Читать книгу - "Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей - Виктор Юрьевич Апрыщенко"

попытку миром решить конфликт и с участниками «Часебаутского набега», и с протестантами, причастными к убийству итальянца. Дополнительным фактором политической конъюнктуры стало и то, что 19 июня 1566 г. Мария родила наследника, в декабре в Стирлинге крестив его по католическому обряду. Это католическое крещение будущего Джеймса VI (I) стало кульминацией правления Марии. И речь шла не только о том, что был решен вопрос с наследником, но и в том, что «стирлинский триумф»[136] Марии стал сигналом для Елизаветы, которой Джеймс также мог наследовать. Пир, устроенный после крещения, был организован в форме церемонии восстановления мира между католической и протестантской шотландской знатью, которые праздновали рождение наследника, продолжившего линию Стюартов. Событие омрачалось лишь отсутствием отца наследника – в очередной раз удаленному от королевы, больному и политически изолированному, Дарнли было отказано в праве присутствовать на крещении сына.

Сейчас сложно сказать, когда впервые созрел план убийства Дарнли. Точно так же, как невозможно с точностью установить ни степень участия в этом самой Марии, ни вообще личность или личности убийц. Загадок в этой истории гораздо больше, чем фактов. Ясно одно, смерть Дарнли 10 февраля 1567 г. оплакивали лишь немногие, и Марии среди них не было. Причины сокрушаться были лишь у Ленноксов, лелеявших планы на то, что их наследник займет престол, а теперь жаждущих отмщения в адрес тех, кто лишил семью этой возможности. Для самой Марии после убийства Дарнли события развивались с фатальной неотвратимостью, и последним из того, что предопределило ее судьбу, стал брак, заключенный по протестантскому обряду 15 мая 1567 г. с Джеймсом Хепбурном, четвертым графом Босуэллом, одним из предполагаемых убийц Дарнли.

Этот брак лишил королеву и ее немногочисленных ближайших сторонников и всякой поддержки со стороны католиков, не прибавив при этом симпатий протестантов. Конфедерация лордов, коалиция шотландской знати, противостоящей Марии и Босуэллу в битве при Карберри, близ Эдинбурга, 15 июня 1567 г., ставила целью скорее освободить королеву от компрометирующего ее брака, чем свергнуть ее. Решение правительницы сдаться и начать переговоры, в результате которых сама Мария оказалась узницей замка Лох Левен, а Босуэлл бежал из Шотландии и вскоре умер в датской тюрьме, были встречены со всеобщим облегчением. Однако события, которые последовали за этим – отречение Марии от престола, коронация Джеймса 29 июля 1567 г. и назначение регентом Морея – все это вызывало, скорее, недоумение. Фактически шотландское политическое сообщество было глубоко расколото в своем отношении и к изменениям, носившим характер конституционной революции, и к протестантскому заговору, возглавляемому Мореем. С точки зрения содержания конфликта, это было не религиозное противостояние. Отречение Марии от престола породило обширные и все ширившиеся дебаты о природе монархической власти, имевшие последствия, далеко выходящие за пределы Шотландии и даже в целом Британии.

В первые месяцы регентства Морея недоумение, царившее в Шотландии в связи с политическими потрясениями, лишь возрастало. Впечатляющий побег королевы из-под стражи в мае 1568 г. продемонстрировал консервативно настроенным политическим кругам Шотландии, что принципы, которыми руководствуется Мария, основаны не только на религиозном фанатизме или холодном политическом расчете, но и находят поддержку в широких слоях. Морей мог объединить Нокса и других протестантов на стороне юного монарха, но к этому объединению присоединилась небольшая группа магнатов, исходивших лишь из трезвого политического расчета.

Однако даже несмотря на то, что в течение нескольких дней после побега Марии удалось собрать значительную армию, никто среди ее сторонников, не обладал сколь-либо малыми полководческими знаниями, и поражение, которое она потерпела в битве при Лангсайде, неподалеку от Глазго, 13 мая 1568 г., было результатом этой некомпетентности. Королева бежала из Шотландии, оставив страну Морею, и отдав себя на милость Елизавете, на чью поддержку рассчитывала. Для Елизаветы же прибытие Марии было столь же нежелательным, сколь и неожиданным. Что было делать с католической королевой, которая не только обладала правами на шотландский престол, но и могла претендовать на английскую корону? Эта была проблема, решение которой было найдено только в феврале 1587 г., когда после девятнадцатилетнего заключения в английской тюрьме Мария была обезглавлена.

В Шотландии все это время продолжалась гражданская война между протестантами и католиками – сторонниками королевы, шансы которой вернуть трон уменьшались с каждым годом пребывания в английском заточении. Поддержка, хоть как-то сохранявшаяся до 1573 г., окончательно исчезла после того, как Эдинбургская крепость, последний оплот тех, кто защищал права королевы на престол, была захвачена протестантами. Годом ранее Джеймс Дуглас, четвертый граф Мортон, убежденный протестант и друг Елизаветы, был назначен регентом при Джеймсе VI. Могущественный представитель дома Дугласов, Мортон от имени Джеймса с английской помощью восстановил все попранные королевой и затяжным гражданским конфликтом религиозные правила. Шесть лет его регентства принесли мир в расстроенное гражданскими войнами королевство и одновременно все более закрепляли зависимость Шотландии от Англии. Правление Мортона продолжалось с 1572 по 1578 гг. Это были годы, ознаменовавшиеся новой серией фракционной борьбы и убийств представителей знати. Относительная стабильность пришла лишь с достижением монархом совершеннолетнего возраста и началом его самостоятельного правления в середине 1580-х гг.

Внутренние беспорядки в королевстве решающим образом сказались и на процессах строительства шотландской церкви. Слабость центральной власти позволила наиболее сильным представителям аристократических фамилий расширить тот контроль, которым они уже обладали над церковными доходами и собственностью. В свою очередь это породило конфликт знати с церковниками, считавшими себя единственными обладателями всех привилегий и доходов, направляемых на приходское образование и социальную защиту. Поскольку и Мортон в начале 1570-х, и сам Джеймс после 1583 г. стремились увеличить свою власть, они, в целях расширения собственной социальной базы, вынуждены были признать обоснованность церковного патронажа, чем завоевали поддержку протестантов, но одновременно утратили лояльность аристократии. Кроме того, интересы политической борьбы требовали от Мортона и Джеймса признания права епископата. Поддержка реформированной церкви стала своеобразной расплатой за период, когда протестанты решительно выступили против Марии, не признавая за ней права руководить делами церкви. Помимо этого, позиция церкви усиливалась еще и тем, что в условиях вакуума политической власти и перманентных конфликтов именно церковь провозгласила себя хранительницей моральных устоев и правил.

Органом, ставшим форумом для выражения церковью своих интересов, стала Генеральная ассамблея, в состав которой, по образцу шотландского парламента, вошли представители трех сословий. Первое заседание высшего церковного органа произошло еще в 1560 г., и на нем обсуждался проект религиозных правил, воплощенный в Первой книге дисциплины. Вскоре орган стал постоянным собранием, функционирующим регулярно, но созывавшимся и по каким-то определенным важным поводам. Начиная с 1563 г. дважды в год стали заседать и региональные синоды священников и старейшин, собиравшиеся как по образцу их французского эквивалента, так и по примеру шотландских