Читать книгу - "Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова"

ещё такой, но ведь давать советы же проще, не участвуя. В жюри чаще берут тех, кто уже на пенсии в данном виде спорта, - посмеялся он. – Но с возрастом понимаешь, что многое делать лучше сразу, как можно раньше, не оставляя на потом. «Потом» порой не существует… - Видишь ли, - не желая теребить раны Сынхёна и понимая, о чём он сейчас отчаянно загрустит, я продолжила гнуть свою линию. – В том-то и дело, что я пытаюсь как бы забыть Джиёна вовсе… то есть, разлюбить его. Чтобы никакого «потом» не хотелось и не ждалось. Хочу сжечь мосты. - Мне его будет очень жаль, если у тебя это получится. Твоя любовь – самое лучшее, чего он смог добиться в этой жизни, на мой взгляд. - Ну, в таком случае, ты и без меня знаешь: сколько бы мостов я не сожгла, Джиён тот человек, который сумеет добиться моей любви заново. Чтобы исключить эту возможность, я должна заблокировать все порты и гавани, лишить его морского транспорта, предотвратить любые вмешательства, возможные без мостов, но у меня нет такой власти. Морями, океанами и проливами у нас повелевает Дракон. -… И этот проныра затечёт, куда ему надо, даже через кран в ванной, - опять засмеялся Сынхён, - ты права, он такой. От разговора с Сынхёном мне полегчало. Стало смешно над собой, почему я так долго решалась на звонок, почему стеснялась его? Ведь он очень хорошо и тепло ко мне относится, и не давал повода усомниться в своей искренности и отзывчивости. Но я сама не люблю быть назойливой, навязчиво терроризируя кого-то своими проблемами. Для меня существовал лимит, вроде раз-два в месяц, когда можно обратиться и пожаловаться, всё остальное время нужно было уметь давать, а не просить. А если дать нечего, то сиди и не мешайся. Наутро я в хорошем настроении отправилась сидеть с Сынри. Вообще-то «сидеть» бывало совсем некогда, присматривать за ним вовсе не означало, что я располагалась на стуле и недвижимо отсиживала от звонка до звонка столько-то часов. Как и всех обездвиженных и парализованных людей, Сынри требовалось переворачивать, мыть, брить, приводить в порядок, массировать ему руки, ноги, плечи. Конечно, семья Ли наняла и массажистов, и физиотерапевтов для профессиональных процедур, но какие-то моменты гигиены, я видела и чувствовала, Сынри не хочет, чтобы доверялись посторонним людям. А кого бы любой из нас выбрал на его месте? Мужчина, разменявший четвертый десяток, не захочет быть раздеваемым и одеваемым мамой, сестрой и какими-то приходящими мужиками. За продолжительное время сожительства, всё интимное отдаётся в руки второй половины, которой являлась я, и я знала, что именно жена должна проделывать большинство вещей с лежачим мужем, поэтому мало сидела сложа руки. Даже не умея толком делать массаж, я всё равно разминала его конечности, чтобы они не атрофировались, сгибала и разгибала их, не давая мышцам простаивать, провоцировала Сынри на движение, хоть он и злился, когда у него не получалось. Но пусть лучше гневится, чем бездействует. Прошло чуть больше недели после моего посещения тату-салона Наташи, когда она позвонила сама. Через свои связи ей удалось выведать, что корреспонденту, сфотографировавшему нас с Мино, никто этого не заказывал, и никто не подсылал его специально. - Вы гуляли в Каннаме, - сообщила Наташа, - там всегда промышляют любопытные журналисты и охотники за знаменитостями и сенсациями. Вы оказались самыми не предусмотрительными, вот и попались. Ей было смешно, а мне – не очень. Пытаясь не думать о том, что думал Джиён об этой ситуации, эмоционально я вроде бы успокоилась, а на каком-то ином уровне переживала. Но раз хотя бы в этом не было заговора, то я рада. Не хотелось превращаться в целенаправленную мишень для чьих-то козней, особенно семьи Ли, которая и без того готова была сжить меня со свету. Не хватало ещё от них активных действий! Незнакомец, приносящий исцеляющее «зелье» для Сынри, теперь всегда предусмотрительно облаченный в белый халат, в очередное своё появление сказал, что больше не явится. Он долго изучал анализы мужа, вглядывался минут пять в его томографию головного мозга и, видя мой молчаливый интерес, попытался показать мне на снимке, какой именно отдел его волновал. Сопоставляя всё с непонятными мне цифрами, он заявил, что все связи восстановлены, диметилртуть из организма выведена, и дальше выздоровление зависит от наших усилий, а не от медицины. Теперь больного нужно будет вроде как учить всему заново, а вернее – тренировать. Процесс будет продолжительный, но скорее всего успешный. Этот учёный мужчина в очках наблюдал перемены в Сынри, как он шевелит уже всеми пальцами и даже пытается сгибать руки, поэтому делал положительные прогнозы. К концу сентября функции рук восстановились почти полностью. Сынри мог что-то держать, но сильно сжимать ещё не получалось. Я могла заканчивать всяческие первобытные приёмчики по оздоровлению Сынри, вроде детских потешек «сорока-ворона кашу варила…», когда водишь по ладони круги и трогаешь пальцы. Моё бормотание подобной нелепицы на русском наверняка воспринималось мужем как молитвы или заговоры. А мне было забавно сидеть и вспоминать при этом, как подобное проделывала в детстве мама. Если бы кто-то из родных мог сейчас со мной быть, насколько мне было бы легче! Вмешивать их не хотелось, но возникни безопасная возможность – я бы хотела, чтобы кто-то приехал. Да и вообще, о беременности им, пожалуй, уже стоит как-то сообщить, мой живот уже не под чем спрятать было нельзя. - Даша, - позвал меня Сынри, отвлекая от своих размышлений. Я посмотрела на него. – Я… хочу… домой. - Домой? – в задумчивости насупив брови, повторила я. – В квартиру? Нашу? Мало ли, какой дом он имел в виду, может, родительский. Он чуть уловимо кивнул. - Понимаю, милый. Больницы никто не любит. Да и Баром по тебе тоже скучает. - Аа… ты? – протянув дефектно звук, запнулся Сынри, но всё-таки задал вопрос. Я улыбнулась ему, собираясь сказать, что, к счастью, вижу его каждый день, поэтому о большем и мечтать нельзя, но в его глазах сверкнул совсем другой блеск. Тот самый, от прежнего Сынри. Когда он начинал хотеть секса. Господи, правду говорят, что горбатого только могила исправит. Лежать обездвиженным, не чувствовать пока ещё толком ног, но интересоваться, не желает ли тут никто поблизости с ним переспать! - Сынри, все мы будем рады забрать тебя домой, чтобы ты был с нами там, - расплывчато ответила я, но он дотянулся