Читать книгу - "Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова"

глаза доброй женщины. Смысл каждого слова ещё не доходил до меня сразу. - Да, девочка. Дочка. - Дочка… - прошептала я. В белой пелёнке, раздраженная и явно чем-то недовольная, возможно, всем этим миром, совсем как её отец, голосила моя дочка, под чьими младенческими припухшими и не открывшимися веками, ещё не виднелись глазки. А на головке прореживались чёрные-черные волосики, каких не было никогда в семье Беловых. – Дочка, - ещё раз произнесла я и заплакала, после чего ко мне вернулись и боль, и слабость, и снизошло умиротворение. Новорожденную забрали, а мне сделали укол, чтобы хоть немного снизить уровень физических страданий и привести меня в порядок после родов. Я проснулась от того, что мне принесли кормить мою малышку. Если бы я проснулась не от этого, мне кажется, я бы впала в истерику, и побежала искать свою дочь, но, к счастью, едва открыв глаза, я увидела очередную медсестру (смена, видимо, пришла другая). - Просыпайтесь, мамочка. Пора покормить проголодавшуюся. Потирая веки, я стала карабкаться задом на подушку, и заметила в просторной и уютной палате маму и Сынри. Оба они, разумеется, молчали, потому что не могли бы обменяться ни словом. Ухватившись за драгоценную ношу, которую мне вручили, я смущено окинула взором присутствующих и, обнаружив, что на мне больничная распашонка на пуговицах, извернулась и оголила немного грудь, поднеся к ней дочь и прикрыв всё это краем одеяла. - Отцу позвонили, - начала мама. Из-под платка на голове у неё выбилась светлая прядь, по теням под глазами было видно, что она ещё не спала. – Ваня поехал домой, после утренней службы все приедут. - Все? – нахмурилась я, оторвав взгляд от дочки. – Я не хочу тут кучу родни, не хочу толпы любопытных… - Да нет, только папа, Ваня и Настя. Андрюшка с Леной пока у бабушки с дедушкой побудут. - Хорошо, - согласилась я и посмотрела на Сынри. – Это девочка. - Я понял… п-по объяснениям. – В руках перед собой он держал трость, вид у него был, как у старого графа из любовных романов, меня это одновременно позабавило и очаровало. Интересно, как же ему объяснили пол ребёнка? Рисовали в воздухе, как это бывает, женские формы? – Т-ты… придумала имя? - Любовь, - произнесла я уверенно на русском и перевела на корейский с уточнением: - Но мне не нравится, как звучит это по-корейски. Для Кореи я придумаю какое-нибудь другое имя… может, ты что-нибудь подскажешь? - Я? – удивился Сынри. Его губы уже начали язвительно разъезжаться, чтобы сказать нечто вроде «может, настоящий папаша лучше посоветует?», но удержался, поведя плечами. – Н-не знаю, - в голосе возникла скорее самоирония, - как-то н-не приход-дилось таким п-прежде заниматься. - Но сына же назвать смог, - напомнила я, - чем дочь хуже? - Д-давай подумаем над этим, - попросил он, намекнув, что с кондачка такие вещи не решаются. - Ты хочешь назвать её Любой? – поняла мама, вклинившись. - Да, порадую бабушку Нину, - засмеялась я, не собираясь уточнять, что «любовь» в имени этого ребёнка означает совсем другое, вовсе не исполнение бабушкиной мечты о полном комплекте из трёх дочерей. - Мама будет в восторге. - В двойном восторге, это же её первая правнучка, - напомнила я. - И моя первая внучка, - едва договорив, втянула носом мама слёзы и, укрыв лицо в ладонях, затрясла плечами. - Мам, ты чего? Мам? – позвала я, стараясь не делать этого громко, потому что моя маленькая Любовь задремала, потягивая молоко. - Ничего, ничего, - вытерла она глаза краешком платка, стараясь успокоиться, - и радостно очень, и… бабкой стала! – тихо, по-простому, и грустно, и счастливо засмеялась она. – Вот мы с Коленькой и старики. - Да какие вы старики, мам! Перестань! Лене ещё в школе пять лет учиться! - Ох, ладно, не будем об этом… ты, может, хочешь чего? Тут буфет есть, сходить? - Мам, ты бы отдохнула… - Всё нормально. Так чего? – встала она, твёрдо направившись к выходу. Возможно, она считала, что нам с Сынри нужно побыть наедине. В общем-то, в этом был смысл. - Водички попить принеси, - попросила я. - И всё? Несерьёзно как-то, а покушать? - Не хочу пока, мам, спасибо, - заверила я её, и она вышла. Вздохнув, я повернулась к Сынри. Он поднял глаза с ребёнка на меня. - Это не та п-палата, которую ты бронировала, т-та ещё занята. Через три дня перед-дешь в ту. - Да без разницы… - Нет, та лучше, я ход-дил, смотрел, - отверг мои возражения муж. Мы с ним переглянулись и я, стараясь не быть навязчивой, кивнула на дочь: - Хочешь подержать? – Сынри выдержал паузу, подумал что-то, развел пальцы веером. - Сейчас не ст-ст-тоит, наверное? Ещё разбужу… - А просто посмотреть поближе? – заговорщически подмигнула я. Улыбнувшись, Сынри поднялся, опираясь на трость. - Ну, хорошо, от этого не от-к-кажусь. – Он пересел на мою койку, и я развернулась к нему, предоставив под обзор девочку. Мне и самой ещё хотелось смотреть и смотреть на неё, она была какаято чудесная. То есть, мне казалось, что произошло настоящее чудо, я произвела на свет дочку! Она пока маленькая, три с небольшим килограмма, но потом будет расти, научится ходить, разговаривать, пойдёт в школу… И это будет всё та же девочка, вот эта самая девчушка, которая пока и зубиков-то не имеет. – Она на тебя не п-п-похожа, - приглушенно сказал Сынри. Я не знала, порадоваться или обидеться. Постаралась найти ответ на лице мужа, но и там его не было. Он не сказал, что крошка похожа на Джиёна, но это и так было ясно, раз она не похожа на меня. Она переняла все доминантные гены азиатской расы, что отчётливо проглядывалось в чертах. - Она красивая, - упрямо и безосновательно заявила я, сильнее прижав Любу к груди. На лице Сынри было написано, что он не очень со мной согласен, но он промолчал, кивнув. Наверное, на моём прописалось, что я ударю любого, кто недооценит сладко спящую девочку. - Т-тебе н-не кажется, что в деревне, в т-т-твоём доме, нет п-подход-дящих условий сейчас для жизни т-там с маленьким р-ребёнком? - Я знаю, там проблемы и с водой, и пространством, но к чему ты это? - П-полежи тут подольше, - предложил он, - а