Читать книгу - "История твоего «Я». Вся правда о deepfake - Андрей Владимирович Курпатов"

земли за месяц-другой. Но по замыслу пророка нужно было время, чтобы сменилось поколение, которое в своём МИФе хранило «призрак» того, как это – быть рабом.

Кроме того, в теории М. К. Петрова дано объяснение этому странному феномену – почему то, что кажется нам знанием, существующим независимо от нас, на самом деле лишь кажимость. Знания существуют не в книгах, не в текстах, не на других источниках информации – знание-понимание, то есть фактическое знание, существует только в отдельно взятых головах.

Представьте на секунду, сколько сейчас существует наук… Когда-то на земле была только одна «наука» – философия, праматерь остальных, и параллельно с ней развивалась математика. С тех пор и они сильно разрослись – существуют сотни, если не тысячи, философий и разных математик, – но ещё большее количество наук из них выделилось, ещё большее число возникло уже после этого.

В каждой научной сфере, будь то естественные, гуманитарные, общественные или технические науки, сейчас существуют десятки тысяч отдельных дисциплин. Общее же количество никому не известно, его просто невозможно сосчитать. Но по оценочным данным – порядка 75 тысяч различных наук.

У каждой из них своя терминология, свои системы понятий, закономерностей, корифеев и протоколов и т. д. И всё это не существует без людей, которые занимаются соответствующей научной дисциплиной. То есть исчезни они, соответствующая наука перестанет существовать, как это случилось с мёртвыми языками исчезнувших народов.

Утратить культуру – будь то культура отдельного социального общества или научная культура отдельной дисциплины – проще простого. Это не значит, что исчезнет «след» этой дисциплины или придание о вымершей или распавшейся и ассимилировавшейся в другой общности, народности.

Но если это происходит, то мы уже никогда не узнаем то, что именно думали представители исчезнувшей культуры или науки, то, как они видели мир – точнее, что именно они в нём видели.

Мы можем только догадываться, как, например, понимали свои опыты алхимики, а венцом этой традиции был никто иной, как Исаак Ньютон. Мы никогда не сможем увидеть мир таким, как его воспринимали древние египтяне или майя, последователи зороастризма или раннехристианского гностицизма.

Да, спросите сейчас профессора истории, который занимается исследованием этих утраченных культур, наук или религий, о том, в чём там была, так сказать, идея, и он, безусловно, ответит. Но если вы спросите, как думали эти люди, каким выглядел для них их мир, он не сможет вам сказать.

И конечно, через небольшую историческую паузу, даже если ничего катастрофического не произойдёт, нашим потомках невозможно будет понять наши нынешние науки и культурные феномены так, как их сейчас понимаем мы. Скорее всего, они будут казаться им набором предрассудков, странных убеждений с абсурдной логикой.

Но разве это так? Нет, для нас это совсем иначе – мы за свои идеи, за свои представления бьёмся не на жизнь, а на смерть и как будто бы на века. Но потом случается какое-то очередное «варварское нашествие» или ещё что-то в этом роде, и очередная цивилизационная Атлантида исчезает навсегда. Словно её – нас с вами – никогда и не было.

То есть всё, что нам кажется таким фундаментальным, таким грандиозным, таким настоящим, в действительности – лишь сложная игра миллиардов отдельных умов. Ни у одного из нас нет и миллиардной части того, что знает вся наша цивилизация, пока мы её длим и, пользуясь термином М. К. Петрова, транслируем.

Но даже в процессе этой трансляции постоянно возникают и будут возникать едва заметные «трансмутации». Эти трансмутации приводят, как правило, к едва заметным, но на самом деле грандиозным переменам в нашем общем МИФе. Впрочем, мы не способны осознать эти бесконечные подмены, а тем более как-то их сформулировать или кому-то растолковать.

Например, современным молодым людям сейчас невозможно объяснить, что такое жить в Советском Союзе. Но все, кто жил там, помнят, что за теми же словами, которые мы используем и сейчас, нам – тем людям – виделись совершенно другие смыслы. И сейчас эти смыслы – даже не «призраки», а лишь их тени.

Поэтому, когда молодые люди сокрушаются о том, что они не смогли сделать чего-то великого, я лишь внутренне улыбаюсь. Невозможно сделать ничего великого. И Будда с Зороастром, и Пифагор с Платоном, и Александр Македонский с Марком Аврелием, и Рене Декарт с Исааком Ньютоном, и Фёдор Достоевский со Львом Толстым, и Альберт Эйнштейн с Зигмундом Фрейдом и Айседорой Дункан – это лишь культурные «мемы», то есть переиначенные, множество раз перепридуманные «сущности», которых нет.

Велики ли они? Или всё дело в том, что сейчас тени их призраков находятся на гребне нашего «социокода», а в «занебесье» – подходящая для них всё ещё погода? Впрочем, всё это, скорее всего, ненадолго: мы оказались в точке перехода, когда трансляция заменяется тотальной примитивизирующей трансмутацией.

Именно об этом я писал в книге «Дух времени. Введение в Третью мировую войну», да и в «Четвёртой мировой войне». Боюсь, впрочем, что совокупные настроения в нашем общем МИФе не таковы, чтобы подобные расчёты и предсказания повлияли на то, что происходит и будет в ближайшем времени происходить.

Идеи обретают силу лишь в тот момент, когда у одного и того же «призрака» в небытийствующем «занебесье» появляется достаточное количество индивидуальных копий в индивидуальных внутренних мирах живущих на планете людей.

Промежуточные итоги

Итак, к чему мы пришли в поисках своего «я» на данный момент?

В предыдущей главе мы проанализировали базовой уровень существования – процесс образования и способ функционирования нашего «физического я».

Мы начали тогда с эффекта броуновского тела: то, что кажется нам явлением, в основе которого лежит некая «свободная воля», вовсе не обязательно является таковым. Если разобрать его по винтикам, то в конце концов мы увидим сложную машинерию, которая не обладает не только какой-то «волей», но и вообще какой-либо собственной «субъектностью».

Закончили же мы первую главу на том, что весь мир, который мы считаем внешним по отношению к нам, – по существу, лишь производное нашего психического аппарата: это лишь наши собственные предсказания, обусловленные нашими базовыми биологическими настройками и потребностями.

То, что мы воспринимаем как «мир», – лишь проекция предсказаний нашего мозга на мир, что скрыт от нас этой самой проекцией. Наши собственные потребности скрывают от нас реальное положение дел. Каков же мир на самом деле – мы не знаем и знать не можем. Но нам кажется, что мы вполне понимаем, что с ним и как.