Читать книгу - "Наполеон: биография - Эндрю Робертс"

Наполеон заказал холодного цыпленка. Осмотрев принесенное, он поинтересовался: «Когда это цыплята рождались с одной ногой и одним крылом? Вижу, от меня ждут, что я буду доедать за своими слугами». Наполеон ущипнул Рустама за ухо и в шутку поинтересовался, не он ли съел вторую половину{1939}.

Рапп отметил, что император, несмотря на потерю Ланна, в то время был «почти постоянно в хорошем настроении», хотя его по понятным причинам разозлил доклад парижской полиции с самой свежей сплетней, будто он, Наполеон, сошел с ума. «Эти прелестные истории распространяет Сен-Жерменское предместье, – сказал он, подразумевая свое любимое пугало – аристократические и интеллектуальные салоны в этом районе. – В итоге меня вынудят отправить всю эту публику в какое-нибудь захолустье»{1940}. Проблема, заявил он Коленкуру, в том, что «салонное общество вечно находится в состоянии враждебности по отношению к правительству. Все критикуют и ничто не хвалят»{1941}.

После битвы при Асперн-Эсслинге эрцгерцог Карл сосредоточил свои силы севернее Вены, вдоль Дуная. 9 июня австрийцы вторглись в Саксонию. Еще через пять дней Евгений Богарне одержал крупную победу над эрцгерцогом Иоганном при Раабе (совр. Дьер) в Венгрии, и Наполеон порадовался тому, что Карл не получил столь необходимых ему подкреплений, а также тому, что теперь к нему сможет присоединиться Итальянская армия Евгения. На Наполеона также произвело впечатление то, как поляки князя Понятовского сражались с австрийцами в Силезии. Русские, напротив, воевать явно не желали.

К началу июля инженеры Великой армии соединили Лобау с северным берегом мостами настолько прочными, что Наполеон похвалился: «Дуная больше нет. Он упразднен»{1942}. Теперь, через шесть недель после Асперн-Эсслинга, когда стало возможно перебросить с Лобау понтонную переправу, он был готов отомстить. Надев сержантскую шинель, Наполеон лично выбирал удобные места для переправы, причем приближался на расстояние ружейного выстрела к австрийским дозорным на противоположном берегу. Вместо того чтобы двигаться к северу, как прежде, Наполеон решил идти на восток, к городу Гросс-Энцерсдорф. Вечером 4 июля 1809 года началась переправа.

В распоряжении Наполеона имелось 130 800 человек пехоты, 23 300 – кавалерии и не менее 10 000 артиллеристов с 544 пушками, то есть втрое больше, чем при Асперн-Эсслинге. Капитан Блаз вспоминал, что на Лобау «звучали все языки Европы – итальянская, польская, арабская, португальская, испанская речь, всевозможные немецкие говоры». Благодаря тщательному планированию, Наполеон сумел за ночь и не потеряв ни человека переправить через одну из крупнейших рек Европы огромную многоязычную армию, примерно той же численности, что и высадившаяся 6 июня 1944 года в Нормандии, со всеми лошадьми, пушками и обозом{1943}. Это стало логистическим чудом. Когда солдаты Наполеона достигли вражеского берега, они пересекли долину Мархфельд (Моравское поле) и двинулись навстречу 113 800 пехотинцам, 14 600 кавалеристам и 414 орудиям эрцгерцога Карла. Битва стала крупнейшей в истории Европы до того года.

Как и битвы при Арколе, Прейсиш-Эйлау, Экмюле и Асперн-Эсслинге, сражение при Ваграме длилось два дня. К 8 часам 5 июля, в среду, французы захватили Гросс-Энцерсдорф. К 9 часам реку перешли соединения Удино, Даву и Массена. (Массена, упавший на Лобау с лошади, повредил ногу и теперь ехал в экипаже.) Наполеон устроил ставку на холме в Расдорфе, единственной возвышенности на много миль вокруг среди совершенно плоской Мархфельдской равнины. Эрцгерцог Карл построил войска за рекой Руссбах, быстрым потоком шириной 7,5–9 метров, и ожидал со стороны Пресбурга (около 48 километров к юго-востоку) подхода своего брата эрцгерцога Иоганна.

На правом фланге Наполеон поставил корпус Даву и две драгунские дивизии, в центре встали Удино и Массена, а слева – легкая кавалерия. Корпус Бернадота (14 000 саксонцев) оказывал непосредственную поддержку. Вторую основную линию составили Итальянская армия Богарне, Макдональд, корпус Мармона и гвардия. Кавалерийский резерв Бессьера образовал третью линию. Португальский легион защищал тет-де-пон у моста на Лобау, и зарядные ящики и фуры с продовольствием продолжали поступать в громадном количестве. По плану Наполеона, теперь Даву должен был смять левый фланг неприятеля, Удино и Бернадот – сковать фронт, а Массена – оберегать сообщение с островом. Итальянская армия готовилась в надлежащее время обрушиться на центр позиции. Появление эрцгерцога Иоганна на правом фланге, в тылу у Даву, могло серьезно помешать планам Наполеона, и поэтому и он и Карл были настороже.

