Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

ресторане «Дельмонико» устраивали обеды в честь президентов, высокопоставленных иностранцев, знаменитостей и почетных гостей — от Улисса Гранта до Оскара Уайльда, Чарльза Диккенса и Марка Твена. В 1871 г. Нью-Йоркский яхт-клуб нанял Лоренцо Дельмонико для организации ужина в морском стиле в честь великого князя Алексея Романова, который был в городе проездом, направляясь на Запад ради широко разрекламированной охоты на бизонов. По словам Лэйтли Томаса, автора книги «Дельмонико: Столетие роскоши», «великий князь заверил Лоренцо, что никогда ранее, ни в море, ни на берегу, ему не посчастливилось встретиться с таким кулинарным искусством».

Бароны-разбойники{89} позолоченного века и разбогатевшие выскочки с Уолл-стрит пытались перещеголять друг друга на частных обедах в ресторанах «Дельмонико». Возьмем, например, троих из них: Леонарда Джерома, биржевого спекулянта с Уолл-стрит, Августа Белмонта, американского представителя банковской империи Ротшильдов, и Уильяма Трэверса, юриста с Уолл-стрит, который состоял в двадцати семи клубах и поэтому считался самым популярным человеком в Нью-Йорке. Соревнуясь друг с другом, эта троица устроила серию обедов для своих друзей и коллег — любителей скачек: «Серебряный обед», «Золотой обед» и «Алмазный обед». Они не скупились на расходы. В качестве подарков для женщин предлагались золотые браслеты, спрятанные в салфетках и украшенные медальонами с выгравированными буквами JP, означавшими Jerome Park — название ипподрома, который Джером и Белмонт недавно построили в Фордхэме, на окраине города. Сообщается, что выше всего гости оценили обед Леонарда Джерома, где на десерт подавали трюфельное мороженое.

Многие из таких обедов обходились в 100 долларов на человека, что в пересчете на современные деньги составляет примерно 2390 долларов. Но, как говорил Лоренцо журналистам, если на каждого человека потратить 20 долларов на цветы и еще 20 долларов на меню с золотым тиснением, то «не потребуется много, чтобы таким образом дойти до 100 долларов»[180].

Самым обсуждаемым банкетом того времени был «Лебединый обед». Преуспевающий импортер Эдвард Лакмейер неожиданно получил деньги (10 000 долларов) в качестве возмещения уплаченных налогов и в феврале 1873 г. устроил вечеринку в самом большом зале «Цитадели», рассчитанном на 70 персон. Огромный стол окружал овальное 9-метровое озеро с водопадами и экзотическими растениями. В этом водоеме плавали несколько лебедей, привезенных из бруклинского Проспект-парка. Озеро закрывала достигавшая потолка изящная золотая сетка, которую изготовил художник Луис Комфорт Тиффани. Вокруг висели небольшие золотые клетки с щебечущими певчими птицами.

Знаменитый стейк Дельмонико, рекламировавшийся в свое время как «лучший стейк из всех возможных», сегодня ошибочно отождествляют со стейком стриплойн (он же «Нью-Йорк») или стейком рибай с костью. Однако автор книг по кулинарии Джо О’Коннелл в своем прекрасном историческом исследовании установил, что на самом деле все обстоит иначе: «Исторический факт заключается в том, что оригинальный, подлинный стейк Дельмонико — это, говоря современным языком, первый верхний бескостный стейк, вырезанный из передней части короткого филея»[181].

Стейк Дельмонико — который, кстати, подавался с картофелем Дельмонико (взбитым пюре, посыпанным сыром пармезан, а затем запеченным до золотистой корочки), — примечателен не только тем, что был географически далек от открытых пастбищ Запада и мест отела техасских лонгхорнов. Скорее, суть в том, что говядина превратилась в абстрактный товар, в коммерчески упакованную городскую пищу, которую мало кто ассоциировал с охлажденным разделанным мясом, не говоря уже о живом, чувствующем животном. Уильям Кронон писал: «Оторванное от формы, в которой оно жило, оторванное от действия, которое его убило, оно исчезло из памяти людей как одно из созданий природы. Его связь с землей ослабла, и, забыв о жизни этого животного, человек забыл и о травах, и о небе прерий, и об ушедших стадах бизонов, когда-то пасшихся среди ландшафтов, которые казались все более и более удаленными в пространстве и времени»[182].

Бизнес по производству говядины превратился в индустрию.

8. Возвышение Шайенна

Растущая популярность стейков, в частности стейков Дельмонико, способствовала распространению новостей о том, что торговля говядиной — это золотое дно. Кроме того, она стала своего рода материальным обоснованием огромных инвестиций в этот бизнес. Как мы уже видели, очарование американского Запада и широко разрекламированный образ жизни ковбоя оказались непреодолимым искушением для многих молодых людей во всем мире, как бедняков, так и богачей. Ковбой Энди Адамс так выразил настроение тех, кто услышал этот зов: «Привлекательность лошади и седла была настолько сильной, что перед ней невозможно было устоять. Меня влекли просторы пастбищ, как сына проповедника влечет порок»[183]. Молодые обедневшие фермеры, особенно выросшие в Техасе или на краю Великих равнин, где они могли своими глазами видеть развитие скотоводческого бизнеса, стремились заняться им не меньше, чем состоятельные молодые люди из городов северо-востока Соединенных Штатов и Европы, которые преследовали корыстные цели и рассчитывали на хороший куш, опираясь на деньги своих семей или других людей. Судьбе было угодно столкнуть эти две группы. Впервые их пути пересеклись в Шайенне.

Город Шайенн (штат Вайоминг) быстро превращался в эпицентр скотоводческого бума. Люди ехали в Шайенн, чтобы наняться на ранчо, если были ковбоями, или чтобы построить или купить собственное ранчо, если были начинающими скотоводами. Тропа Гуднайта — Лавинга приводила их прямо в город. Западная тропа, ведущая в городок Огаллала (штат Небраска), проходила недалеко от Шайенна, и до нее можно было добраться по железной дороге. Но, как мы уже видели, работа погонщика была тяжелой; лишь у незначительной доли (примерно четверти) гуртовщиков из Техаса хватало духу еще раз принять участие в тысячемильном перегоне скота — и одного раза было более чем достаточно. (Тедди Блю Эбботт являлся исключением: он неоднократно возвращался в Техас поздней осенью, чтобы перегонять скот на север).

Большинство ковбоев легко находили работу в Шайенне, устраиваясь на недавно появившиеся скотоводческие ранчо в Вайоминге, Монтане и Дакоте, где они присматривали за стадами, рассеянными по пастбищам, и пережидали долгие зимы. В Колорадо работы на ранчо было меньше, поскольку большую часть земель отвели под резервацию шайеннов и арапахо; стада скота проникли в резервацию только в 1882 г., но уже через несколько лет были изгнаны оттуда по указу президента. Аналогичная нехватка рабочих мест была характерна и для соседних штатов и территорий, хотя и по разным причинам: Канзас и Небраску в 1870-е гг. наводнили переселенцы; Оклахома оставалась индейской территорией; большая часть Аризоны и Нью-Мексико была слишком засушлива, чтобы обеспечить скот необходимым ему кормом; а Юта и Айдахо оказались менее доступны, поскольку Скалистые горы отрезали их от троп, по которым двигался скот.

Начинающий ковбой