Читать книгу - "Империя порока. Блудницы, проститутки и содержанки в царской России - Ника Марш"

Кстати, и банковскими служащими женщины стали только… в 1911 году. До этого Государственный банк, например, наотрез отказывался принимать их на работу. Считалось, что женщины не могут нести подобную ответственность. Кроме того, женская роль все-таки традиционно сводилась к домашней. Поэтому нанять служащую, которая может через год-другой выйти замуж или родить, было для руководства Государственного банка нецелесообразным.

Неграмотность среди проституток, в основном из домов второго и третьего разряда, оказывалась вопиющей. Многие не умели правильно вывести имя, читать умела едва ли половина. Если дорогие девушки из привилегированных заведений зачитывались романами, то в низкосортных борделях такими глупостями не занимались. Там трудились на износ, и время между посетителями коротали предельно просто: спали, мылись, играли в карты, опять-таки, гадали. И как тут не вспомнить многовековое убеждение, что «наука развращает женщин»! И в Средние века, и в эпоху Ренессанса, и в Новое время находилось немало адептов теории, что женщина – увы! – существо низшего толка. Она легко поддается чужому влиянию, почти не способна критически мыслить, а новые знания лишают ее остатков рассудка. Уже в 1801 году, то есть в эпоху, когда давно закончилось правление таких знаменитых женщин, как царевна Софья, Екатерина II или австрийская императрица Мария-Терезия, французский реакционер Пьер Сильвен Марешаль выпустил книгу, заглавие которой звучало так: «Женщины не должны быть грамотными, или Проект закона, воспрещающего женщинам учиться читать». Марешаль на полном серьезе утверждал, что добродетельной женщине не нужны такие лишние навыки, как чтение или изучение географии. Она, считал француз, быстрее станет нравственно разлагаться, если начнет читать книги! Следуя этой логике, в борделях должны были работать исключительно красавицы со знанием 4–5 языков, свободно цитирующие античных авторов и разбирающиеся в политике. А вот крестьянки без малейших признаков образования – пример нравственности и чистоты.

Однако все было совсем иначе.

Доктор медицины Александр Иванович Федоров, составивший в 1892 году сорокастраничный трактат «Проституция в Санкт-Петербурге и врачебно-полицейский надзор за нею», отмечал, что большинство «бабочек» относятся как раз к крестьянскому сословию. Это были девушки, родившиеся уже после отмены крепостного права в 1861 году.

Истории их схожи: родители получили волю, пытались самостоятельно вести дела, но погорели (не забудем, что освободившимся требовалось выкупать землю), а потому и не противились, если дочь отправилась на заработки в город. Некоторые родились уже в пределах Москвы или Санкт-Петербурга (доктор писал о столичных проститутках), где их семьи старались устроиться, и тоже не слишком преуспели. Второй по численности являлась группа проституток из числа мещан, а вот дворянки попадали в дома терпимости в редчайших случаях. В разные годы их было от 0,3 до 0,9 % от общего числа зарегистрированных. Ничтожно мало!

Как тут не вспомнить любопытный пример из древнего Вавилона – где каждая девушка, вне зависимости от положения, которое она занимала, была обязана хотя бы раз отдаться мужчине за деньги? Достигнув определенного возраста, юная особа отправлялась в храм Мелиты. Она должна была находиться в обители, пока не найдется желающий купить ее прелести. Полагаете, это выдумка? Однако историк Геродот оставил нам свидетельства:

«Каждая вавилонянка однажды в жизни должна садиться в святилище Афродиты и отдаваться… чужестранцу. Многие женщины, гордясь своим богатством, считают недостойно смешиваться с… остальными женщинами. Они приезжают в закрытых повозках в сопровождении множества слуг и останавливаются около святилища. Большинство же женщин поступает вот как: в священном участке Афродиты сидит множество женщин с повязками из веревочных жгутов на голове… Прямые проходы разделяют по всем направлениям толпу ожидающих женщин. По этим-то проходам ходят чужеземцы и выбирают себе женщин»[81].

Такую затейливую проституцию называли храмовой, или культовой, и существовала она не только в Древнем мире.

Сегодня встречаются «девадаси» – индийские девушки, чья жизнь посвящена храму. Семья совершает обмен, отдавая дочь в распоряжение жрецов, – считается, что так на ее дом снизойдет особое благословение. Нередко «девадаси» становятся девочки, которых родственникам трудно прокормить. Или – по расположению звезд на небе в момент рождения – ей обещана тяжелая судьба. Тогда дочь надо оградить от этого – посвятить храму.

