюль. Кольца для крепления поводьев часто делали из переплавленной нейзильберовой{92} проволоки.

Если вам не нравился выбор товаров у Коллинза, то шорная мастерская Фрэнка Минеа на 17-й улице изготавливала все — от седла до кобуры, работая под девизом «Если это можно сделать из кожи, мы это сделаем»[186].

Следующим объектом вашего интереса на Фергюсон-стрит могла стать лучшая в городе компания по торговле мебелью — F. E. Warren Mercantile.