Читать книгу - "Наполеон: биография - Эндрю Робертс"

поймем, как покарать Австрию за вред, который она так часто причиняла вашей стране. Австрия желает разделения вашей страны, расформирования ваших частей и распределения вас по их полкам. Баварцы! Эта война – последняя с вашими врагами; атакуйте их в штыки и уничтожьте их!{1913}

Затем Наполеон приказал начать наступление по двум направлениям: на юго-восток от Абенсберга и Пайссинга к Рору и Роттенбургу и на юго-восток от Бибурга к Пфеффенхаузену. Австрийцы, занявшие удачную позицию и не уступающие врагу в численности, большую часть дня дрались хорошо, но, когда Наполеон узнал, что его левое крыло под командованием Ланна продвинулось вперед, он оставил Napoleonshöhe и поскакал туда.

После битвы командир эскадрона 2-го полка конных егерей преподнес Наполеону два захваченных австрийских знамени (первые трофеи кампании). Лицо солдата было залито кровью от сабельной раны. Наполеон спросил его имя и, услышав роскошное «Жан-Дьедонне Лион», то есть «лев», сказал: «Я запомню вас, и вы будете этому рады: это славная отметина». Несколько месяцев спустя, когда Бертье рекомендовал кандидата на должность в полк гвардейских конных егерей, Наполеон возразил, что хочет повысить Лиона.

Наполеон считал, что под его напором главные силы неприятельской армии отступают к Ландсхуту, однако в действительности эрцгерцог Карл шел к Регенсбургу. Две крупные австрийские колонны под командованием барона Иоганна фон Гиллера сошлись в Ландсхуте, и у двух мостов образовался гигантский затор. Артиллерия генерала Жака де Лористона (отозванного, как и многие старшие офицеры, из Испании) встала на хребте между Альтдорфом и Эргольдингом и обрушила огонь на переполненный город. (Глядя теперь с моста в Ландсхуте, понимаешь, что у австрийцев почти не было мест для ответной стрельбы.) Перейдя мост, австрийцы попытались поджечь его, но дождь гасил пламя. В 12:30 Наполеон повернулся к генералу Жоржу Мутону, своему адъютанту: «Возглавьте колонну и овладейте городом»{1914}.

Приказ был подобен смертному приговору, но Мутон повел гренадер в атаку под интенсивным ружейным огнем с острова. Его инженеры разбили городские ворота топорами. Атаку поддержали солдаты 13-го полка легкой пехоты, а также три батальона и два эскадрона баварцев и отчасти вюртембержцы. К 13 часам Ландсхут пал. Эрцгерцог Карл потерял почти 5000 человек, 11 орудий и весь свой обоз (до 226 повозок){1915}. Позднее Наполеон подарил Мутону великолепную картину, запечатлевшую бой на мосту, сопроводив необычно слабым для императора каламбуром про барана (mouton), дравшегося как лев. «Этот сувенир Наполеона стоил дороже высочайших похвал», – высказался о картине другой адъютант. К финалу кампании Мутон получил титул графа де Лобау[201]{1916}.

Как и в 1806 году, Наполеон лишь после боя узнал, что «железный маршал» Даву противостоял главным силам неприятеля – в этот раз у Лайхлинга, где он сумел сдержать эрцгерцога Карла. Между 7 и 17 часами 21 апреля Даву отправил Наполеону четыре депеши, указывая, что Карл стягивает резервы для крупного контрнаступления. С 2 часов 22 апреля Наполеон стал сыпать распоряжениями. Он приказал Ланну, Вандаму и Сен-Сюльпису как можно скорее идти на север с 20 000 человек пехоты и 5500 кавалерии. Остальные баварцы и Удино уже имели приказ идти на соединение с Даву, поэтому через час Наполеон собрал против эрцгерцога Карла 50 000 пехотинцев, 14 000 кавалеристов и 114 орудий.

22 апреля Наполеон сошелся с Карлом при Экмюле (это сражение стало кульминацией Ландсхутского маневра), и корпусная организация войск снова обеспечила французам победу. Корпус Даву завязал бой с 54 000 австрийцев при 120 орудиях, однако Карл отложил атаку до подхода от Регенсбурга (в 24 километрах к северу) корпуса генерала Коловрат-Краковского, и эта передышка позволила Наполеону отправить на помощь Даву Ланна и Массена, явившихся из Ландсхута (40 километров). Когда Карл увидел, что на поле боя пришла баварская и вюртембергская кавалерия, заставившая одну из его дивизий отойти на высоты за городом, он свернул наступление. Вскоре после 14 часов на поле битвы явился Наполеон с корпусами Ланна и Массена и обрушился на левый фланг врага. Французы победили. Австрийские потери составили более 4100 человек и 39 орудий, французские – 3000 человек. Вскоре Наполеон пожаловал Даву титул князя Экмюльского.