В 14 часов французская армия 26-километровым фронтом начала наступление на Мархфельдской равнине. Солдаты шли по пояс в колосящейся пшенице, под палящим солнцем. В 15:30 Бернадот быстро и бескровно захватил Расдорф и к 17 часам занял позицию перед деревней Адерклаа – критически важной точкой на поле боя, овладев которой французы фактически рассекли бы силы австрийцев надвое. Наполеон повел наступление по всему фронту, от Маркграфнойзидля до Дойч-Ваграма, и отдал Удино довольно неопределенный приказ «слегка продвинуться вперед и до темноты устроить нам музыку»{1944}. Удино отправил солдат через Руссбах вброд, они шли подняв над головой ружья и патронные сумки. В 19 часов 7300 солдат Удино атаковали Баумерсдорф, селение у реки с 30 домами, которое обороняли 1500 австрийцев, и понесли тяжелые потери. Атаки Наполеона вечером 5 июля начались слишком поздно и были рассогласованными, а их цели – слишком смутными. Хотя Руссбах был лишь речушкой, он смешал пехотные порядки и на всем протяжении, кроме немногочисленных мостов, был непреодолим для кавалерии и артиллерии. Атака связала австрийцев, но к 21 часу на всех участках они оттеснили французов обратно за Руссбах, и Удино потерял много солдат.

Около 20 часов части Итальянской армии Евгения Богарне ворвались в Дойч-Ваграм, хотя ранения получили четыре ее генерала, а 2000 итальянцев дрогнули и бежали. В 21 час Бернадот повел на Адерклаа 9000 саксонских пехотинцев при 14 орудиях. Беспорядочный бой длился до 23 часов, и Бернадот потерял половину своих солдат. Впоследствии Бернадот во всеуслышание порицал Наполеона за приказ наступать{1945}.

Даву благоразумно прекратил атаки, и к 23 часам бой утих. После первого дня преимущество осталось за австрийцами. Ночью они спустили по Дунаю восемнадцать подожженных плотов, чтобы разрушить наплавные мосты, но их задержали сваи, вбитые французами в дно.

На рассвете 6 июля, в четверг, когда Даву готовил наступление, его адъютант полковник Лежен наткнулся на тысячи строившихся австрийцев, но не сумел вовремя вернуться и предупредить маршала{1946}. Тем не менее Даву оказался готов к появлению в 4 часа врага у Гросхофена – в том числе потому, что распоряжение эрцгерцога Карла о сохранении тишины перед атакой не довели до полковых музыкантов. Наполеон, услышавший за завтраком шум на правом фланге и решивший, что с востока подошел эрцгерцог Иоганн, отправил Даву часть тяжелой кавалерии из резерва. В следующие два часа австрийцы взяли, а затем потеряли Гросхофен.

Бернадот самовольно покинул Адерклаа, что позволило австрийцам без потерь занять эту деревню, и две большие батареи начали дуэль. В 7:30, посоветовавшись с Массена, Наполеон приказал французам и гессенцам из дивизии Сен-Сира вернуть Адерклаа, и это удалось им после яростного боя и перестрелки на расстоянии всего 80 шагов. В течение дня за деревню, столь беспечно оставленную Бернадотом, 44 000 австрийцев сражались против 35 000 французов и немцев. «И этим умелым маневром вы намереваетесь заставить эрцгерцога Карла сложить оружие?» – саркастически поинтересовался Наполеон у Бернадота и отстранил его от командования корпусом, прибавив: «Растяпа вроде вас мне не нужен»{1947}. К 9:45 генерал Молитор из корпуса Массена вернул французам Адерклаа, но из-за ошибки Бернадота погибло много людей.

В 10 часов, ориентируясь на башню на высотах над Маркграфнойзидлем, Даву бросил на правый фланг 10 000 кавалеристов, рассеявших на открытой местности австрийскую конницу и обеспечивших пехотным дивизиям Фриана и Морана пространство для атаки[205]. Это вынудило австрийцев растянуть линию, чтобы не допустить прорыва своего фланга. Если бы в этот момент подоспел эрцгерцог Иоганн, положение Наполеона оказалось бы катастрофическим, однако эрцгерцог позволил своим солдатам сделать остановку для обеда и сообщил брату, что явится лишь к 17 часам. Карлу пришлось жертвовать своими резервами. Когда разведчики Иоганна наконец добрались до поля боя, они вернулись с известием, что сражение проиграно и в его приходе уже нет смысла. Он