Читать книгу - "Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей - Виктор Юрьевич Апрыщенко"

дореформационных аналогичных институтов. В отсутствие суперинтендантов Генеральная ассамблея занималась вопросами строительства новых церквей, назначая комиссионеров на местах для реализации этих проектов[137].

Джеймс Мортон принадлежал к числу тех протестантов, кто с восхищением и завистью взирал на власть, которой обладали английские монархи по отношению к церкви, и был ревностным защитником церковных прерогатив короны, направляемых, по его мнению, в защиту единственной истинной и богоугодной религии. Он выступил сторонником реформирования церковных правил в 1573 г., настояв на введении положения, согласно которому все собственники, получающие доходы, должны быть прихожанами шотландской протестантской церкви. Двумя годами ранее он назначил несколько новых епископов, отбор которых осуществлялся на основе строжайших критериев верности новой религии и подчинения протестантской церкви. В соответствии с соглашениями, подписанными в Лейте, кандидатура епископа или архиепископа из числа собрания священников, подчиненных Генеральной ассамблеи, выдвигалась королем, но окончательное слово о назначении на высший церковный пост оставалось за главой прихода, от которого номинировалась кандидатура. Такая сложная процедура, однако, мало кого удовлетворяла. В 1574 г. по инициативе Мортона было принято еще одно решение о том, что высшие представители магистратов не должны были вмешиваться в церковные дела, равно как и государство не должно управлять делами церкви. Годом позже регентом была созвана комиссия для разработки новых церковных правил и определения места епископата в этих структурах. По наказу Мортона в Женеву отправили посланника с тем, чтобы испросить совета по вопросу о судьбе епископата у Теодора Беза, слывшего знатоком церковного права[138].

Интересно, что именно обращение шотландцев за советом к швейцарцам показало несоответствие позиций Женевы и Цюриха и привело к выработке, а также к артикуляции женевцами своего категорического мнения по вопросу о епископате с гораздо большей определенностью, чем это было раньше. В самом раннем, выпущенном за несколько лет до этого, обращении к жителям стран, подобным Англии и Польше, и Беза, и Кальвин воздерживались от осуждения элементов епископата в рамках реформированных церквей. Однако теперь, в ответ на вопрос Мортона, Беза категорически отказывает епископату в праве на существование, аргументируя свою позицию тем, что божьи правила требуют равенства священников. Кроме того, швейцарец настаивает на необходимости регулярного созыва национальных церковных синодов, для того, чтобы снизить влияние епископата там, где он еще сохранен. В то же время представители Цюриха в письме «Галатинянская проповедь», направленном в 1576 г. в адрес Джеймса, настаивают, скорее, на смешении светского и церковного управления, чем на разделении властей[139].

Воплощая эти идеи на практике, целый ряд комитетов работал над вопросом о реорганизации шотландского церковного управления, в результате чего в 1578 г. стал возможен второй важнейший документ церковной реформации Шотландии – Вторая книга порядка. Именно с этого времени можно говорить о том, что женевские принципы восторжествовали в шотландском протестантизме. В документе впервые заявляется о четырех группах священников, и дается набросок полномочий светской и церковной власти. Интересно, что ни суперинтенданты, ни епископы в документе не упоминаются. Вместо них речь ведется о пресвитерианско-синодальной системе церковного управления, модель которой воспроизводит французский образец с четырьмя иерархически выстроенными уровнями церковных ассамблей. Они включали в себя индивидуальную церковь, а также региональный, национальный и международный уровни советов. Проблема контроля над церковной собственностью вновь привлекает внимание разработчиков документа. Всякая передача церковных доходов или собственности порицается как отвратительнейшее святотатство, а церковные власти наделяются правом сбора всех поступлений, правом, переданным им самой короной. Эндрю Мельвилль, молодой теолог, проведший шесть лет в Женеве, перед тем как в 1574 г. занять должность учителя в Глазго, был наиболее последовательным защитником пресвитерианско-синодальной системы управления. Очевидно, что Вторая книга порядка была нечто большее, чем просто продукт деятельности молодого поколения священников, перенесших пресвитерианские принципы на шотландскую почву, богато усеянную идеями епископата. Около трети священников, поддержавших новые идеи, происходили из среды ветеранов реформационного движения. Вернее всего, что провал идей, заложенных в Первой книге дисциплины, был обусловлен разочарованием как священников, так и прихожан в епископско-аристократическом союзе, угрожавшем самим реформационным основам, укрепить которые и была призвана Вторая книга[140].

Для регента Мортона принятие правил, провозглашаемых во Второй книге порядка, грозило осложнением, поскольку идея об автономии клириков и контроле над церковной собственностью выводила из-под влияния короны значимую часть ее прежних полномочий, и регент сделал все, чтобы документ как можно дольше не рассматривался парламентом. Но вне зависимости от парламентской ратификации церковь развернула широкомасштабную агитацию против епископата и за утверждение церковного контроля над общественной жизнью. Между 1576 и 1580 гг. Генеральная ассамблея провела кампанию против назначения епископов на уровне прихода, а в 1580 г. епископату было отказано в его библейских корнях. И когда в условиях политической нестабильности и после падения регента Мортона его преемник попытался провести в Глазго церемонию рукоположения нового архиепископа, волнения университетского студенчества помешали ему войти в кафедральный собор, а Генеральная ассамблея отлучила его от церкви. В 1581 г. высший орган церковного управления в Шотландии инициировал пробный проект по созданию тринадцати ассамблей, которые должны были выполнять посреднические функции между консисториями или церковными сессиями, с одной стороны, и более высоким уровнем церковной организации, региональными синодами, с другой. Насколько быстро эти ассамблеи, названные пресвитерствами, получили распространение не совсем ясно, но со временем они стали наиболее эффективным каналом связи между двумя уровнями церковной организации. В функции их служащих входил объезд соответствующих территорий, лишение должности некомпетентных проповедников и чтецов священного Писания, а также избрание представителей для работы Генеральной ассамблеи[141].

Начиная с 1582 г., церковный конфликт стал преобладать над политическими противоречиями, превращаясь в национальную проблему. Страх, что назначение нового епископа Глазго приведет к восстановлению католицизма, заложил основу конфликту, получившему название «набег Рутвена» – от имени лорда Рутвена, графа Гоури, ультра-протестанта, объявившего своей целью повторить «богоугодную революцию» 1567 г. Заговорщики, получив власть, провозгласили церковный декрет о том, что протестанты могут основывать новые ассамблеи по их собственному усмотрению. Когда королю Джеймсу удалось вырваться из окружения заговорщиков, и контроль над ситуацией оказался в руках графа Аррана, курс резко изменился. Сторонники агрессивно антипресвитерианской политики настаивали на том, чтобы все священники приносили присягу на верность королю, и провозглашали необходимость парламентских ратификаций для всех церковных документов. Двадцать два священника отказались подписать этот документ и лишились своих постов, тогда как другие отправились в изгнание в Англию вместе с рутвеновской группой, потерпевшей поражение. Началась война памфлетов. Архиепископ Сент-Эндрюса защищал право монарха выбирать такое церковное управление, которое представляется ему наиболее правильным, тогда как анонимный автор ответа, так же в форме памфлета, призывал священников отвергать королевскую супрематию, называя епископов «новым вместилищем папизма»[142].

В