«Будучи при армии, я ездил обыкновенно днем, в карете, надев добротную толстую накидку, потому что ночью главнокомандующий должен работать, – позднее вспоминал Наполеон. – И если он напрасно утомляет себя в течение дня, он слишком устанет для вечерней работы… Если бы в ночь перед Экмюлем я спал, то никогда бы не совершил тот блестящий маневр – лучший из сделанных мной… Я приумножаю себя своей деятельностью. Я поднял Ланна, пнув его несколько раз; он очень крепко спал»{1917}. Наполеон благоволил Ланну более, нежели любому другому маршалу. После гибели Дезе его ближайшими друзьями сделались Ланн и Дюрок. Он позволял им – но никому другому – себя дразнить. Однажды Ланн сказал даже, что «его жалели за несчастную любовь к этой потаскухе [cette catin]», то есть к Наполеону. Шапталь вспоминал: «Император смеялся его шуткам, поскольку знал, что всегда, когда понадобится, он найдет маршала готовым к услугам»{1918}.

После поражения при Экмюле австрийцам пришлось отступить – не вполне организованно – к Регенсбургу: они искали спасения за Дунаем. Явившись 23 апреля к Регенсбургу, Наполеон, не желавший вести долгую осаду, настоял на немедленном приступе (лестницы приставили к стене с интервалом в двадцать шагов). Это удалось с третьей попытки. Единственным для Карла путем к отступлению служил каменный мост девятиметровой ширины, который был (и остается) одним из крупнейших на Дунае. Он покоится на шести каменных опорах, и артиллерии трудно его разрушить. Карл был близок к тому, чтобы ускользнуть, но потерял при этом еще 5000 солдат и 8 орудий. Неподалеку от того места, где сейчас проходит железная дорога, пуля на излете попала Наполеону в правую лодыжку и причинила контузию. Пока Иван[202] перевязывал рану, Наполеон сидел на барабане. В голенище сапога прорезали дыру, чтобы рана не мешала при езде верхом{1919}. Чтобы не деморализовать солдат, немедленно после перевязки Наполеон, «приветствуемый возгласами, проехал верхом вдоль всего фронта»{1920}. Чуть позднее, во время битвы, Наполеон сказал: «Не кажется ли вам, что пули нас прощупывают?»{1921} 6 мая он заверил Жозефину, что «коснувшаяся меня пуля не причинила ранения. Она едва задела ахиллесово сухожилие»{1922}.

После взятия Регенсбурга один из «старых ворчунов» попросил у Наполеона орден Почетного легиона за то, что в Яффе, когда «было чертовски жарко», он отдал будущему императору арбуз. Император счел причину пустяковой и отказался. Тогда ветеран возмущенно прибавил: «Ну, если ты не признаешь семь ран, полученных на Аркольском мосту, при Лоди и Кастильоне, у пирамид, под Акрой, при Аустерлице и Фридланде, одиннадцать походов – в Италию, Египет, Австрию, Пруссию, Польшу…» Наполеон, смеясь, резко прервал солдата и сделал его кавалером ордена Почетного легиона с 1200 франками пенсии. «Жестами именно этого рода император вызывал у солдат обожание, – отмечал Марбо, – но они годятся лишь для командующего, прославленного частыми победами: любой другой полководец повредил бы своей репутации»{1923}.

Редко французы одерживали победы чаще, чем четыре дня подряд [20–23 апреля]: при Абенсберге, Ландсхуте, Экмюле и Регенсбурге. 24 апреля армия отдыхала, и император опросил нескольких офицеров. Капитан Блаз записал разговор Наполеона с полковником, явно хорошо знакомым со списками личного состава:

– Сколько у вас людей?

– Восемьдесят четыре, сир.

– Новобранцев?

– Двадцать два.

– Сколько солдат служат дольше четырех лет?

– Шестьдесят пять.

– Сколько вчера получило ранения?

– Восемнадцать.

– А убитых?

– Десять.

– Штыками?

– Так точно, ваше величество.

– Хорошо{1924}.

Штыковой бой считался уделом самых отважных, и после боя 3 мая Наполеон с удовольствием выяснил, что храбрейшим солдатом 26-го полка легкой пехоты оказался капрал карабинеров по фамилии Байонет – «штык», и сделал его кавалером ордена Почетного легиона с пенсией{1925}.

10 мая 1809 года, когда Наполеон приблизился к воротам Вены, адъютант-поляк Адам Хлаповский