Англичане, мало разбиравшиеся в тонкостях индуизма, но зато активно пользовавшиеся богатствами полуострова Индостан, автоматически считали всех девадаси храмовыми проститутками. На самом деле эта стезя была уготована только девушкам категории «аланкара». А всего существовало семь разновидностей девадаси!

Возвращаясь к сословному составу среди русских проституток, 67 % из них принадлежали к крестьянству. Была категория солдаток – примерно 5,7 %. 24 % «желтобилетниц» принадлежали к мещанству. За вычетом уже упомянутых дворянок, остальные были приезжими иностранками, дочками ремесленников, купцов, священнослужителей… Компания пестрая. Но тенденция понятная – именно крестьянки чаще шли торговать собой. Те, у кого в силу рождения оставалось меньше всего возможностей получить образование или освоить профессию.

В каждом крупном российском городе существовали свои улицы красных фонарей. Были они и в небольших городках, но в количестве куда более скромном. А все потому, что правительство империи позволило поставить разврат на поток. То, что затевалось для благородной цели контроля за венерическими заболеваниями, чтобы не допустить распространения сифилиса, превратилось в отвратительную, грязную картину настоящего блуда. Даниил Заточник в XIII веке упал бы в обморок, если бы увидел, как проводят досуг в XIX. Он не понял бы русского человека, не согласился бы с такой действительностью.

Бордели расцветали и приносили их владельцам сумасшедшую прибыль. Они превратились в рядовую зарисовку обычной городской жизни. Как писал в «Яме» Куприн:

«Здесь бывают все: полуразрушенные, слюнявые старцы, ищущие искусственных возбуждений, и мальчики-кадеты, и гимназисты – почти дети; бородатые отцы семейств, почтенные столпы общества, и молодожены, и влюбленные женихи, почтенные профессоры с громкими именами, и воры, и убийцы, и либеральные адвокаты, и строгие блюстители нравственности – педагоги, и передовые писатели – авторы горячих страстных статей о женском равноправии, и сыщики, и шпионы, и беглые каторжники, и офицеры, и студенты, и социал-демократы, и анархисты и наемные патриоты…»[82]

А вот и Горький:

«Посещение публичных домов было обязательно каждый месяц в день получки заработка, об этом удовольствии мечтали вслух за неделю до счастливого дня, а прожив его – долго рассказывали друг другу об испытанных наслаждениях. В этих беседах цинически хвастались половой энергией, жестоко глумились над женщинами, говорили о них, брезгливо отплевываясь…»[83]

Глава 5. Сколько зарабатывали проститутки

Шведка Анна Саальсон работала в публичном доме на столичной Казанской улице с 1889 по 1891 год. В Петербург она приехала вместе с женихом, который устроился в контору, занимавшуюся международной торговлей. Будущий муж Анны отлично знал, чем занимается его нареченная, и это никоим образом не беспокоило его. Шведская пара зарабатывала на свадьбу и обустройство после нее, поэтому к своему промыслу молодые люди относились по-деловому и без эмоций. Анна практически не пила спиртного, тщательно подсчитывала все, что попадало в ее кошелек, и, в отличие от многих других девушек, старалась не спускать деньги на новые модные платья. Это позволило ей осуществить замысел – в положенный срок Саальсон вместе с женихом отправилась обратно в Швецию. Там никто не знал, чем зарабатывала Анна в Российской империи, и никто не мог попрекнуть ее «неправедной» копейкой. Приезжая пара добилась цели и спокойно зажила дальше.

Пример Анны Саальсон – далеко не единственный. Я уже писала, что множество женщин из Голландии и Германии, Франции и Италии отправлялись в Петербург поправлять свои дела. В первую очередь разврат в главном имперском городе расцвел «благодаря» их усилиям. Насколько прибыльным было дело, говорит уже приведенный пример Дрезденши, державшей в кулаке и аристократов, и крупных чиновников. Она умудрялась ловко вертеть клиентами и, пользуясь низменными страстями мужчин, поступательно расширяла бизнес.

Заработки проституток зависели от их внешности, моложавости и умений – если речь шла об одиночках. Или от уровня заведения, к которому были приписаны «бабочки». Никто не стал бы переплачивать в «полтиничном» за видавшую виды деваху. Такса не являлась строгой, но существовала. Кстати, при Николае I строгих границ дохода еще не было. Но уже в царствование его сына ранжирование появилось.

Проститутки-одиночки устанавливали