Читать книгу - "Дочь Муссолини. Самая опасная женщина в Европе - Кэролайн Мурхед"

игнорировании с его стороны. Так было, правда, исключительно с соотечественниками, с иностранцами он был обходителен и предупредителен, выходил им навстречу своим пружинистым, кошачьим шагом, говорил быстро, блистал остроумием и пересыпал речь метафорами. Достигнув пятидесятилетия, он тем не менее не был ни счастлив, ни удовлетворен. Он по-прежнему был «человек провидения», который никогда не стареет.

И он по-прежнему находил время для женщин. Все так же они приходили в палаццо Венеция, пройдя предварительный контроль и проверку его дворецкого Квинто Наварры. Принимал он их, как вспоминал позднее Наварро, ближе к вечеру для быстрого совокупления в Зале карт мира: либо на ковре перед его столом, либо на подушке на одном из каменных подоконников. Все «новенькие», вне зависимости от их положения, проходили проверку Боккини, их телефоны прослушивались, а дела подшивались в отдельную папку. Папка становилась все толще.

Затем, 24 апреля 1932 года, в жизнь Муссолини вошел новый человек. Как-то на Виа дель Маре его мчащаяся на большой скорости «Альфа-Ромео» обогнала Lancia с водителем-шофером за рулем. В Lancia ехала жена успешного и известного в Риме врача Джузеппина Петаччи с двумя дочерями, двадцатилетней Клареттой и восьмилетней Мириам. Вместе с ними в машине был и жених Кларетты Рикардо Федеричи.

Среди полутора тысяч писем, ежедневно приходящих в палаццо Венеция, были и экспансивные страстные письма от школьниц и молодых женщин. В их числе было и несколько писем от Кларетты со словами «Дуче, моя жизнь принадлежит Вам!» и стихами, полными заверений в преданности. Узнав на дороге Муссолини, она начала отчаянно размахивать руками с криками «Дуче! Дуче!» и требовать от шофера ускориться. При въезде в Остию два автомобиля остановились рядом друг с другом. Кларетта выскочила и ринулась к Муссолини, никто ее не остановил. Через три дня Муссолини позвонил в дом Петаччи и пригласил Кларетту в палаццо Венеция прочитать ему свои стихи. Ее привез тот же автомобиль с шофером, мать поджидала в машине, пока Кларетта была во дворце.

К моменту возвращения Эдды из Шанхая Муссолини и Кларетта еще не были любовниками, но она уже занимала существенное место в его жизни: они регулярно встречались у него в кабинете и перезванивались по десять раз в день. У Кларетты были темные волосы, круглое лицо, хриплый голос, зеленые глаза и несколько большеватый нос. Она любила французские духи Lanvin, меховые шубы и шоколадные конфеты, которые поглощала, не вставая с постели. Свои чувства к Муссолини она выражала словами «экстаз моего сердца». Она была на два года моложе Эдды.

12 декабря 1933 года Эдда родила дочь Раймонду, тут же, по своему обыкновению, дав ей прозвище Диндина. Не имея привычки сдерживать свои мысли, какими бы печальными они ни были, и, в соответствии с традицией семьи связывать рождение детей с теми или иными событиями или настроениями, она называла дочь «дитя ошибки», ошибки ее собственной. Чиано стал Gallo, то есть «петух», глава курятника любящих женщин. Себя она называла «Деда». Семья Чиано съехала с виллы Торлония и поселилась в квартире на последнем этаже старого дома в римском районе Париоли, по адресу: Виа Анджело Секки, дом 5. Сын и дочь вместе с няней обитали этажом ниже. Матерью Эдда была расслабленной, детьми интересовалась, но не слишком была к ним привязана: ни Фабрицио, ни Раймонда не были в состоянии сломить возведенный ею вокруг себя барьер эмоциональной самозащиты. Из Шанхая Эдда и Чиано привезли ковры и мебель, которую Галеаццо тщательно расставил в пустых комнатах новой квартиры. Эдду быт мало интересовал, и она с удовольствием передоверила благоустройство жилья мужу: он руководил подбором убранства, набором слуг, следил за оплатой счетов и выбирал меню.

Практически с момента возвращения в Рим Чиано был занят поисками работы. В июне 1933 года Муссолини отправил его на Всемирный экономический форум в Лондон для обсуждения борьбы с депрессией. Итальянская делегация жила в фешенебельном отеле Claridge’s, и Чиано поражал коллег обходительными манерами и желанием, и умением нравиться. Один из них впоследствии вспоминал, что, когда речь зашла о некоем общем знакомом, удачно женившемся на наследнице крупного состояния, Чиано вставил: «Обо мне так никто сказать не может. Как известно, Эдда вошла в наш брак без гроша». Приданое ее на самом деле было ничтожным.

Денег действительно не было, но вскоре появилась престижная работа. Эдда пришла к отцу жаловаться, что бесцельно слоняющийся по дому Чиано ее просто бесит. «Пошли его куда хочешь! Дай ему работу! Ему все это уже осточертело, да и мне тоже!». Муссолини послушно назначил зятя главой своей администрации, в обязанности его входило прославлять достижения фашизма и, разумеется, самого дуче. Он получил звание Полномочного министра и кабинет в палаццо Киджи[40], где он тут же установил кровать, чтобы можно было ночевать на работе в моменты кризиса. Чиано был добросовестный работник, вышколенный отцом в привычке следовать указаниям начальства и выполнять его приказы. Эдду, жаждущую вырваться из-под опеки отца и все больше и больше стремящуюся следовать по жизни собственным путем, его подобострастие перед Муссолини приводило в ярость. Она считала, что Чиано будет ее союзником, он же вместо этого все больше и больше был озабочен тем, как угодить тестю. Раздражение, а то и отвращение вызывали у нее его попытки подражать Муссолини: его жестам, манере быстро и отрывисто говорить, властным повадкам и решительной солдатской походке, в то время как его собственная походка была довольно неуклюжей, а выражение лица несколько робким.

Для Муссолини выбор Чиано был идеальным: усердный работник, прекрасный лингвист, энергичный и инициативный. Настал момент несколько ослабить десятилетний контроль над прессой и найти более тонкие и умные пути продвижения идей фашистского режима. Чиано получил в свое распоряжение щедрый бюджет и начал подбирать команду.

Контакты между итальянскими фашистами и национал-социалистами в Германии начались еще до Марша на Рим, когда Гитлер начал искать подходы к Муссолини. Хотя до прихода Гитлера к власти в результате выборов в январе 1933 года тесных связей между ними не было, известно, что для Гитлера опыт Муссолини был источником вдохновения. Некоторое время он называл Муссолини «мой мастер» и даже держал бюст дуче в натуральную величину у себя в кабинете в Мюнхене. Муссолини же, наоборот, считал «Майн Кампф» книгой «неудобочитаемой», а нацистов – лишенными тонкости фанатиками. Но ему, безусловно, импонировало то очевидное восхищение, с которым к нему относился Гитлер, и нравилось его желание установить дружеские отношения между двумя странами. И если по всей Европе возвышение Гитлера воспринималось с испугом и ужасом, в